Ознакомительная версия.
— Ты лжешь, — выдохнула она.
— И, наконец, третья причина. Даже упроси я самого короля Эмариса обратить тебя в вечность, ты все равно останешься такой, как сейчас. Девушкой, которая создана для того, чтобы служить мужчине. Доить коров, сеять и полоть, прибираться и стирать. Твоя единственная страсть — я. Целую вечность терпеть рядом существо, которое может лишь смотреть на тебя с обожанием? Это не для меня. Мной владеют совсем иные страсти, и моя спутница должна либо разделять их всем существом, либо предаваться своим. Пусть даже они пойдут наперекор с моими. Мне нужна личность, а не виляющая хвостом собака.
Плечи девушки поникли. Подойдя к двери, она положила руку на засов и замерла. Лорд Кастилос стоял спиной к камину, глядя на нее безразличным взглядом.
— Значит, все? — спросила она.
— Да, — сказал он. — Забудь и живи дальше. Подожди!
Исвирь вздрогнула и обернулась. Несмотря на все оскорбления, сердце ее затрепетало. Неужели он передумает сейчас? Неужели все как-нибудь да свершится?
Кастилос сделал несколько шагов к ней.
— Кто новый староста? — спросил он.
— Тирмад, — сказала Исвирь. — Зачем тебе?
— Скажи ему, что повесток не будет ближайшие полгода. Знаю, это не компенсирует потери, но… Потом все будет так же, как при Освике. Никаких детей. Одна донация в месяц.
— Я поняла. Это все?
— Да. И ты это передашь. Ясно? Хочешь наложить на себя руки — сделаешь это потом. Но знай, что за твой грех поплатится твоя семья. Я лично повторю тот кошмар, что устроил Эрлот. Думай об этом и живи, пока не найдешь другого повода.
Страшный стон вырвался из груди девушки, но она ничего не сказала. Ладонь стиснула засов так, что пальцы побелели.
— Левмир появился? — спросил Кастилос.
— Нет. Никто его не видел.
— Если появится, передашь ему, чтоб уходил. Скорее всего, Эрлот выбросил его из головы, но рисковать не стоит. В Сатвире ему больше делать нечего.
Засов с грохотом отлетел в сторону. Дверь распахнулась. Стоя на пороге, Исвирь повернулась к Кастилосу и, сверкнув глазами, прошипела:
— Тебя этот мальчишка заботит больше, чем я!
— Да, — кивнул вампир. — Потому что у него есть страсти, которые поведут его вперед. Страсти, ради которых он найдет в себе силы меняться.
Закрыв дверь за Исвирью, Кастилос прижался к дереву лбом и вздохнул. Заколотилось сердце. Ноздри наполнил тонкий тающий аромат девушки. Его быстро заслонили другие запахи, и Кастилос улыбнулся.
— Все ведь уже на столе, так, Чевбет?
Он повернулся и увидел дворецкого, застывшего возле подноса с ужином.
— Прошу вас, господин, — поклонился Чевбет.
Отужинав, Кастилос придвинул кресло к камину, взгляд устремился в огонь. Освик частенько сидел здесь, читая книгу. Кастилос хотел сегодня повторить все за названным отцом. Поминовение продолжалось.
— Чевбет! — позвал он, и дворецкий немедленно появился поблизости.
— Вашу постель приготовили, господин.
— Пододвинь кресло, присядь.
— Господин, уместно ли…
— Я не всегда был господином. Я был мойщиком посуды, уборщиком, поваренком — и все это под твоим началом. Ты был мне другом и наставником, ты помогал мне выжить. Неужели теперь я не могу позволить себе сидеть рядом с тобой, если мне так хочется?
Чевбет сел рядом с господином. В неровном свете огня профиль дворецкого казался отлитым из бронзы.
— Как ты думаешь, почему он не обратил тебя? — спросил Кастилос.
— Я всего лишь дворецкий, господин. У меня не было счастья, кроме как служить в этом доме.
Они долго молчали, прежде чем дворецкий решился снова нарушить тишину:
— Вы все правильно сказали девушке, господин. Она молода, глупа и считает, что вы ее оскорбили, но это не так. Человек должен заниматься тем, к чему он расположен, в этом его счастье. Вампирами же становятся те, кого страсти ведут дальше человеческих пределов. Вы были таким, господин, и он это понял. Я — нет. И эта девушка — нет.
Дрова почти выгорели, за окнами занимался рассвет, когда Кастилос встал с кресла.
— Спасибо, — сказал он, прежде чем отправиться в постель.
— Не стоит благодарности, господин.
Кастилос мог поклясться, что впервые увидел, как губы Чевбета дрогнули в улыбке.
* * *
Удар.
Еще удар.
Один за другим, с равными промежутками. Трещит дерево. Удар за ударом, неотвратимые, будто сама смерть.
Левмир открыл глаза. Еще не соображая, где он и что происходит, увидел осунувшееся лицо И. Девочка лежала с закрытыми глазами на лавке, укрытая по горло рваным одеялом. Левмир лежал на полу. Под ним оказалась соломенная подстилка, покрытая медвежьей шкурой.
Удар.
Память неохотно вышвыривала картинки минувшей ночи. Левмир вспомнил волчью драку и то, как серебристый волк превратился в И. Вспомнил, как нес ее, бесчувственную, пока не свалился от усталости.
Удар.
Левмир приподнялся на руках, осматриваясь. Маленькая комнатка с покатыми стенами. Ни одного окна. Справа — круглая дверь. Слева — застеленная, как кровать, деревянная колода. В дальнем углу коптит печурка, рядом с которой сидит великан. Таких больших людей Левмир не видел никогда. Он, казалось, мог одной ладонью раздавить голову кузнеца Балтака, который считался самым сильным в Сатвире. Саквобет же в сравнении с ним — просто щенок.
Великан поднял топор, и лезвие врезалось под углом в палку, снимая толстую стружку. Конец палки с каждым ударом все больше заострялся.
— Вода в углу, — прогудел великан, не глядя на мальчика.
Левмир перевел взгляд в другой угол и увидел кадку с лежащим рядом ковшом. Пить действительно хотелось. Он встал. Плотно пригнанные доски даже не скрипнули под его весом. Левмир зачерпнул из кадки, и не заметил, как осушил ковш. Вода оказалась теплой, но вкусной.
— Сбежал? — все так же, не поворачиваясь, спросил великан. Левмир смотрел на его огромные руки, большую голову, длинные седые волосы, прихваченные лентой и такую же седую бороду.
— Из дома сбежал? — повторил вопрос великан.
— Нет, — прошептал мальчик.
— Громче скажи.
— Нет! — На этот раз голос сломался, получился какой-то петушиный крик. Левмир покраснел от досады.
— А что тогда?
— Дом… Сожгли… — Теперь память показала остальное, и Левмир, покачнувшись, свалился на пол.
Мать, отец… Труп, упавший в колодец. Тело матери, освещенное пылающим домом предателя Саната. Голова кружилась, к горлу подступила тошнота.
— Кто? — спросил великан.
— Ва… Вампиры, — выдавил мальчик, задыхаясь. — Они пришли, и… Они всех… Санат!
Ознакомительная версия.
