— Все ясно. Я знаю имя мага, заколдовавшего эти монеты.
— Стэллин? — в один голос с Ривом угадали мы. Блин! Хор мальчиков какой-то получился!
А старик молча стоял и пялился на нас троих непонимающими глазами. Страха в его взгляде больше не было, зато он сменился бесконечным изумлением, которое не могло даже выразиться в речевой форме.
— Но Лодаллес, как ты узнал, что это именно он? Может и не Стэллин вовсе?..
— Нет, Рив. Это он. Помнишь, я рассказывал, что каждое мое заклинание является частичкой меня самого?
— Ну?
— Так вот таким образом можно узнать каждого мага.
— Это своего рода идентификатор? — уточнил я. — Типа почерка?
— Ну, можно считать и так, — подтвердил маг.
— Ладно, с этим разобрались. Теперь другое: эльф нашел яд, зачем он ехал через север?
— Все очень просто, Ривент. На юге этот… Элор хотел найти «кошачью лапку». Но это лишь один компонент сильнодействующего яда. А есть еще одно важное составляющее: Мутный камень. Вот его можно раздобыть только у гномов.
— О, бесы! Сначала Желтый, потом Мутный! Да когда же закончатся эти камни?! — возвел «взор к небесам» вампир.
— Не надо так реагировать. Лучше подумай, какое нас ожидает путешествие! — радостно воскликнул колдун.
— А вообще откуда ты знаешь про «лапки» и про Мутный камень? — лично у меня радоваться как-то не получалось. Что-то не стыковалось в моей голове.
— Вы просили этот заказ. Разве ты уже забыл?! — удивился Лод.
Как же не помню! Все прекрасно помню. А значит этим ядом мог убить Элор мою мать… Стэллин еще в том злопамятном трактире упоминал, что уже работал с таким веществом. Наверняка, готовил заказ для эльфа. А еще потом и деньги ему заколдовал…
Дьявол!
Что же это получается? Что они на протяжении всего пути работали на пару? Так, так, так… Уже интересней…
И я не замедлили озвучить свою идею:
— Поедем на север.
— А может сразу на юг? — поинтересовался клыкастый.
— Нет, так мы можем упустить что-нибудь важное, — возразил я.
— А вот здесь поподробнее, — попросил чародей, все еще вертя бывшую монетку.
— Просто если мы сейчас двинемся в Перз, то можем наверстать очень много времени, однако потерять часть полезной информации. Ведь известно, что Элор сначала поехал на север, а значит нужно сразу туда и направляться. Там его следы будут более явными, если можно так выразиться… они ведь более ранние.
Пока царила тишина, вдруг подумалось: а ведь все это лежало буквально на поверхности! Сейчас мы узнали имя убийцы Миссавы и его примерный маршрут… А еще день назад даже не были уверены, что этот эльф вообще когда-либо был здесь. А что было бы, если бы мы не зашли в эту оружейную? Так никогда ничего и не узнали бы? Возможно. И ведь даже могли просто купить и уйти! Страшно подумать…
Слава Хозяйке Судьбе и Красавице Удаче! За то, что подарили такую возможность, за то, что подбросили хоть каплю необходимой информации в океане бесполезной, за то, что направили именно в эту оружейную лавку! Слава!
Заметив, что тишина не покинула своего трона и продолжает властвовать на вверенной ей территории, я посчитал, что хорошего — понемножку, и предпринял попытку сменить царствующую особу на свою кандидатуру:
— Лодаллес, что ты выбрал?
— Что? — да, ступор — серьезная вещь.
— Оружие, Лод. Мы сюда зачем пришли?
— Ах, да, — встрепенулся маг. — Я определился.
— Позвольте вмешаться, — подал голос лавочник. — Вы ведь хотите вот это? — показал он на кинжал. — Верно? Тогда возьмите, пожалуйста, и метательные диски. Вам они понадобятся в таком трудном путешествии…
— Но… — растерялся колдун. — У нас не хватит денег… наверное… И откуда вы узнали, что я хочу взять?
— Не обращайте внимания, опыт. А за дополнительное снаряжение вам платить не придется — это подарок. От меня.
— С чего бы? — скептический тон вампира показывал, что его хозяин очень сомневается в чистоте побуждений лавочника.
— Ну, ладно, ладно. Я скажу, — пошел на попятную старик. — Дело в том, что этот эльф перешел дорожку не только вам…
— Еще и вам?
— Его «следы» теперь долго будут мерещиться перед моими глазами…
Точнее лавочник не сказал, но спрашивать не было необходимости. И дураку понятно, что из-за Элора пострадал член его семьи, а может быть и не один. Никто из нас троих не стал тревожить уже почти зарубцевавшуюся рану в душе у бывшего воина…
— Помнится, еще несколько минут назад вы испытывали вселенский страх перед нашим другом, а теперь дарите ему оружие… Зачем? — все еще сомневался Рив.
— Я его и сейчас боюсь, — покосился он на довольного собой колдуна. — Но поймите, мне это нужно. Если бы наши дороги с «Ветром» никогда не пересекались, думаете, я бы отдал вам эти диски? Ни за что! Просто это выгодно прежде всего мне самому. Больше сказать не могу…
— Больше и не надо. Я вас прекрасно понял, — отозвался чародей.
— Пожалуйста, обещайте мне, что сделаете все возможное и невозможное, но найдете этого гада!
— И заплатим ему по всем счетам! — добавил, а заодно и подтвердил вампир.
Собравшись уходить, Лодаллес спросил:
— Как вас зовут?
— Фребер, — несколько удивленно ответил воин.
— Я вас отыщу. И верну ваш пода… то, что одолжил у вас, — Лод выделил слово «одолжил».
Подброшенная в воздух монета, снова сияя золотом (теперь уже навсегда), четко упала в автоматически подставленную ладонь «продавца».
Он что, и вправду собирается искать потом этого Фребера?!
Ну, дело его личное…
Сам пообещал. Никто его за язык не тянул.
Лод направился к выходу, за ним скрылся в Ривент. Уже в дверях я обернулся и спросил:
— А как вы догадались, что мы издалека?
— Опыт, молодой человек, — ответил улыбаясь лавочник. — Я заезжих за версту чую…
Я тоже почему-то улыбнулся.
Тьфу! Заразная штука!
Товарищи уже отвязали ксаркорнов и ждали меня за калиткой. Рожен покорно принял в седло двух седоков (меня и мага), и мы направились навстречу очередным приключениям.
* * *
— Мейрон, ты уже определился с маршрутом? — нетерпеливо спросил маг.
— Сейчас, одну минутку, — ответил я, изучая карту Пригорья, купленную только что на рынке.
— Да что ты там копаешься?! — сетовал Лодаллес.
Конечно, ему легко говорить, это же не он должен попасть в долину Жема, что отгорожена от всего остального мира грядой скал и гор, как можно быстрее. Тем более, что за точность изображения отвечает совесть художника, а если учесть, что совести в современном мире нет ни у кого, то вывод один…
