— На себя посмотри, — съязвила я беззлобно.
Он улыбнулся.
— Где Ева?
— Смотрит мультики, а что? — немного удивилась я столь резкой смене темы. — Лучше расскажи, что произошло.
— Нашел Эльвиру. Зараза прокляла меня во второй раз.
Вот вроде и сказал про человека плохо, а дружелюбно улыбаться не перестал, и взгляда не отвел, как будто нашел он не ведьму, а тонну сладостей от деда мороза для маленького ребенка.
— Расскажешь?
— Нет, — не переставая улыбаться, ответил Тимур.
— Зануда, — слегка поморщилась я.
Я уже знала, что спорить бесполезно.
За короткое время я успела изучить Тимура и хорошо усвоила, что он может быть добрым и вежливым, но в то же время весьма упрям, и если уж сказал, что не расскажет, значит, будет молчать, сколько сочтет нужным. А потому прекратила расспросы.
— Ты ребенка чем кормила? — поинтересовался Тимур.
Я промолчала, пристыженно думая о контейнере мороженого, которое позволила съесть девочке вместо завтрака.
— Я так и думал, — сказал Тимур и удивительно бодро отправился готовить завтрак для всех.
«Надо будет поинтересоваться у магистра Нинель, что за обряд такой провела Ева», — подумала я, в то время как Тимур открыл холодильник, напевая себе под нос веселенький мотивчик.
После завтрака решили отправиться на прогулку, а заодно купить вещи для Евы. После я хотела вернуться в свою квартиру, но Тимур настоял на том, что только заберем мои вещи, и мы с Евой поживем пока в его доме. Главным аргументом послужила даже не охота на меня любимую, а то, что я совершенно не умею готовить, что отрицательно скажется на детском желудке. О том, что Ева сегодня же отправится жить в другое место, я малодушно умолчала. Не хотелось затрагивать тему, в которой пришлось бы упомянуть Артура.
Покупки для шестилетки мы сделали быстро, скупив половину того, что нашлось на витринах «Детского мира» в ближайшем торговом центре, и отправились гулять по Екатерининскому парку, который начинался сразу за южным фасадом дворца и охватывал берега Большого и Нижних прудов.
Неспешно прогуливаясь по дорожкам среди насыпей и горок, мы взяли направление к изящному зданию со скругленными углами. Оно состояло из центрального и двух боковых залов; фасад был богато украшен в духе зрелого барокко. Я уже была здесь на моей теперешней памяти, а до того — кто знает, могла наведываться сюда и не единожды.
— Тебе так нравится это место, — заметил Тимур.
Впереди нас радостно прыгала Ева, пытаясь догнать недавно прилетевших птичек. Они словно подхватили эту незатейливую игру и, весело щебеча, перелетали с места на место, садясь рядом с девочкой, и не пытались улететь. То, что Ева особенная, было понятно и без странного обряда, который она провела.
— Да, очень нравится. Моя душа словно наполняется гармонией и умиротворением, — согласилась я с ним.
— Одиночество в какой-то степени — тоже спутник, — поднимая лицо к безоблачному голубому небу, изрек Тимур. — Просто не все могут смириться с этим.
Легкий порыв ветра принес еле уловимый запах цитрусовых от идущей неподалеку пожилой пары, — они на ходу чистили мандарины. И, конечно же, я вспомнила, когда в последний раз делала то же самое. Душу словно прижало огромным булыжником. В меня мертвой хваткой вцепилось чувство обреченности и убеждение, что одиночество — мой вечный и неизменный спутник.
— Такое ощущение, что я хожу по заколдованному кругу, и вся моя жизнь — словно смутное продолжение предыдущей, — сказала я.
Конечно же, мои мысли уже унеслись к мерцающему черным куполу, покрывающему дом Ашерро, и непроглядной мгле за его пределами.
— Почему смутное? — заинтересованно спросил мой собеседник.
Он все еще смотрел на небо, и честный ответ дался легко.
— Потому что все словно в тумане. Не понимаю, зачем и почему я это делаю, но чувствую, что иду по заранее заданной траектории, — ответила я.
Я вспомнила собственные слова, сказанные когда-то Александру: «…эта вечная и неизменная цепочка убивает меня». Похоже, так было всегда, а не только с тех пор, как я потеряла память.
— Арханиэлиус может помочь тебе справиться с этим. Почему ты не позволяешь ему? — тут же задал новый вопрос Тимур.
Да. Дознаватель из него превосходный. Любую беседу может вывести на нужную тему. И, главное, так легко и непринужденно. Я сама подвела к нему разговор.
— Не думаю, что его помощь мне нужна, — мой голос дрогнул.
Горечь, мучающая меня, прорвалась наружу, и Тимур заметил это. Он придвинулся ко мне — не так близко, чтобы это показалось вторжением в личное пространство, но достаточно, чтобы понять, что он рядом и готов поддержать меня.
— Что он тебе сделал?
Мягкий и обволакивающий тон Тимура располагал к доверию, и я честно ответила, не отдавая себе отчета, как ему это удалось.
— Вообще-то ничего. Мне он ничего не сделал. Просто я построила его иллюзорный образ — такой, какой хотела, а в действительности все оказалось совсем не так. Я даже сама не поняла, когда разрешила себе испытывать к нему что-то большее, чем позволено. Он ни в чем не виноват. Это я. Я сама во всем виновата, — почти шепотом, словно опасаясь, что это может услышать кто-то, кроме меня, сказала я.
Провела рукой по рустованной колонне у входа в павильон и, всматриваясь в капители с дельфинами, отчаянно попыталась найти там ответ на все свои вопросы.
— Что-то большее, чем позволено, — повторил Тимур, осторожно забирая мою ладонь в свои руки. — Кто решил, что позволено, а что — нет? Ты сама должна решить. Я думаю, он бы не стал громить земное измерение, если бы ему было все равно.
В его словах звучало нечто такое, от чего мне стало легче.
— Мама, мама! — подбежала к нам Ева.
Хрупкий момент, вселяющий надежду, рассеялся так же быстро, как и возник. Вот теперь я поняла — Тимур снова практикует свои штучки. Теперь уже на мне. Ну… Тимур.
В последующие часы мы осматривали коллекции античных скульптур и ваз из цветного камня, гуляли среди аллей и больше не поднимали тему моих эмоциональных терзаний, сосредоточившись на том, что есть у нас сейчас.
К вечеру мне все же пришлось сказать, что Ева не останется со мной. Тимур явно не одобрял этой идеи, но все же привез нас к деревянному зеленому домику с таким же зеленым деревянным заборчиком. Хозяева уже ждали нас у ворот. Ева чмокнула меня на прощание и убежала играть во двор с собаками, которых я насчитала целых восемь.
Мысленно я поблагодарила Артура за то, что перемены даются девочке так легко, — пусть это и не совсем честно по отношению к ней. Андрей Викторович еще раз подтвердил сказанное вампиром: он позаботится о девочке, все будет в порядке. Я крепко обняла старика напоследок, отчего он даже пустил слезу. Когда все купленные Еве вещи были перенесены в дом, я больше не стала задерживаться, несмотря на то что уходить совсем не хотелось. Вернулась в машину, позволив себе дать волю эмоциям, только когда Тимур уже вывернул из переулка, поворачивая на главную дорогу.
