Алиса некоторое время как бы обдумывала его вопрос, а затем ответила кратко и лаконично:
— Да, — в глазах ее затрепетали искорки смеха, будто она находила в этом ответе нечто забавное.
— А как же твой отец?
— А что мой отец? Он глуп и слишком чувствителен, — презрительно выплюнула она слова.
— Значит, он знал? — догадался Анжело.
— Конечно, знал. Это он виноват, что я стала такой. Он все время знал и ничего не делал, — Алиса задумалась, — Наверно, боялся потерять меня, так же как потерял мать.
Анжело не мог понять, почему она говорит об отце в таком презрительном тоне. Может, она надеялась, что он сумеет чем-то помочь ей, а тот по своей слабости не смог даже попытаться этого сделать. Анжело также заметил, что она не выказывала враждебности к нему. Он даже стал надеяться, что она говорила правду, когда пообещала не трогать его, если он сохранит ее тайну. Поэтому он решил вести себя так, как Алиса хотела бы, чтобы он себя вел, то есть проявлять участие к ее проблемам или даже сочувствие. И тогда у него будет возможность выйти отсюда живым, а не быть вынесенным в черном мешке для трупов. Раз так, то хорошо бы узнать подробности об ее убийствах.
— Но как ты стала оборотнем? — поинтересовался он.
— По глупой случайности, — усмехнулась Алиса, у ее голоса был все тот же взрослый тон, от которого по спине Анжело бежали мурашки. Это хрупкое создание с двумя задорными черными хвостиками говорило так, будто повидало в своей жизни все, что только можно было увидеть и даже немного больше.
— Папа разбил банку и порезался, — продолжала она, — Я хотела помочь и поранилась об тот же самый осколок. Он тогда еще кричал на меня, чтобы я не лезла со своей помощью и думала, прежде чем что-то сделать. Но того, что я тоже порезалась, не заметил. Мне не повезло и одной царапины хватило, чтобы заразиться…как это у них называется? — она по-детски наморщила лоб, — Ликантропией, так, кажется. А папа был слишком занят своим горем, самим собой, чтобы заметить и помочь мне. Я просто не знала, что мне делать.
Анжело показалось, что она сейчас заплачет, и он искренне готов был бы пожалеть ее, если бы не то, что она творила после того как стала оборотнем. Слишком свежо для него еще было воспоминание об останках последней жертвы.
— Но зачем ты убила всех этих людей? Что они тебе сделали? — спросил он, наконец, то, что его так мучило.
— Они делали зло мне или моим близким, — ответила она, будто на свете не было ничего естественней.
— Но зачем же их было убивать?!
Алиса пристально посмотрела Анжело в глаза, решая, говорить ему или нет, поймет ли он ее. И тихо начала объяснять:
— Моя мама была хорошим человеком, но она умерла. Почему же плохие люди должны иметь право жить? Если я убиваю их, в этом нет ничего плохого, правда?
Анжело ничего не отвечал, его так поразили эти рассуждения о том, кто имеет право на жизнь, а кто нет, и то, что свои убийства она не считала преступлением.
— Что же они тебе такого сделали? — вновь повторил он, — Неужели что-то настолько ужасное?
Впервые Алиса заколебалась, на лице ее проскользнуло сомнение в том, что она делает. Но это был всего лишь миг, который прошел, будто его и не было.
— Ну, хотя бы тот последний парень, из-за которого арестовали твоего отца. Что он сделал? — не отставал Анжело, с ужасом ощущая, что заходит слишком далеко, но не в силах уже остановиться.
На лице девушки заиграла удовлетворенная жестокая улыбка, как при воспоминании о чем-то доставившем ей несказанное удовольствие, как при воспоминании о сладкой и жестокой мести. Она не раскаивалась в своих поступках и сделала бы точно так же, доведись ей прожить ту ночь еще раз. Это выражение ее лица испугало Анжело, и он уже не был уверен в том, что хочет услышать ответ на свой вопрос.
— Киса был подлецом, каких я прежде не встречала, — процедила Алиса, и в каждом ее слове слышалась нескрываемая радость от того, что она сделала с этим парнем, — Он сказал моей подруге, что любит ее, преспал с ней, а потом бросил и рассказывал всем, какая она шлюха. Она хотела умереть, наглоталась снотворного, но ее вовремя доставили в больницу. А этот козел ходил как ни в чем не бывало. Он сказал, что моя подруга дура и вообще должна быть счастлива только от того, что он провел с ней ночь. Разве он заслуживает жизни?
Судя по ее тону, она была уверена, что нет так, как была уверена, что солнце встает на востоке, а в сутках двадцать четыре часа. Более того, она была уверена, что Анжело согласен с ее мнением, и даже не ждала от него какого-либо ответа.
Анжело и не пытался с ней спорить. Во-первых, это было бесполезно, все равно, что спорить с сумасшедшим. Он уже начал подозревать, что у девушки не все в порядке с головой, иначе откуда столько агрессии. Во-вторых, это могло быть опасно для жизни, а жить ему еще очень хотелось.
— Другие тоже сделали что-нибудь ужасное? Например, курьер из Службы Доставки, что сделал он? — Анжело хотел узнать, в чем провинился бывший напарник Райны, и не могла ли его самого ожидать та же судьба.
Алиса нахмурила лоб, вспоминая. Боже мой!! Она даже не четко помнила все свои убийства, словно они были чем-то несущественным, незначительным, чем-то, о чем можно забыть.
— Он едва не задавил меня на своей машине и даже не остановился узнать, все ли со мной в порядке. Ты его знал? — испытующий взгляд.
— Нет, не знал. Я пришел уже позже.
— Даже если бы ты его знал, то не жалел бы.
Анжело подумал, что будь Райна в ту ночь вместе с Ником, то неизвестно, была бы она сейчас жива, потому что Алиса, наверняка расправилась бы и с ней тоже. С другой стороны, неизвестно и то, кто оказался бы сильнее: вампирша или оборотень. Но ничего полезного в этих "если бы" не было, и Анжело решил вернуться к реальности.
Следовало навести Алису на мысль, что надо бы его отпустить. Его замучила эта неопределенность. Он уже хотел прояснить ситуацию, собирается она его убивать или нет. А то может пора уже прощаться с жизнью и вспоминать свои грехи.
— Почему ты не убила меня, когда встретила вчера ночью? — на свой страх и риск спросил он.
— Значит, ты помнишь?
Еще бы ему не помнить. Эта ночь будет ему сниться до конца жизни, возможно, весьма скорого.
— За что мне тебя было убивать? — радостно улыбнулась Алиса, будто он сказал ей что-то приятное, — Ты ничего не сделал мне плохого. Ты мне очень, очень нравишься.
Она с улыбкой смотрела на него, видимо ожидая какой-то реакции на свои слова. Анжело же ничего не испытывал кроме страха и желания бежать отсюда со всей возможной скоростью. Она сказала, что он ей нравится, и не известно, какие последствия это могло иметь.
Алиса долго смотрела на него, и, наверно, то, что она видела на его лице, ей было не по душе.
— Почему ты боишься меня? — спросила девушка и стала медленно приближаться. Она подошла совсем близко, так что почти касалась его, — Я не сделаю тебе ничего плохого.
Ее глаза вновь стали зелеными, и голос вернулся к своему нормальному тону. Перед ним стояла совершенно обычная девушка, почти совсем еще ребенок, и не было в ней ничего паронормального и пугающего. Но Анжело никак не мог избавиться от оцепенения, подобного тому, которое он испытал той ночью, когда столкнулся с Алисой в волчьем обличье.
— Что я такого сделала, что ты боишься меня? — со слезами в голосе спросила она. Ему все как-то не верилось, что девушка действительно не понимала, он ждал, что вот сейчас она бросит притворяться, и все встанет на свои места. Но время шло, а Алиса и не думала скидывать своей маски, потому что этой маски у нее не было.
— Мне ты ничего не сделала, — с ударением на слове "мне" ответил Анжело, силой воли заставляя себя не паниковать.
— Тогда не понимаю, — сказала она, ставя свою коленку рядом с ним на диване. Она оперлась рукой на спинку и оказалась опасно близко, — Я чувствую вкус твоего страха на кончике языка.
Она провела языком по верхнему небу, и Анжело снова увидел ее клыки, почти такие же, как у него самого, только чуть меньше. Но его клыки никогда не были использованы по назначению. Анжело вжался в спинку дивана, стараясь быть как можно дальше от нее.
Алиса приблизилась почти вплотную и одними губами, так что он скорее угадывал, чем слышал ее слова, прошептала:
— Я обещаю тебе, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. Слышишь? Никогда.
Анжело собирался было возразить, что всерьез сомневается в этом ее "никогда" и не привык доверять оборотням-убийцам. Не в таких выражениях, конечно, но примерно с таким смыслом. Он не смог ничего сказать (возможно, даже к лучшему), потому что Алиса приложила палец к его губам в знак молчания.
— С тех пор как ты появился у нас, я долго не убивала, — ее глаза были доверчивы и светились какой-то искренней радостью из-под длинных пушистых ресниц.
