— Так их! Убивай! Задай им жару! Плющи их в лепешку — всех до единого! Чтоб их призраки перекосило да поплющило!
— Представления о том, что дух, покидающий тело после смерти, подобен этому телу внешне, — солидно откашлявшись, вдруг заявил Кун, — лишь крестьянские предрассудки и суеверие.
— И сколько ж духов ты видел своими свинячьими глазками, господин очкарик? — язвительно поинтересовался Соньи.
— Да заткнитесь вы оба! — рассвирепел Иштван. — Мы здесь воюем с ункерами, а не друг с другом!
Он был в ярости от того, что противник не желал сдаваться. Оказывается, не все ядрометы они утащили на войну с Альгарве, парочка осталось и на долю Дьёндьёша. И стоило дьёндьёшским драконам спуститься пониже, чтобы сбросить ядра на их позиции, ответный огонь тут же сбил двоих, а остальные, уходя из-под обстрела, взметнулись в небо, так и не нанеся удара.
— Да укажут звезды небесные путь душам этих двух бедолаг, — прошептал Соньи, искоса взглянув на Куна: не привяжется ли опять к нему чародей-недоучка со своими вечными спорами? Но тот лишь молча склонил голову, и Соньи вздохнул с облегчением.
Ядра продолжали сыпаться на позиции ункеров, но теперь драконы боялись спускаться ниже и потому стали мазать. Хуже того, решив, видно, что драколетчикам в одиночку не подавить сопротивления, в подмогу им наконец решили поднять пехоту. А это значило, что отряду Иштвана придется лезть под обстрел собственных драконов.
Засвистели дудки, и руководящий операцией капитан Тивадар с криком «Вперед!» первым бросился в атаку. Пример отважного командира воодушевил солдат, и они ринулись за ним.
— Вперед! — подхватил Иштван и устремился вслед за капитаном. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, пошли его люди за ним или нет: он был в них полностью уверен. А если кто из новичков и сдрейфит, его свои же за трусость так отделают, что ункеры обзавидуются.
И вот наконец ноги вынесли его ко вражеским укреплениям. На Обуде ему частенько приходилось бродить с отрядом по лесу, не имея ни малейшего представления о том, где окопались куусамане. И лишь, натолкнувшись на них, можно было напасть врасплох — это давало свои преимущества. Здесь же враги отлично знали, откуда ждать атаки, и это было плохо. Теперь Иштван двигался короткими перебежками, используя для прикрытия кусты и валуны, а местами и полз, боясь попасться на глаза ункерскому снайперу.
Атакуемые с воздуха расчеты конунговых ядрометов замешкались с наводкой на подступающую пехоту, что дало Иштвану и его ребятам небольшое преимущество. Но передышка оказалась слишком короткой: по стискивающему тропу ущелью забегали огненные вспышки — это вступили в бой ункерлантские жезлоносцы. И Иштван стал палить в ответ.
— В атаку! — закричал капитан Тивадар. — Шевелитесь! Накройте их огнем да так, чтоб башки не могли поднять!
Его приказ подхватили другие офицеры. Теперь со всех сторон слышалось: «В атаку! Спалить их на месте!» Конечно же, рекрутам было гораздо труднее, чем ветеранам, которым было все равно, где сражаться — в ункерлантских горах ли, на куусаманских ли островах. Обогнув труп с пышной желтой шевелюрой, Иштван лишь сочувственно кивнул: стоит выжить в первых нескольких схватках, в дальнейших твои шансы значительно повышаются. Но если ты не пережил даже своего первого боя, других для тебя уже никогда не будет.
— Свеммель! — ревели ункерлантцы. — Свеммель!
Они кричали что-то еще, но Иштван их не понимал. С его точки зрения, их язык был похож скорее на предсмертные хрипы и стоны, чем на человеческую речь.
Луч жезла ударил так близко над его головой, что его лоб окатило теплой волной и перед глазами метнулся длинный огненный след. Он моментально бросился на землю и пополз к ближайшему уступу, за которым можно было укрыться. Лишь оказавшись за ним, он осторожно выглянул: этих проклятых ункеров в их серых лохмотьях разглядеть на фоне серых же скал было почти невозможно.
Наконец один из них высунулся из своего укрытия чуть больше, чем следовало, и Иштван, тщательно прицелившись, выпалил. Ункер обмяк, и жезл выпал из его мертвых рук.
— Хороший выстрел, сержант, — раздался голос Тивадара, и Иштван гордо выпятил грудь — нет ничего лучше, чем отличиться на глазах начальства.
Но долго гордиться ему было некогда, потому что еще через несколько минут его отряд уже штурмовал ункерлантские заграждения: тут уж оружие и какие-то особые навыки почти не играли роли — сейчас было важнее задавить врага массой. Часть солдат конунга дрогнула и бросилась наутек. Они неслись так резво, словно собирались без передышки бежать до своих далеких родных городов и деревень. Другие же, наоборот, ответили таким яростным сопротивлением, словно родились не в Ункерланте, а на родине воинов. И не их вина, что оборона прорвана — слишком много дьёндьёшцев, силы явно неравны.
— Слава звездам небесным! — выдохнул Иштван, внезапно осознав, что полоса вражеских укреплений уже осталась за спиной. — Да, будь это сражение не между нашим полком и жалкой горсточкой ункеров, а битвой двух армий, и Ункерлант, и Дьёндьёш еще долго зализывали бы раны.
— А то как же! — согласился лежавший на земле Кун — он был ранен, правда, легко. Каким-то чудом он сохранил в бою очки. А может, чародей-недоучка использовал для этого какое-то особое колдовство? Но, по большому счету, Иштвану это было по барабану. Кун указал на башенку на вершине перевала: — Осталось разорить еще вон то гнездышко, и дальше можем идти посвистывая.
— Можем-то можем, — согласился Иштван, — только через пару миль они найдут еще одну подходящую тропку и устроят нам там еще одну горячую встречу. Так и будем ползти по миль пять в день. Это сколько ж лет до Котбуса получается, умник?
Кун мысленно подсчитал и ошарашенно выдал результат:
— Три года. Или даже чуть больше.
Иштван слишком мало учился в школе, чтобы проверить, прав он или нет. Но одна лишь мысль о том, сколько еще предстоит пройти и сколько придется сражаться, наводила на него глубочайшую тоску. К тому же до него наконец дошло, что пока они не возьмут следующее укрепление, они не продвинутся ни на одну милю в глубь Ункерланта. И засевшие в крепостишке солдаты конунга делали все, чтобы задержать их как можно дольше. Они поливали все подступы к своей башне таким плотным огнем, что приближение к ней означало верную смерть.
И лишь когда вернувшиеся драконы обрушили на маленькую цитадель ливень из ядер, сопротивление ослабело настолько, что пехота вновь смогла подняться в атаку. Но ункерлантские солдаты продолжали отстаивать развалины своей крепости до тех пор, пока защищать их стало больше некому. Когда огонь стих, из руин с поднятыми руками выбрались лишь двое черноволосых мужчин.
