— Каждый раз смотрю, как просыпается жизнь, и каждый раз не устаю удивляться, — как-то по-детски трогательно сказала она. Потом обернулась к Фрости.
— Прости, что не удалось разбудить любовь в твоём муже, в таких сердцах любовь не поселяется. Можно, я коснусь твоего сердца? Стеша, я пробуждаю природу, я размораживаю реки, проращиваю травы и цветы, разморозить сердце — это моя забота. Ты заслуживаешь счастья, и оно рядом.
Леля коснулась рукой груди Фрости в районе сердца.
— Скажешь, когда будет горячо. Если сильно перегреть, то оно может сгореть. Ты слышала, что сердце может сгореть от любви? Это правда, но чаще не от любви, а от страсти. А я хочу, чтобы ты жила и любила. Любила мужа, детей, людей вокруг — у тебя это получится. Если что — зови, ты теперь моя сердечная подруга. Подруга по сердцу. Тот, кто согревает сердца, в ответе за этих людей, правда ведь?
Она повернулась к нам.
— Жаль, что сегодня моё время коротко, я проснулась всего на час. Но я рада встрече. Берегите мой цветок, это очень важно.
Она повернулась ко мне.
— Спасибо, Лотта, что привела их сюда, спасибо всем, что не испугались и пришли. Те, кто так верит в чудеса, под особой моей защитой. Лотта, ты мне нравишься. Мы с тобой сейчас похожи как сестры. Я просыпаюсь — природа просыпается, любовь посыпается. В тебе тоже все просыпается. Поэтому тебе, Лотта, особый подарок, пригодится он очень в твоём призвании. Дана мне сила освобождать от темных пут, даровать ясный, не замутненный наносной Кривдой, взгляд на вещи. Понадобится это тебе, только любой дар без знаний не работает. Кривда — обманщица, и последнее время сила её возросла несказанно. Прими дар, — и она коснулась рукой моего лба. Внутри как искра проскочила.
— Проси мудрости, Лотта, нужна она будет. Скоро придет Лада. Прощайте, до весны, до неё уже не так далеко, свидимся.
Леля прикоснулась к дереву и пропала в нём.
Стало еще теплее. Мы уже стояли, снявши верхнюю одежду. Рассматривали подарок Лели, трогали траву, прикасались к распускающимся листьям и, конечно, с удовольствием смотрели на бывшую Фрости. Стефания была прекрасна. Красавица, по-иному не скажешь. Мы никогда раньше не видели на её лице улыбку, а тут она просто светилась радостью, добротой и счастьем. Счастьем, которое она хотела разделить со всем миром. Мужчины смотрели на неё с нескрываемым интересом. Думаю, её полюбят, такую нельзя не любить. А вот меня?
На Дереве весело щебетали птицы, они уже собирались вить гнезда. Ой, скоротечны эти изменения. Хоть бы птенцы не появились. А изменения в природе вокруг дерева шли с невероятной скоростью. Листья раскрылись полностью, трава выросла почти по пояс, в ней скакали кузнечики и порхали неизвестно откуда взявшиеся бабочки.
Из воздуха материализовалась женская фигура, которая сразу приманила всех бабочек. Красивая, лет двадцати пяти, с зеленоватыми волосами и спокойной улыбкой счастливого человека. Я пригляделась внимательнее и узнала в ней Ладу, богиню, которая приходит летом, богиню красоты, любви и счастья.
— Тепло-то как, красиво, — сказала она и коснулась листьев дуба. — Лето пришло. На Перекресток в эту ночь приходим и Леля, и я, и Сива, а нас потом опять сменяет Морана, и зима входит в свои права. Так что отогревайтесь, пока тепло, ведь через такую метель шли. Рада вас видеть.
Она посмотрела на цветы, которые мы бережно держали в руках.
— Вижу, Леля подарила вам цветок «надежды на любовь». Хороший подарок, вы его достойны. Редко кто мог добраться в ночь Дикой Охоты до Перекрёстка, только те, кого Макошь приводила. А сейчас ты постаралась, Лотта.
Лада обошла вокруг Дерева, посмотрела на всех нас и сказала:
— Лето согрело вас своим теплом, а подарки ещё не сделало. Как богиня красоты, сделаю я всех девушек красавицами. Вы и так все красивые, только пусть красота ваша ещё внутренним светом наполнится, как у Стефании — вон как она от счастья вся светится. И пусть этот свет в Вас не гаснет, а сохраняется в любой ситуации. И Есения этот дар получит, она его особенно заслужила.
Я глянула на девушек, они были диво как хороши, я с надеждой посмотрела на свои руки и ноги — то, что было доступно для обозрения, — и не увидела никакого изменения. Всё тот же кошмар.
И я с придыханием спросила:
— А я не похорошею?
— Лотта, ты и так красавица, куда ещё более. Потерпи немного, все тайное всегда становится явным. Знаешь?
Ну вот, даже богиня красоты не может изменить мою внешность, на что тогда надеяться? Хорошо говорить — потерпи. А сколько, и что будет в результате? Но при взгляде на наших красавиц на душе потеплело. Правда, рада за них.
Вокруг Лады порхали бабочки, на плечо опустилось несколько птиц. Одна, совершенно необыкновенная — синяя, искрящаяся, — опустилась на плечо. Несколько птичек поменьше подлетели к раскрытой ладони Лады, в которой появились зерна, и пытались полакомиться.
— Приманиваю, — прошептала она. — Борислав, что медлишь. Лови, если узнаешь и поймаешь — твоя проблема решится. А нет — значит, не судьба.
— А как ее приманивать, да и какую, — растерянно смотрел Борислав.
— Тебе видней, думай, а я пока на Любима посмотрю. Узнаешь? — кивнула она на своё плечо.
Он кивнул головой.
— Если приманишь, и к тебе прилетит, будет тебе всё, о чём мечтаешь, а не прилетит — так и будешь один скитаться до конца жизни по дорогам и ярмаркам, чужим домам и постоялым дворам. Думай.
— У меня ничего ценного, кроме цветка Лели, для птицы счастья нет, — сказал Любим и протянул цветок синей птице. — Хочешь, возьми его, я понял, что без Любавы и без сына жизнь как книга без текста — не стоит ничего. Возьми его.
Птица склонила голову, глянула черными бусинками на Любима, прыгнула ему на руку и в тот же момент превратилась в маленькую лазуритовую фигурку птички ярко-синего цвета.
— Надо же, приманил. Хорошо придумал. Возьми камешек, отдашь Любаве, она поймет. Но и ты не оплошай, не проворонь любовь, а то другую птицу вместо птицы счастья заимеешь. Ворона называется. Счастья тебе, Любим.
И она опять повернулась к Бориславу.
— Что, неужели не узнаешь? Думай, ошибешься — другого случая не будет.
Неожиданно одна из птичек слетела с руки Лады, запрыгнула на руку Стефании, в которой она держала цветок, и требовательно постучала клювом по большому пальцу.
— Что ты, маленькая, — сказала Стефания, — у меня для тебя ничего нет. И рада бы, но нет даже крошечки.
— Это она, — закричал Борислав, — она, точно она.
— Кто? — спросила удивлённая Стефания.
— Моя душа, не спугни ее, я попытаюсь ее приманить, — и подошел ближе.
