Везде враг! Война!
Эмелина сидела рядом, прислонив голову на его плечо, и молчала. Он ее не тревожил, а лишь крепче обнимал, согревал.
Может быть ночью, что-нибудь сможем сделать, понадеялся он, но к концу дня они вступили в пределы какой-то деревни, где так же сновали вездесущие кифийцы, и на темноту уповать было безнадежно. Их, предварительно приковав к стене железными цепями, заперли в каком-то пустом сарае, видимо, до недавнего времени служившегося кладовой для всякого домашнего хлама. По бокам на стенах были увешаны полки. В углу валялись деревянные колеса повозок. У сарая потолка не было, так же как и пола, от неба их скрывала лишь только прелая соломенная крыша, через которую можно было без труда смотаться в лес, если бы, конечно, железные цепи не удерживали их у стены, а вместо пола — гнилая солома. Росоэн внимательно осмотрел свою цепь и цепь Эмелины, но те были на совесть выкованы и так же прибиты к толстому дубовому стенному бревну. Он попытался выдернуть их, но здесь требовалась сила лошадиная, или хотя бы какое-нибудь приспособление. Гвоздодер! — хорошая мысль, — было бы кстати. Он начал жадно шарить глазами по помещению, пока это было возможно, так как вечер торопливо погружал все вокруг в темень. Да и тучи на улице начали сгущаться, ускоряя наступление ночи. Он вкратце шепнул Эмелине про свою идею и девушка, вскоре отыскала нужный предмет. Это был лом, точнее они решили, что это лом, поскольку видели лишь острый конец проржавевшей железяки, полностью скрывающеюся под охапкой перепрелой соломы. Но была проблема — железяка была недосягаема.
— Но как ее достать? — спрашивала Эмелина.
— Надо придумать! — Росоэна охватила лихорадка азарта. Он потянулся до железяки как только мог — аж распластался, вытягивая все члены, да нет. До нее оставалась половина человеческого роста. Он снова начал блуждать глазами по сторонам, прикидывая варианты, и уткнулся на деревянную палку на потолке — та проглядывалась из соломы крыши. Но опять же проблема — потолок был слишком высок.
— Видишь вон ту деревянную палку! — указал он наверх.
— Да!
— Нужно ее достать!
— Но как? Она ж высоко!
— Ты мне поможешь! Я тебя подниму, а ты возьмешь ее рукой! Ну что?
— Попробуем! — и он усадил девушку на плечи, но… та не смогла дотянуться.
— Слишком высоко! — отчаянно выдавила она, и вдруг за дверью прозвучала возня, открывали засовы. Они едва успели принять невозмутимый вид, когда распахнулись створки.
Как всегда это был их надсмотрщик. Тот с подозрительностью посмотрел на них и, что-то рявкнув на своих людей, сказал:
— Кхак устроились? — улыбнулся он.
Росоэн ответил ему с превеликим призрением.
— Видать ххорошо! По глазам вижу, — он снова рявкнул своим людям, те, валяя головой и вглядываясь на пленников, что-то ответили. Потом Мотрен вышел. Снова прозвучали лязги засов.
Начался дождь и, через соломенную крышу покапала вода. Становилось темнее. Из-за двери послышалась ругань и ответ на нее — охранников двое.
Понемногу подождав, Росоэн снова предложил приняться за дело. Он тихонечко встал пытаясь не звякать цепями и воодушевлено произнес:
— Начнем!
Девушка в ответ так же тихо встала.
— Ты встанешь на мои плечи и обопрешься на стену руками, дабы не упасть. Но я буду тянуть твои цепи вниз, чтобы они не звенели. Потом я тихонечко двинусь под эту палку, и ты ее достанешь.
Девушка улыбнулась и произнесла:
— Я ловкая и у нас все получиться!
Этот маневр и в правду у них удался. Только вот цепи все-таки предательски полязгали, хотя, кажется, их за дверьми все равно не услышали. Зато, палка теперь была в руках.
Росоэн немедля принялся извлекать железяку. Он сбросил с нее перепрелою солому и стало ясно, что это, действительно, лом: с острым концом с одной стороны, режущим — с другой. Подвинуть его было не трудно, и через мгновение, в его руках оказался долгожданный инструмент.
— Вот оно, наше спасение! — хищно улыбнулся он и, просунув лом сквозь кольцо и нащупав удобную опору, потянул на себя. Кольцо жалобно скрипнуло и… выскользнуло из бревна. Он был свободен. Сравнительно свободен. Затем Росоэн принялся за оковы девушки и те, так же легко поддались, почти не издав звука.
— Только вот что с этими делать? — задалась вопросом Эмелина, указывая на те же цепи, все еще висевшие на ногах. — Мы же не сможем с ними побежать, они тяжелы, а самое главное — слишком шумны.
— Ты права! — ответил ей Росоэн, вертя ломом, а что если и их разорвать на самом основании у ноги. Это будет нетрудно, но…
— …очень шумно! — договорила девушка за него.
Росоэн на цыпочках подкрался к двери и сквозь щель попытался рассмотреть внешнюю обстановку. Разведать ничего не удалось — не позволяла темнота. Стал прислушиваться.
— Они там! — шепнул он, услышав перебирание сапогами, и возвратился обратно. И тут на улице сверкнула вспышка, и через мгновение весь сарай сотрясся от оглушительного грома. Началась гроза. С улицы понесся шум бьющихся о землю крупных капель.
— А что если ударить по цепи во время грома? — спросил он у девушки.
— Не знаю! — ответила та неуверенно. — Они все равно могут услышать.
— Если услышат, то пусть услышат. Не велика потеря. Все равно хуже сейчас не станет.
— Ну ладно, давай попробуем.
Росоэн подкатил одно колесо в самый отдаленный угол от двери и, пристроив его там, повелел девушке приставить ногу у его края. Он подобрал ее цепь и поставил на железный ободок колеса и, взяв лом, стал ждать вспышку. Вскоре была вспышка. И он с силой стукнул по цепи и почти одновременно с громом. Но прозвучавший лязг был настолько громким, что казалось, его можно было услышать далеко за приделами деревни. Они прислушались. Странно никто снаружи не среагировал. Может быть, их никто не услышал? Росоэн посмотрел на цепь — там глубокий прорез, но она бала еще крепка. Он снова пристроил ее на место, стал ждать вспышку. Очередная была настолько яркая, а звук, сопровождавший ее так громок и близок, что из крыши посыпалась солома. Зато, цепь наконец-то порвалась, а прозвучавшего лязга почти не было слышно.
— Эмелина ты свободна! — улыбнулся он, вытирая пот со лба.
— Но ты еще нет! — сказала та серьезно.
Гроза на улице разгоралась все сильнее и сильнее, а молнии вспыхивали все чаще и чаще, что аж не требовалось ее ждать и пристраиваться под ее гром. Он подставил свою ногу. Стукнул. В итоге глубокий прорез. Он снова стукнул. Не попал. Пристроил цепь на место. Стук. Попал. Разрыв цепи.
— А теперь выбираемся отсюда! — прошептал он.
