- Хорошо, я понимаю, - согласилась я, - Давай показывай, что у вас тут к чему. А ты давно уже в этом храме?
- Да, прилично уже, сто сорок восемь лет и семь месяцев.
Я только хмыкнула, услышав столь точный срок.
- Раз уж мы в восточной башне, давай начнем отсюда, здесь только служебные помещения, жилых комнат нет...
Я прилегла на свою шикарную мягчайшую кровать. Сегодня был очень насыщенный день. Еще утром у меня была другая жизнь: семья, сестра, возлюбленный, а сейчас шикарная комната в тюрьме с пожизненным сроком без права на помилование. Яни показала мне далеко не весь храм. Многие двери мы миновали, не открывая. Но зато познакомились с теми здешними обитательницами, которые повстречались нам во время экскурсии. Все были приветливы, но фактически я так ничего и не узнала о жизни в этом храме. Чем тут они вообще занимаются, годами сидя безвылазно в большом, но ограниченном пространстве?
Вспомнив семью и сестру, затосковала, хотелось выть от опустошающего одиночества. Об Астьене я вообще запретила себе думать, так и в петлю не долго. Часа два не могла уснуть, выспалась сегодня в полете, но потом все-таки забылась тревожным сном.
Кажется, только сомкнула глаза, как меня разбудил настойчивый стук в дверь. За окном стыли предрассветные сумерки. За дверью в сером полумраке стояла Мирта с какой-то незнакомой мне еще сестрой. Без лишних разговоров они велели мне умываться и следовать за ними. В коридорах горели мягкие серебристые ночники. Мы долго спускались по пандусам, и явно оказались уже ниже уровня первого этажа. Коридор привел к широким массивным дверям, инкрустированным драгоценными камнями. При нашем приближении двери бесшумно распахнулись, и за ними ярко вспыхнул свет в большом зале.
Я как застыла на пороге, открыв рот, да так и стояла. Создатель храма не поскупился на убранство этого места. Настоящее святилище. Стены были инкрустированы искуснейшими узорами и картинами из драгоценных камней и металлов. Казалось, сами камни источают чистый свет. Полы сделаны из ограненных самоцветов, образующих причудливый узор. Но затмевая все это великолепие, в центре зала безо всякого постамента стояла, наверное, трехметровая статуя. Если бы не ее размер, я бы подумала, что она живая. Стоя на коленях, протягивая к нам руки ладонями вверх, мягко серебрилась обнаженная абсолютная красота.
- Это редчайший металл карилит. Его естественный цвет так напоминает сияние серебряной куколки, правда потрясающе? - заговорила Мирта.
- Да, нет слов, - согласилась я, - Это сама Великая Мать?
- Нет, это одно из ее воплощений, первая жрица любви, уже ушедшая за грань.
До меня медленно доходило:
- Жрица любви? Вы хотите сказать, что это храм... - голос отказал мне.
Две мои собеседницы переглянулись:
- Да, - подтвердила мои худшие опасения Мирта, - Это храм Серебряной Любви, и завтра ты тоже станешь его жрицей.
- Нет, нет! - закричала я, - Это какая-то ошибка. Меня здесь не должно быть, я должна служить в обычном храме.
- Никакой ошибки нет, - спокойно проговорила до сих пор молчавшая вторая женщина, - Ты прибыла с рекомендациями от самой Верховной сестры Осоланы. Тебе даются сутки, что бы слиться с воплощением Сертаи. Здесь ты найдешь еду и питье, - она указала на какой-то ящичек в правом углу, - Прими свою судьбу и Великая Мать защитит тебя.
С этими словами, не взирая на мои вопли и протесты, две стервы покинули зал и захлопнули дверь, оставив меня внутри.
Святилище.
После того, как я осталась одна, я затравленно огляделась. Ничего сверхъестественного не произошло. Все так же ровно светились стены, все так же была прекрасна и неподвижна статуя, стояла полная тишина, нарушаемая моими тихими шагами.
За пару часов я досконально изучила помещение, облазив каждый сантиметр, сопровождая все ругательствами и проклятиями. Но пришла к выводу, что двери открываются снаружи, а запасного выхода нет.
"Что ж, придется провести здесь сутки. Что подразумевалось под слиянием? - трудно сказать. Хотя, возможно в воде и пище будут наркотики, вот тогда слияние точно произойдет. Похоже, придется поголодать", - вот примерно так я рассуждала сама с собой, когда в углу раздался мелодичный звон.
Приглядевшись, поняла, что в изящном ящичке на гнутых ножках появилась обещанная мне еда. Посмотрела, даже понюхала, - вроде ничем подозрительным не пахнет, но есть и пить все же не рискнула.
Не знаю, сколько времени я провела в этом замкнутом помещении, судить могла только по собственной усталости и нарастающему чувству жажды. Долго мучилась и обнюхивала воду, но в итоге решила хотя бы смочить губы. Вода как вода, прозрачная без запаха, но все-таки, я правильно сделала, что не стала пить. Я поняла это не сразу. Постепенно в глазах как-то помутилось - видимо расширись до предела зрачки, ноги отяжелели, показалось, что цветные камни на стенах и в полу пришли в движение. Но так как доза наркотика была минимальной, способность более-менее соображать у меня осталась.
- Вот, сволочи! - с чувством сказала я по-русски, - Так и знала! Бли-ин, все плывет. Что теперь делать?
Голова нешуточно кружилась, а тут не было даже скамеек. А на ограненных камнях пола было сидеть очень жестко - я уже пробовала. Вдруг мой мутный взор остановился на прозрачном, словно стеклянном ложе, на тонкой практически невидимой ножке. Откуда оно взялось, не знаю, но магитехнологии и не такие фокусы позволяли. Нетвердым шагом я подошла к креслу. Эргономичная форма приняла меня как колыбель. В полулежащем положении, я прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Тело было как не свое, но голова работала. Подозреваю, что пища была пересоленной, и если бы я поела, то сейчас уже выпила бы полный бокал отравы. Ладно, хоть лежанку предоставили. Я открыла глаза и обнаружила, что лежу прямо напротив статуи, которая, казалось, смотрит прямо на меня. Показалось, или действительно она мне подмигнула? Вот если бы выпила весь наркотик, то сейчас уже, наверное, во всю бы разговаривала со статуей. На нее и так хотелось смотреть не отрываясь, глубокие синие глаза затягивали, как в омут.
Я усилием воли закрыла глаза и стала размышлять. "Вот проклятые твари. Надеюсь, такие посвящения единоразовые акции, и они тут не являются поголовными наркоманами. Что же делать, ведь этот храм законный государственный бордель. Неужели действительно в каких-то семьях девочек готовят к этой участи с детства. Нужно поговорить с главной сестрой, убедить ее как-то, что я не смогу. Наверное, в храме тоже кто-то наводит порядок, - лучше я стану прислугой, чем шлюхой".
