— Послушайте, — сказал он, — пока мой наниматель оставался анонимом, который ежемесячно присылает мне мешок денег, я знал, что делать. Но теперь кое-что произошло, ножи показались из ножен, и вы видите все углы, которых не вижу я. Так скажите мне, что я должен делать.
— Гм-м… Страгос. Он спрашивал о наших разговорах?
— Он их даже не упоминал. Вряд ли он о них знает. Думаю, нас с Джеромом схватили ночью и доставили к нему вне связи с ними.
— Вы уверены?
— Уверен, насколько это возможно.
— Скажите мне кое-что, Леоканто. Если бы Страгос открылся вам раньше, чем у вас появилась возможность показать мне несколько карточных фокусов… если бы вы знали, кого предаете, вы бы все равно сделали это?
— Ну… — Локки притворился, что обдумывает ответ. — Не знаю, что бы я сделал, если бы он мне нравился и я бы ему доверял. Может, просто ударил бы Джерома ножом в спину и продолжал работать на Страгоса. Но… для Страгоса мы крысы, верно? Просто насекомые. Страгос — самоуверенный сукин сын. Он считает, что знает меня и Джерома. А я… мне он просто не нравится, даже если забыть про этот яд.
— Он должен был долго общаться с вами, чтобы внушить такую неприязнь, — заметил с улыбкой Реквин. — Значит, так. Если хотите найти дорогу в мою организацию, придется заплатить определенную цену. Эта цена — Страгос.
— О боги! Что это значит?
— Когда Страгос будет мертв или в моей власти, вы получите то, что просите. Место в Солнечном Шпиле, должность моего помощника по играм. Жалованье. Всю помощь, какую смогу оказать вам с ядом. И Джером де Ферра будет кричать под вашим ножом. Согласны?
— Но как мне это сделать?
— Я не жду, что вы все провернете самостоятельно. Но Максилан правил достаточно долго. Помогите мне обеспечить его отставку любыми возможными средствами — из вашего и моего арсенала. Тогда у меня будет новый старший по этажу.
— Давно ничего лучше не слышал. И… гм… деньги на моем счету, который закрыт по вашему распоряжению…
— И не откроется — из-за ваших же действий. Не забывайте, Леоканто, я не филантроп. Помните об этом, когда будете служить мне.
— Конечно, конечно. Но позвольте задать вопрос. Почему вас не заботит возможность моей двойной игры со Страгосом? Вдруг я приду к нему и все расскажу?
— А с чего вы взяли, что я не учитываю такую возможность? — спросил Реквин, улыбаясь, явно довольный.
— От всех этих возможностей у меня голова болит, — сказал Локки. — Интригам я предпочитаю карточные фокусы. Если вы мне не поверите, логично было бы вернуться к себе в номер и повеситься.
— Да. Но я дам вам лучший ответ. Что вы можете сказать Страгосу? Что я его не люблю, поддерживаю его врагов и желаю ему смерти? Чтобы он получил подтверждение моей враждебности? Бессмысленно. Он и так знает, что я его враг. Он знает, что на его пути к победе подпольный мир Тал-Веррара — препятствие. Мои фелантоцци предпочитают правление гильдий власти мундиров и копий. При диктатуре оружия обычно бывает меньше денег.
Фелантоцци — так во времена Теринской империи называли пехотинцев; Локки и раньше несколько раз слышал, как этим словом обозначают преступников, но никогда не сталкивался с тем, чтобы они сами использовали это слово.
— Теперь остается, чтобы ваш второй судья согласился, что рискнуть стоит, — сказал Реквин.
— Мой второй судья?
Реквин показал на Селендри.
— Ты все слышала, моя дорогая. Выбросим Леоканто в окно или отправим обратно туда, откуда ты его привела?
Локки встретил взгляд женщины, сложил руки на груди и улыбнулся — своей лучшей безвредно-щенячьей улыбкой. Селендри несколько секунд молчала, нахмурившись, потом вздохнула.
— Очень много оснований для недоверия. Но если есть возможность поместить изменника поближе к архонту… Полагаю, мы теряем не много. Возможно, и получится.
— Вот так, мастер Коста. — Реквин подошел и положил руку на плечо Локки. — Как вам такая оценка вашего характера?
— Принимаю то, что могу получить.
Локки постарался, чтобы его облегчение было не слишком заметно.
— Тогда на какое-то время ваша задача такова — архонт должен быть доволен. И желательно снабжать вас противоядием.
— Если на то будет воля богов. — Локки задумчиво почесал подбородок. — Мне придется сообщить ему, что мы знакомы лично: возможно, в Шпиле у него есть и другие агенты, которые рано или поздно об этом узнают. Лучше объяснить ему это первыми.
— Конечно. Скоро ли он снова призовет вас в Мон-Магистерию?
— Не знаю, как скоро, но да. Призовет обязательно.
— Хорошо. Это значит, что он опять станет болтать о своих планах. А теперь возвращайтесь к мастеру де Ферра и вашим ежевечерним делам. Намерены сегодня кого-нибудь обманывать?
— Мы только пришли. Смотрим «клетку».
— А, осы. Неплохое зрелище эти чудовища.
— Опасная собственность.
— Да, джеремитский капитан привез гнездо и матку и попытался продать. Мои люди сообщили таможенникам, капитана казнили, матку сожгли, а остальное исчезло, точнее, после конфискации перешло ко мне. Я знал, что сумею их использовать.
— А молодой человек с ними?
— Восьмой сын титулованного ничтожества с песком вместо мозгов и огромным долгом Шпилю. Он сказал, что покроет долг или умрет, и я поверил ему на слово.
— Что ж, я поставил на него сто солари, так что, надеюсь, он покроет свой долг. — Локки повернулся к Селендри. — Снова подъемный шкаф?
— Только до шестого этажа. Оттуда пойдете сами. — Последовала легкая усмешка. — В одиночестве.
Когда Локки сумел наконец пробиться сквозь толпу на второй этаж, молодой человек в клетке хромал, был окровавлен и с трудом держался на ногах. По клетке летали с полдюжины ос-стилетов, то и дело бросаясь на него. Локки вздохнул, углубляясь в толпу.
— Мастер Коста! Вы вернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, чем кончится пари.
Мадам Дюренна улыбнулась ему поверх своего напитка — какой-то молочно-оранжевой жидкости в тонком стеклянном бокале почти в фут высотой. Жеан прихлебывал из меньшего сосуда что-то светло-коричневое. Он протянул такой же бокал Локки, и тот с благодарным кивком взял его. Медовый ром — достаточно крепкий, чтобы не вызвал у Дюренны презрительную улыбку, но не настолько крепкий, чтобы на целый вечер лишить человека здравого рассудка.
— Уже пора? Прошу прощения за отсутствие. Пустячное дело, глупость.
— Глупость? С одним из приоров?
— Неделю назад я дал маху, показав ему карточный трюк, — сказал Локки. — Теперь он просит проделать этот трюк с одним из его… гм… друзей.
