– Только глупец спрашивает об этом, – прохрипел Тотоакр.
– Так вот, я сохраню тебе жизнь, если ты сделаешь кое-что для меня. Клянусь Кромом!
– Почему я должен тебе верить?
– Да потому что у тебя нет выбора! Или ты не веришь киммерийской клятве? – грозно спросил Конан, сдавливая горло жрецу Сета.
– Верю, верю, – поспешно просипел Тотоакр.
Конан ослабил хватку. Зеленые глаза жреца пылали ненавистью.
– Эй, будь паинькой, иначе я немедля отправлю тебя к Сету! Не сомневаюсь, твой бог десять раз сдерет с тебя шкуру – его слуги, которых ты загубил…
От этого напоминания лицо жреца посерело. У Тотоакра появилась дополнительная причина бояться смерти, отметил Конан.
– Что я должен для тебя сделать?
– Тезиас умертвил моего друга Пелиаса. С помощью Сердца Аримана ты воскресишь его. Потом я тебя отпущу. Хотя ты, пес, заслуживаешь смерти!
Киммериец не отпускал Тотоакра из своих железных объятий до тех пор, пока Хадрат не закончил свою работу. В искусстве связывания жрец Асуры не уступал жрецу Сета. Только ноги стигийца остались свободными. Затем Конан оторвал кусок ткани от платья Тотоакра и сделал кляп.
– Это еще зачем? – стараясь скрыть досаду, молвил стигиец. – Ты боишься моих проклятий?
– Я слишком много перевидал таких, как ты, посвященный жрец! И мигнуть не успеешь, как на выручку вашему брату поспешат бестии из преисподней! Так что помолчи, пока мы не дойдем до места, – говорил Конан, засовывая крепкий кляп в рот Тотоакра. Если бы глаза жреца могли метать молнии, он, наверное, испепелил бы десятерых. Но Конан только посмеивался.
Хадрат тем временем обыскал стигийца. Сокровища были при нем – и Сердце Аримана, и Ромб Яхкунга. Сердце жрец Асуры взял себе, Ромб же передал Конану.
– Это и есть та самая штука? – спросил Хадрат.
– Да, – ответил киммериец, принимая Ромб. – И с ее помощью мы одолеем Великую Душу. Но сначала позаботимся о волшебнике. – В Птейон! – скомандовал король, и странная троица зашагала к руинам проклятого города,
Когда Конан и его спутники отыскали то место, где в саркофаге был оставлен Пелиас, солнце ухе высоко стояло над землей. Адская жара иссушала кожу, расплавляла разум, но люди все шли и шли, не позволяя себе отдохнуть. Слава богам, Тотоакр оказался вынослив – пустыни Стигии были его домом. Хуже всего приходилось Хадрату, но он, стиснув зубы, упрямо брел за своим королем.
Конан открыл крышку саркофага. Как и было обещано, мертвый волшебник ничуть не изменился. Казалось, будто он умер только что. Король удовлетворенно хмыкнул и обнажил длинный кинжал, затем вынул кляп изо рта Тотоакра. Стигиец судорожно глотнул. Демонстрируя кинжал Тотоакру, Кован заявил:
– Сейчас ты оживишь этого человека, жрец! Смотри, без глупостей! Если начнешь колдовать, этот кинжал быстрее молнии вопьется в твое черное сердце, и ты немедля отправишься к Сету!
– Развяжи руки – я же должен держать Сердце Аримана!
– Ишь чего захотел! С Сердцем будет работать Хадрат – он умеет это делать не хуже тебя! От тебя же, Тотоакр, требуется лишь читать заклинания.
– Где это видано, чтобы один произносил священные заклинания Скелоса, а другой держал Сердце! – возмущался Тотоакр. – Клянусь всеми богами, я не сделаю тебе и твоим друзьям ничего дурного – развяжи руки!
– Я развяжу их, когда Пелиас будет жив! – отрезал король.
Тотоакр злобно сплюнул, но смирился. Странный обряд начался. Хадрат делал замысловатые пассы Сердцем у груди Пелиаса, Тотоакр читал заклинания, Конан же с обнаженным кинжалом стоял, подле стигийского жреца, готовый в любую секунду отправить его в преисподнюю,
И чудо волшебного камня свершилось снова! Золотисто-алый огонь зажегся на груди волшебника. Пелиас оживал. Сначала зашевелилась одна рука, затем другая. Пелиас дернул ногами, потряс седой головой и наконец открыл глаза. В них не было удивления, как будто, воскреснув, волшебник не ожидая увидеть ничего иного, кроме двух своих друзей и злобного жреца со связанными руками. Сияя от радости за выполненную работу, Хадрат бережно спрятал волшебный камень в сумку. Король одобрительно похлопал его по плечу.
– Благодарю вас, друзья, – сказал, вставая из саркофага, волшебник. – И долго я спад?
– Немногим больше, чем обычно, Пелиас, – ответил Конан. – Сутки.
– Только и всего? – удивился чародей. – А как вам удалось приручить этого стигийского борова?
– Он просто не хочет присоединяться к Сету! – засмеялся киммериец.
– Ты обещал отпустить меня, – мрачно напомнил Тотоакр. Его вид свидетельствовал о том, что сам жрец не верил в свое скорое освобождение.
– Да, клянусь Кромом, я сделаю это!
– Так развяжи мне руки!
– Прежде послушай, собака! Я сдержу слово, хотя знаю, что богам угодно отправить тебя в преисподнюю. Ты сможешь идти на все четыре стороны. Учти, Тотоакр: встречи с нами не принесли тебе удачи – ты потерял все. Сейчас я сохраню тебе жизнь, но, клянусь бородой Ханумана, если ты еще раз попадешься мне – не проси о пощаде! Иди же прочь и не думай мотать: твоя замыслы обречены на провал! С нами сила Сердца, и Пелиас снова жив. Не сомневаюсь, искусство нашего волшебника превосходит колдовское мастерство дюжины посвященных жрецов Сета! Не говоря уж об искусстве крепкой стали! – Конан выразительно опустил в ножны острый кинжал.
– Проклятие Сета на твою голову, киммериец! – хмуро ответил Тотоакр. – Надеюсь, демоны заберут тебя, как только гнусный карлик будет уничтожен!
– Хадрат, освободи его! – приказал король.
– Послушай, стигиец! – молвил между тем волшебник. – Не скажу, что мне было приятно в твоей компании. Но хочу напоследок тебя немного успокоить, хотя ты этого и не заслуживаешь. Посмотри на меня – я ведь чернокнижник, как и ты! Но, клянусь алебастровыми бедрами Иштар, я благодарен богам за сделать доброе дало. Боги возблагодарят нас, если называет себя Великой Душой, оставит мир в покое. Возблагодарит тебя и Сет – за помощь в избавлении от его врага. Так что мой тебе совет: молись за наш успех, и Сет к тебе будет благосклонен!
Хадрат тем временем освободил стигийца. Тот потянулся, разминая затекшие суставы.
– Ладно, прощайте! – сказал Тотоакр пересохшими губами. – Пойду восвояси. Но прежде не дадите ли сполоснуть горло – я умираю от жажды?!
Мысли Конана были уже далеко – он думал о грядущей победе над Тезиасом. Просьба жреца не оторвала его от этих дум.
– Нет у нас воды! Я сам со вчерашнего дня ничего не пил, – ответил король.
– А это что такое, собака?! – в ярости вскричал Тотоакр, выхватывая из Хадратовой сумки жестяной кувшин.
Все произошло настолько стремительно, что Конан и его друзья очухались лишь тогда, когда увидели, как жрец Сета, запрокинув кувшин с заколдованным телом Зенобии, жадно хлебал воду!
