Переливчатую мелодию за дверью сопровождали веселые перепевы нянек. Лютомир довольно хмыкнул. Счастливый женский голос покинул стены дворца вскоре после рождения сына. Нет, еще раньше, когда он унаследовал трон, потерял первую жену, а затем получил Змеиный дар. Тогда он сразу взялся наводить свои порядки, и так увлекся, что перестал замечать свою новую семью и в итоге остался один. Снова.
Окарина смолкла. Уютную тишину нарушил стук в дверь.
— Ваша светлость, — приглашающим тоном отозвалась Гарья, вставая с кровати, на которой сидела по-турецки сложив ноги. — Прошу. Входите.
Няньки (старшая кухарка и две девицы младше Гарьи) повскакивали со своих мест. Лютомир вошел и с легким удивлением заозирался. В комнате было темно. Лишь несколько свечей горели на столах и полках.
— А, что, лампы не работают? — спросил он.
— Работают, — сказала Гарья, молчанием опуская объяснения, что при свечах ей привычнее.
— Ясно. Есть разговор, — отрезал Лютомир. Вообще-то в его голове это звучало длиннее и вежливее, но в последний момент где-то потерялось.
Няньки поняли намек и, пообещав вернуться с чаем, покинули комнату.
— Как ты узнала, что это я? — князь решил начать беседу с чего-то простого.
— Вы постучали, — сказала Гарья и дала сама себе мысленный подзатыльник. — В смысле. Я вовсе не имела в виду, что ваш сын...
— Невоспитанная свинья? — договорил за нее старик с горькой усмешкой. — Увы, это так. Я присяду?
Получив от девушки быстрый кивок, старик опустился в кресло.
— К сожалению, не могу предложить тебе более достойного жениха.
— Не переживайте. Вредным гов… кхм… сложным характером меня не напугать.
— Я заметил. И очень надеюсь на тебя. Хоть и не представляю, что тебе пришлось пережить, раз ты решилась на такой шаг и все еще не сбежала. Мы уже были готовы принять кого угодно — уродину, калеку или сумасшедшую. А получили настоящее чудо. Для человека с твоей судьбой и твоей будущей ролью ты на удивление сильна духом, хороша собой и способна радоваться жизни. А главное — радовать других. В тебе есть огонь.
— Вы меня переоцениваете, — без смущения, с усталым упреком заявила Гарья.
— Нет, не переоцениваю. Просто хочу быть уверен, что не увижу твое тело там внизу на камнях, — Лютомир показал на балкон. — Как свою жену.
— Я думала, Змей дает бессмертие.
— Дает, — кивнул князь, блеснув змеиной маской в свете огня. — И забирает, если попросить.
— Почему тогда она это сделала? Ой. Извините, лезу не в свое дело..., — запоздало одернула себя Гарья.
Она все еще не знала как себя вести в высшем обществе и чувствовала себя обглодом которого вдруг привели в дом, одели в платье и посадили за стол. Ей впервые было не по себе от собственных манер, точнее, от их отсутствия.
Лютомир не замечал изъянов в ее поведении или просто хорошо притворялся. Отвечая на ее вопрос, он говорил спокойно и ровно.
— Дар Змея — тяжелая ноша на двоих людей. Она дает тебе бессмертие на долгий срок, но сводит с ума и превращает в чудовище. Для моей дорогой Веи бремя все-таки оказалось невыносимым. И теперь день за днем Змей сосет из меня жизнь с двойным аппетитом. А когда душе уже почти не за что держаться, я…, — он осекся и прочистил горло. — Он выбирает жертву.
— А Аресий знает, что его ждет?
— А почему, как тебе кажется, он так старательно отпугивает невест? Он думает, что я всегда буду с ним. Когда оборотень откажется от своих прав на дар и трон, я смогу передать их прямо вам и, наконец, уйти на покой. Само собой, не хотелось бы оставить город на Реську. И нам невероятно повезло встретить тебя. В этом твоя важная и ответственная роль, — он наклонился вперед, опираясь на трость, и посмотрел на девушку в упор. — Я передаю в твои руки не только своего сына, но и весь город.
— Подождите. У вас же есть какой-нибудь совет или заместитель?
— Нет. Все будет в ваших с Аресием руках. Но больше в твоих. Я говорю это не затем, чтобы отпугнуть тебя. Лишь хочу, чтобы ты понимала, что тебя ждет, и была уверена в своем решении. Если ты захочешь уйти, то лучше сделай это до обряда. Я не хочу чтобы мой сын потом отдувался и страдал один, как я.
Гарья долго смотрела на свечу, будто та подскажет ей, что сказать. Но Лютомир, не дожидаясь ответа, поднялся с кресла, пожелал доброй ночи и удалился. Когда его шаги на лестнице затихли, Гарья выдохнула и упала спиной на кровать.
Да, к такому ее жизнь не готовила. Ей еще никто не говорил, чтоонаможет кого-то радовать. Это что-то новенькое. Но если серьезно, то неожиданная перспектива по-настоящему править людьми напугала ее. Побыть мебелью и поприсутствовать для галочки — пожалуйста, ей не жалко было ни своей личной жизни, ни красоты, ничего из этого все равно у нее не было. Но отвечать за людей она не хотела. Оставить на нее целый город с живыми людьми — все равно что доверить престарелому троллю жонглировать хрустальными вазами.
Тогда почему она до сих пор сидит? Не собирает вещи, не бежит прочь из дворца? Князь сам к ней пришел и разрешил идти, распахнул перед ней незакрытую "клетку". Но какое будущее у Гарьи было за ее пределами? У нее ничего не было, ни семьи, ни дома, ни работы, ни даже простенькой цели в жизни. Зато здесь, в Змееграде у нее была своя комната, еда, одежда и приятная женская компания. Она могла принести реальную пользу целом городу. И погубить тоже. Готова ли она всю жизнь терпеть Аресия и трястись за каждое свое решение? Ведь если она не справится...., второй раз она этого не перенесет. Смерти мамы ей хватило на всю жизнь.
Ее уже трясло от страха, хотя она еще только гость в этом доме. Завтра "клетка" захлопнется навсегда. И остался всего один день чтобы решить, по какую сторону двери ей оказаться страшнее всего.
Глава 37 "Сон собаки".
Большая белая коробка с мансардой и деревянной крышей. Влад уже видел этот дом.Только теперь он смотрел на него снаружи, стоя во дворе. Плиточные дорожки и коротко стриженый газон заливало яркое солнце. Остальной мир за высоким забором был полностью засвечен..
Пятилетний Влад катил легкий надувной мяч годовалому брату Павлику. Тот совсем недавно научился ходить и походил на космонавта гуляющего по луне. Пашка неуклюже схватил необъятный шар обеими руками, поднял над собой и кинул изо всех сил. Мяч в очередной раз улетел не к старшему брату, а прокатившись по траве, ткнулся в забор. Мальчик побежал его ловить и с другой стороны деревянной стены на него вдруг обрушился остервенелый лай. Пашка отшатнулся и упал. И естественно расплакался. Влад подбежал к брату и удивительно похоже рявкнул по-собачьи в тоненькую щель в заборе. Чужой пес залаял еще громче и злее.
Анна выбежала на детский плач и что-то сказала хозяевам пса. Те со снисходительным смешком одернули собаку и что-то ответили Анне. Влад не понимал, о чем его мама и чужие люди разговаривали, но тон беседы портился с каждым ответом. Собака тоже не унималась, и ее лай, удаляясь, еще долго оглушал улицу.
Влад вдруг оказался в своей темной комнате. Он слез с кровати, без труда отодвинул обычно неподъемную для него раму окна, вылез на крышу, бесшумно спрыгнул на траву и перемахнул через забор. Быстрыми прыжками он пересек улицу, разодрал сетку-рабицу и нашел будку, у которой уже с хриплым брехом рвался на цепи тот самый пес, напугавший Павлика.
Один прыжок, и вуши плеснул испуганный предсмертный собачий визг.
Влад с резким вдохом сел. Несмотря на холод, он вспотел, часто дышал и испуганно озирался. Вокруг черные холодные стены и вонь. Это не его комната, а снова дурацкий сон про клетку. Во рту почему-то отдавало железом — наверное, это привкус отвара.
В конце коридора звонко визгнула и звонко стукнула дверь. В коридоре зажегся свет. Повезли грузовую тележку, которая грохотала как адская колесница. Когда она проезжала мимо камеры Влада, он успел увидеть кентавра со знакомыми рыжими кудрями.
