— Гениально, — я широк зевнула, не прикрывая рот рукой по той причине, что была занята нарезанием сыра, и кивнула головой.
Зачем нам нужен был камень и какой именно камень был нам нужен, я не имела ни малейшего понятия, так как во время вдохновенной речи думала о том, можно ли заказать и установить пластиковые звуконепроницаемые стеклопакеты, чтобы изолировать себя от петушиных и молодецких криков с улицы. Ну еще пожалуй о том, чтобы поставить на двери замок, во избежание таких вот визитов вежливости. Камни меня вообще не интересовали.
— Вот смотри, я тут примерный план накидал, — с этими словами Кощей развернул передо мной лист бумаги, на котором стрелками и черточками было нарисовано что‑то, смутно напоминающее план сражения. — У нас тут три варианта развития событий: налево, направо и прямо. Тот кто пойдет, скажем налево, придет, например, в трактир и будет там проводить время. Тот кто пойдет прямо, скажем придет на какую‑нибудь ярмарку или еще куда, а тот кто, направо пойдёт, тот на Волка выйдет и яблочки получит. Или как‑то так. Это еще можно будет доработать.
— А почему три дороги? Потому что три сына?
— Нет, просто само строение человеческого разума так устроено, что легче сделать выбор из трех вещей, чем из двух. И потом, если мы им предложим такой однозначный выбор, как смерть или богатство, нет никаких гарантий, что хоть кто‑нибудь из них выберет нужный нам путь.
— А если оставить только один вариант?
— Тогда они либо втроем никуда не уйдут, либо пойдут втроем, а тогда у нас не будет объективных критериев для выбора достойного кандидата. И надо будет ужесточать условия конкурса.
— А если они все втроем все равно пойдут куда не надо?
— Сомневаюсь. Один из троих точно выберет нужную нам дорогу, просто из чувства противоречия.
— Если твоим основным критерием выбора является чувство противоречия, то почему бы просто не предложить им три пирога с разной начинкой и тот кто выберет пирог с творогом из чувства противоречия, тот и кандидат на пост царя? Не проще будет?
— Проще кончено, но ты забываешь про испытания, в которых раскроются истинные черты героя.
— У тебя в испытаниях Серый Волк будет участвовать, ты в итоге его на царство посадишь? Если он больше всего героических черт проявит.
— Волка нельзя, народ не поймет, — вздохнул Кощей, — хотя кандидатура хорошая. И вообще ты не поминаешь всех тонкостей процесса. Я, правда, тоже. Но с папой особо не поспоришь.
Мы синхронно вздохнули и принялись за еду.
— И ты будешь все три дороги прокладывать?
— Еще не решил. Думаю, может третий вариант сделать таким, чтобы по нему никто не ходил? Я тут не очень‑то уверен, успею ли я одно дорогу проложить. Надо ведь все нюансы продумать, чтобы царевич наш, творя подвиги, ненароком войну с соседями не развязал. Так, что было бы совсем хорошо, если бы с другими двумя все было проще.
— То есть ты совсем не допускаешь такой возможности, что может быть два героя?
— Вообще конечно маловероятно, но даже если будет два героя, то они все равно пойдут по одной дороге, геройская‑то дорога одна. Хотя тут проблема может возникнуть, если два героя пойдут по одной дороге, то и третий увяжется за ними, и опять у нас будут трудности.
— А если их по одному выпускать? Чтобы исключить фактор коллективного мышления?
— Тогда по одному они вообще все могут уйти с пути героя.
— Богатыри же не уходят?
— Так‑то богатыри, а это царевичи, маменькины сынки, в палатах каменных сидят, яства разные едят. По одному не рискнут. Еще молодые. И это их первый самостоятельный подвиг.
— Понятно.
Мне действительно было понятно. Понятно, что проще смириться с неизбежным, чем пытаться внедрить логику человека современного в мир, где есть говорящие коты.
— И как я уже говорил, нам нужен камень. И я хочу, чтобы ты помогла его найти.
— Только не говори мне, что камни — проблема. Их на каждом углу валяется…
— Нам нужен не просто камень. Нам нужен большой камень, чтобы на нем вся надпись поместилась, а такие камни просто так на дороге не валяются. Я уже проверял. Так, что придется искать.
— Почему я? — я вполне закономерно и законно возмутилась
— Ну мне больше попросить некого. Можно конечно попросит Горыныча, но он сюда лететь дольше будет. И потом, он сейчас лечится, а срывать его с курорта мне как‑то неудобно.
— Горыныча с курорта срывать ему неудобно, а меня напрягать удобно, — возмущенно подумала я.
— Можно Водяного попросить, — продолжал тем временем Кощей, — у него наверняка таких камней много, но замучаешься их потом со дна речного вытаскивать. Леший больше по лесам хозяин, а там подходящих камней отродясь не было. Соловья просить, но он после недавней встречи с Ильей Муромцем тоже можно сказать в отпуске. Богатырей просить мне не с руки, сама понимаешь, мы с ними вроде как вообще антиподы. Лихо одноглазое, так его потом усыплять замучишься. А у тебя ступа, летательный аппарат, полетаешь, сверху чего и приглядишь. И потом я же тебя прошу только найти, на место я его и сам притащу.
Последний аргумент не произвел на меня никакого впечатления. Таланту Кощея перекладывать свои проблемы на здоровые головы могли позавидовать многие мои знакомые не самой любимой в мире национальности. С него станется еще меня и в транспортную компанию превратить.
— А почему бы тебе этот камень не трансфигурирвать? — вспомнились мне недавно прочитанные книги.
— А? Это как?
— Превратить маленький камень в большой или что‑нибудь другое в булыжник этот превратить. Это же все равно ненадолго, на пару часов только.
— Колдануть что ли? — перевел для себя Кощей. — Так я особо колдовать не умею, по мелочи в основном, а просить того кто умеет, засмеют. И потом, по колдовству это к тебе вопрос, ты же у нас Баба — яга, специалист по этим вопросам и вообще по всему на свете.
— Позволю себе напомнить, что я не совсем настоящая Яга.
Кощей вздохнул, одновременно признавая этим вздохом и правоту моего заявления, и вину своего родителя за отсутствие настоящей Яги.
— Кстати о ягах. Ты моих предшественниц также припрягал? — поинтересовалась я.
— Ты что, — Кощей взглянул на меня обиженно, как будто я обвиняла его в том, что он украл у меня серебряные ложки. — С другими отношения у нас так хорошо не складывалось. Приходилось одному выкручиваться, да и задания в основном по мелочи были.
Я нахмурилась. Радоваться такому признанию или нет, я еще не знала. Но было во всем это что‑то, что меня смутно тревожило, и я решила подумать об этом если и не завтра, то в ближайшее время обязательно.
