Глава 12
Нормандия. Весна 6659 С. М.З. Х.
— Вижу паруса! Догоняем эскадру Доброги! — закричал впередсмотрящий и я проснулся.
Встал с плаща. Подошел к бочке с водой, снял крышку и ковшиком зачерпнул пресной воды. Напился, и стало легче. Сонная одурь отступила, но настроение все равно паршивое. А всему виной разговор с Вартиславом и последующие события.
Бодрич пришел на мой зов, и я потребовал перебить пленников — они обуза и нам сейчас не нужны. А он стал спорить. Слово за слово — кулаком по столу. Мы с ним поругались, но в итоге он смирился и подчинился. После чего пленников казнили. Всех.
Это произошло на берегу и воины, которые выполняли приказ своего вождя, сложили из тел и голов пленных курган. Пусть католики боятся и слагают о нас страшные сказки, пусть знают, что мы их даже дома достанем.
Проблема была решена. Эскадра отплыла, и я покидал берег последним. Прошел мимо мертвецов, услышал за спиной шум и обернулся. В этот момент одна из отрубленных голов, скатившись с вершины кургана, замерла у моих ног. При жизни голова принадлежала молодой девчонке, не старше семнадцати лет. Красивая. Полная сил и здоровья. Все зубы на месте и длинные волосы цвета спелой пшеницы. Ее и других фламандцев убили. Дело обычное — времена нынче суровые. Однако меня, словно сопливого мальчишку, стали мучить угрызения совести.
Разумом я понимал, что поступил верно. Пленные мастера, если даровать им свободу, дадут доход графу, и на эти деньги он наймет воинов, а кузнецы скуют ему оружие, которым крестоносцы станут убивать славян. А девушки родят католикам детей, которые будут нашими врагами. Идет тотальная война на уничтожение и сейчас не до сантиментов. Все просто. Но душа шептала, что это неправильно. И вот так всегда, логика разума против эмоций души, рациональность против чувств. Человек мечется, ищет оптимальный вариант действий, и как бы он ни поступил, идеала нет, и не будет.
В тяжелых раздумьях прошел остаток дня и остался нехороший осадок. Ночь моя эскадра провела в море — благо, спокойно, а утром мы пошли в сторону Кале. В рыбацкой деревушке, которую оставили, было много воинов, но враги опоздали и нас не догнать.
Я отдыхал, размышлял, строил планы и восстанавливал силы. Попутный ветер гнал нас вперед, прошел еще один день и мы добрались до Кале. Доброги здесь уже не было, зато с берега поднимались густые клубы дыма. Как раз там, где находились верфи. Значит, верховный жрец Святовида сделал, что задумано, и направился дальше, а мы погнались за ним.
Снова голос впередсмотрящего:
— Нас заметили и узнали! Корабли поворачивают к берегу!
— Идем за ними! — отдал я команду.
Спустя два часа, высадившись на берег невдалеке от устья Сены, я поднялся на борт «Морского волка». Здесь встретил Доброгу и мы обменялись новостями. Со мной все ясно — результат есть. У Доброги тоже неплохо. Кале атаковал, сжег часть города и неплохо пограбил купцов. Элемент внезапности снова сработал. Ну и, конечно же, Доброга уничтожил вражеские корабли. Дальше он собирался идти к Руану. Но, выслушав новость о том, что из Парижа выступила армия, он крепко задумался, а потом спросил:
— Что скажешь, Вадим?
— Руан надо брать, — отозвался я. — На верфях, по сообщениям моих шпионов три десятка больших кораблей. Они способны перевезти до шести тысяч воинов. А есть еще купеческие суда, которых тоже не мало.
— Согласен, — Доброга кивнул. — Однако как мы их уничтожим, если возле Руана армия, которая в два раза больше нашей и постоянно увеличивается?
— А я не говорил, что Руан нужно захватывать сейчас. Предлагаю двигаться дальше и совместно с Самородом штурмовать другие города.
— Армия последует за нами.
— Нет, если католиков отвлекать.
— Предлагаешь оставить здесь часть флота?
— Да.
— И кто останется?
— Я со своей дружиной.
Доброга прищурился, шмыгнул носом и вопросительно кивнул:
— Ты понимаешь, что основная добыча будет в крупных городах, а здесь опасно? Католики могут не только берег держать, но и снарядить корабли для морского сражения. Ты сам говорил, что в Руане они есть.
— Понимаю.
— И все равно желаешь остаться?
— Желаю.
— Опять что‑то задумал?
— Не без этого.
— Планами поделишься?
— С тобой поделюсь, — я раскинул между нами карту Нормандии, которая была составлена еще в прошлом году, и стал излагать свои мысли по поводу будущих боев: — Армия у католиков сильная и она ищет встречи с нами. Если Руан брать, то сообща, всем вместе, и только в том случае, если противник не перетащит корабли выше по течению, в Вернон или Париж, и не перекроет реку. Кто‑то должен сковать врагов, чтобы легче прошел штурм других приморских городов, и я это сделаю. Буду крутиться неподалеку, иногда покусывать католиков, выжигать небольшие города и заходить в Сену. У меня шпионы неподалеку, как узнают, что я здесь, помогут. А насчет добычи не переживай, я ее найду. Нормандия провинция богатая, и здесь помимо Руана другие города имеются. Например, Байе, Монбур, Варавиль, Лильбон, Сент — Вандриль, Жюмьеж или Кан. Они вдали от берега или на реке перед Руаном, но взять их можно. Я уж не говорю про аббатства. Там добыча точно будет.
— А если тебя прижмут?
— Отскочу и отдохну на островах в проливе. В прошлом году корабли Саморода на острове Олдерни отдыхали, там можно раны зализать, воды набрать и корабли починить.
— Это сколько же у тебя кораблей останется?
— «Святослав», «Перкуно», «Крес», «Яровит», «Йодс», «Паттоло», «Хайлибо», «Черный ворон» и «Каратель». Это боевые корабли, драккары и шнеккеры. А помимо того есть два нефа с катапультами.
— А воинов сколько?
— Девятьсот пятьдесят, не считая матросов на нефах, которые, если нет другого выхода, тоже могут сражаться.
Доброга снова задумался, а потом согласился со мной. Так ему проще. Есть, кому отвлечь католиков, а он пойдет дальше. Что касательно меня, то я тоже доволен. Планы в очередной раз изменились, на войне это обычное дело, и я считал, что справлюсь. Кроме того, под моим командованием остается только дисциплинированная дружина Рарога и ни с кем не надо делиться добычей, что взял, все мое…
Еще один день пролетел. Доброга продолжил движение вдоль французских берегов на запад, а я оставил в устье нефы и провел разведывательный рейд по Сене к Сент — Вандрилю. Попутно сжег несколько рыбацких деревушек и оставил свои метки, соколиную голову в языках пламени. Это для варогов и Роберта де Ге. Они должны знать, что я здесь.
Добравшись до Сент — Вандриля, небольшого городка на правом берегу Сены, я застал здесь основные силы католиков. На стенах воинов столько, что в глазах мельтешит, а в поле множество палаток и сотни костров. На первый взгляд католиков тысяч десять. По меркам средневековья настоящая армия, тягаться с которой не стоило. Поэтому моя эскадра пристала к левому берегу.
