Я вишу в воздухе, прижатая к горячей груди демона двумя сильными руками, покрытыми короткой мягкой шерсткой. Подмятые его телом крылья ноют от боли и неудобного положения.
— Устала… — понимающе рычит Рири, помогая мне перевернуться к нему лицом.
Кивнув в качестве подтверждения, крепко обхватываю руками и ногами сильное тело демона и складываю крылья за спиной.
— Не переживай, скоро ты вырастешь, — успокаивающе шепчет он и неожиданно трется о мою щеку своей.
Удивленная внезапным проявлением нежности со стороны Рири, я затихаю и даже не сразу понимаю, что мы летим обратно к коттеджу.
Мне кажется или демон Курта действительно неравнодушен ко мне?
Так, Яблокова! Не крути себе мозги. Он же сам сказал, что хочет потискать тебя. Заметь, именно «потискать»! Ты для него все равно что плюшевый медвежонок.
Да-да, именно так!
Эта мысль почему-то меня расстраивает. Печально вздохнув, утыкаюсь носом в шею лаэрда и тут же слышу мягкий рык. Его правая рука гладит меня по пояснице, двигается вверх и застывает на голой коже спины между основаниями сложенных крыльев.
Это прикосновение будит внутри что-то новое. Что-то древнее, близкое к первобытным инстинктам. Я зачем-то сильнее сжимаю ногами бедра демона и громко рычу, уткнувшись носом ему в шею.
Он отвечает похожим рыком и крепко прижимает меня к себе.
Такая реакция мне нравится. По телу бегут мурашки, а челюсть трансформируется будто сама собой. Ведомая все тем же инстинктом, я погружаю клыки в чужое тело, наслаждаюсь еле ощутимым металлическим привкусом крови во рту и низким рычанием, вырывающимся из груди демона.
Кусаться. Мне еще никогда так сильно не хотелось кусать кого-то, как сейчас.
Разжав челюсти, трусь лбом о его плечо. Шапка слетает вниз, а ветер ловит пару спутанных прядей волос и начинает трепать их в разные стороны.
— Рири… — зову я демона и кусаю еще раз.
Он снова хрипло рычит и, мягко спружинив, приземляется на крышу коттеджа.
— Эва, ты еще…
Я резко вскидываю голову и, не дав демону договорить, жадно целую. Касаюсь губами горячих губ, проникаю внутрь языком, провожу по верхним клыкам Рири и с восторгом подкусываю его нижнюю губу.
Это — что-то на грани безумия и удовольствия. Мне так нравится его вкус, его запах. Черт! Мне нравится весь он.
Рири пытается мягко меня отстранить, но я грозно рычу и кусаю его за подбородок. Торопливо скидываю перчатки, погружаюсь руками в мягкую шерсть на спине демона, выпускаю коготки.
Интересно, как он отреагирует, если провести рукой чуть ниже и коснуться того заветного местечка между крыльями.
— Эва! — хрипло стонет Рири, прикрыв глаза, но попыток отстраниться больше не делает. — Эва, ты еще маленькая…
Ну уж нет! Второй раз эта отговорка не прокатит.
Решив отомстить, вонзаю коготки в одно из самых чувствительных мест между крыльями и одновременно впиваюсь в губы демона.
Он снова стонет, и этот стон пробирает меня до глубин души, прокатывается жаркой волной по всему телу и сжимает в сладком спазме мышцы внизу живота.
— Эва, нет! — рычит Рири.
Ничего не слышу…
— Эва, остановись, — уже менее уверенно добавляет демон.
Остановиться? Как можно остановиться, когда здесь такие вкусные губы и язык?
— Эва, нам нельзя, — хрипло стонет он.
А если нельзя, то почему твои руки только что скользнули на мою попу и так нетерпеливо сжали ее?
Я на миг отрываюсь от губ демона, чтобы перевести дыхание и хоть немного вдохнуть. Его руки мягко мнут мои бедра, забираются под свитер и касаются голой кожи спины.
— М-м-м…
Сквозь ресницы вижу, как в темноте ночи сверкают волшебной синевой его глаза, и, поддавшись еще раз велению инстинктов, двигаю бедрами, ощущаю его желание и издаю требовательный рык.
Вот сейчас все настолько правильно, настолько уместно…
— Нет! — твердо говорит лаэрд, и строгость его голоса на этот раз удивляет меня так, что я замираю и с удивлением смотрю в синие глаза Рири. — Нет, — качает он головой. — Эва очень маленькая. Мы с Куртом не можем…
Не сдержавшись, я издаю громкий жалобный стон, тянусь к его губам в надежде, что он передумает, но Рири отстраняется и хмурит брови.
— Рири не привык сдерживаться, — хрипло, но строго говорит он. — Эва не умеет останавливать кровь, ей будет больно…
Он вновь качает головой, словно пытается отогнать какую-то навязчивую мысль.
— Нет, — меня мягко, но непреклонно ссаживают на землю.
Опять! Да что не так с этим демоном! Или со мной?
— Рири не хочет, чтобы Эве было больно. Мы не простим себе этого.
Я громко и обиженно рычу на Рири, на Курта, резко разворачиваюсь, глазами нахожу дверцу в дом и… спасаюсь бегством.
Сопя от негодования и обиды, как чайник на плите, я быстрым шагом пересекаю весь дом, в гостиной сталкиваюсь с главой семейства Дамиров, сквозь зубы желаю задумчивому мужчине приятного вечера и пулей поднимаюсь по ступенькам.
Второй раз! Он бортанул меня уже второй раз!
Козлина. Тиран. Демонюка недоделанный!
Девке двадцать три, а он ее маленькой считает! Может, просветить Курта и Рири насчет педофилов? Вот там действительно все ненормально.
— Красавица, ты чего такая недовольная?
Я притормаживаю около дверей в предоставленную мне комнату и оглядываюсь.
Микаэль, в одних серых спортивных штанах, сидит прямо на полу в уголке, прислонившись спиной к стеночке, и хитро улыбается, глядя на меня.
— А ты чего здесь забыл? — с наездом интересуюсь у парня, изображающего напольную вазу.
— Тебя, — Мика легко поднимается, показушно потягивается, демонстрируя развитую мускулатуру и два… четыре… восемь…
Да, точно! Все восемь кубиков пресса.
Пока я с задумчивым выражением на лице веду подсчеты, Мика умудряется подойти, закинуть меня на плечо и шутливо шлепнуть по заднице.
— Мика!
— А теперь в постель! — ну очень довольным голосом заявил парень, разворачиваясь в противоположную сторону.
Его призывный клич мне, в принципе, нравился. Против постели я ничего не имела, даже наоборот. Вот только не с этим братом…
Принеся в свою комнату и тщательно закрыв двери, Мика скидывает меня на кровать и заваливается рядом.
— Ты чего такая злая? — ложась на бок и подпирая голову рукой, интересуется он.
— Потому что твой брат — идиот! — рявкаю я.
Микаэль сочувственно улыбается.
— Как быстро он тебя задолбал, — фыркает Мика, легонько щелкая меня по носу. — Зато теперь ты понимаешь, каково приходится мне.
