— Надбавки? — я с непониманием посмотрел на старика, от чего тот ехидно ухмыльнулся.
— Ну да, командование обязано тебя обеспечить всем необходимым, и раз в пять лет ты обязан получать новую форму.
Тут мне открылась тайна, по значению перевешивающая все секреты Пробоины на небе.
Оказалось, если по какой-то причине форму солдат не получил… Ну, например, сохранилась у него старая или же купил собственную, бывает и такое… то по увольнению солдат мог получить деньгами за все неполученное, но положенное.
Я мотал на ус, пока довольный Раскол пояснял мне магические секреты канцелярии:
— Я три раза не получал уже! Так что тут даже не мелочь капнет, а вполне неплохая сумма.
— Главное, чтоб тебе портянками не выдали, когда увольняться будешь! — заржал проходящий мимо разведчик.
Лицо было не знакомое, позывного его не знал. Но, по ходу, мужичок тоже не первый год служил — пухленький уже был, подзаплывший жирком.
Кстати, я бы с интересом посмотрел, как такой кадр тропу препятствий проходит.
— Сгинь в пробоину, Хлеб! — крикнул пулеметчик, недовольно посмотрев вслед пухляшу, потом фыркнул, — Ярму просто уволиться быстрее надо было, а на меня он хрен свое гнилье повесит…
— А что было то? — поинтересовался я, удивленно глядя на Раскола и готовясь впитывать очередную армейскую байку.
Как оказалось, служил у них парнишка, лет десять служил. И тот в принципе форму не получал, бывает и такое… В пункт отбора пришел в своей, ему от брата досталась.
Десятку он отслужил, Подлунного получил, и сержантом уходил на заслуженный отдых… И надо было ему обходной лист подписать — мол, он армии ничего не должен и армия ему не должна…
— А у него как раз два комплекта формы не было получено, — сержант зло посмотрел в сторону Хлеба.
Тот, оказывается, остановился и даже вернулся, чтобы с улыбкой великого торговца-манипулятора послушать, как рассказывают о его величайших комбинаторных схемах.
— Так вот, эта безлунь… — продолжил Раскол.
— Я подлунный! — возмутился тыловик, чье самолюбие было задето.
— Ты — хер, и тот без яиц! — рыкнул ему в ответ Раскол и продолжил, — Так вот, в вещевой службе Ярм попал на Хлеба, которому надо было списать сгнившие на складе портянки. Слово за слово, Ярм получил на увольнение сапоги офицерские, куртку кожаную летную и две… Две, сгинь его Луна!
— Портянки? — переспросил я.
Хлеб заржал так, не удержавшись. Да и Раскол прыснул от смеха.
— Сотни… Две сотни портянок!
Тут Хлеб аж захрюкал от смеха, явно довольствуясь тем, как ловко он все провернул.
Я тоже тихо засмеялся, просто от дурости самой ситуации. Хотя и понял, что с Хлебом на скорую руку общаться не стоило. А то откусит эту самую руку по самое «не могу», и еще должен останусь.
Впрочем, мне все равно надо было с ним поговорить. Как я понял, он был старшиной в роте, судя по погонам вахмистра, а это значило, что за получением всего необходимого для быта все равно обращаться к нему.
Словно почувствовав мой настрой его посетить, Хлеб сразу посерьезнел и спешно удалился с каким-то ящиком в глубь здания.
— Если б он был Вертуном, то хрен бы из него чего выпало, — выдал ему вслед мудрость Раскол.
Мы с ним схватили тушку обгоревшего и слегка покореженного пулемета и понесли в комнату хранения.
Тут же по совместительству, видимо, находилась и ремонтная мастерская. И довольная ухмылка местного оружейника сразу подсказала мне, что я уже намотался на какую-то не особо приятную и грязную работенку.
Да еще и Раскол, как назло, прикрыл дверь.
— Вэлком ту зе клаб, бади, — произнес Раскол на языке Великолунии и опять саданул меня пятерней по пояснице, — Шомпол, тут надо мальца научить пулеметы обслуживать. Он вторым номером как раз ходит.
— Ну, что ж, присаживайся, — ухмыльнулся оружейник, доставая из небольшой коробки замотанные в тряпки инструменты.
Чуть в стороне я увидел затрофееный пулемет. Судя по побитому кожуху и помятой коробке, это был тот самый, который я скинул с крыши попаданием из пушки БМП.
— Как звать?
— Центр, — представился я, присаживаясь на один из оружейных ящиков.
Других сидячих мест в этой комнате не наблюдалось.
— Центр… Хм-м, хороший позывной, — ухмыльнулся Шомпол и развернул скатку с интрументарием.
Раскол как раз подтащил покореженное тело пулемета поближе, поставив его между нами.
— Ну что, Центр, давай начнем с неполной разборки, чтобы почистить его… Ты ж из отряда Грозного?
Я кивнул, снова загораясь интересом.
— Уверен, ты и так раньше это делал… — он пробежался пальцами по инструментам, словно готовил фокус, — Но мы с тобой сейчас досконально его почистим, а ты поможешь мне поставить его в строй, потому что… Потому что пулеметы у нас что?
— Эээ… лишними не бывают? — неуверенно произнес я, повинуясь интуиции.
Оружейник уже ловко вскрыл короб пулемета, извлекая внутренности.
— Вот именно, — в хищной и довольной улыбке растянулся тот, с любовью глядя на оружие, — Потому что, чем больше пулеметов… ух-х-х!.. тем больше пулеметов!
Глава 24
Мир на войне
'Физическую подготовку можно
проводить даже в окопе,
было бы на то желание.'
[Гвардии сержант Контуженный]
Первый день Красной луны. 18:00
Пустыня. Пункт Временной Дислокации.
Шомпол оказался достаточно интересным человеком.
Он охотно делился странными и, казалось бы, порой даже глупыми фактами, отчего создавалось впечатление, что он разбирался во всем вооружении мира.
Так, например, с его рассказов я узнал, что всего каких-то десять лет назад пулеметы нельзя было внедрить в армейские подразделения.
— … в виду отсутствия соответствующего уровня развития производственных мощностей, — умно отчеканил Шомпол, и я лишь обречённо кивнул.
То, что он бросался всякими техническими терминами, часто непонятными, тоже было чертой его характера. Впрочем, увидев моё лицо, он сразу же пояснил.
— Ну, проще говоря, — Шомпол потёр подбородок, оставляя след от смазки, — Эээ… Это как вы бы с первым расчётом просто расстреляли весь существующий тогда запас патронов.
— В смысле?
— Ну, магострелы какие все тогда были? Зарядил, выстрелил… Великолунцы с горем пополам только-только пятизарядные сделали, да и то в армию у них они не пошли. А иначе бы там сейчас не было Ново- и всяких там Хренолуний, а мы сейчас с тобой тут по-великолунски балакали.
— Ну, наверное, — я с интересом рассматривал нутро пулемёта, заранее подмечая, какая часть способна откусить мне палец.
— Любое изобретение должно соответствовать уровню развития промышленности… ну или общества. А иначе изобретение это исчезает в суете бытия, и всплывает лишь через несколько лет, рождаясь в руках другого гения.
Он пояснил, что сейчас расчет боеприпасов такой, что на полчаса боя пулемету требуется минимум тысяча двести единиц. А это комплект аж на два отделения.
Но нужен ещё и запас… Вот и получалось, что при появлении пулеметов хотя бы во взводах патронная промышленность должна кочегарить так, чтоб выпускать патронов в полтора раза больше, чем требуется.
— А ведь сейчас пулеметы в каждом отделении! — Шомпол успевал и потряхивать отверткой, как учитель указкой, и ей же отстегивать от покореженного механизма все, что казалось целым или могло отстегнуться.
Он продолжал:
— И на технику ставятся… Оп! А, ещё и крупнокалиберные пулеметы появились. Ты видал эти дуры?
Я только хмыкнул, покосившись на стоящий рядом покореженный механизм. Но тот только отмахнулся — типа, постоять рядом и пострелять это разные вещи. Впрочем, он был прав.
— А все получилось потому, что император наш тогда посчитал новую доктрину… как ее там… А, доктрина применения массированного пулеметного огня, вот! — он похлопал по грязному корпусу, — Посчитал эту доктрину наиболее эффективной. И ведь как знал тогда Рюревский-то, молодой который, как будто в будущее заглянул!
