— Все сошлось воедино, — медленно проговорил он. — Парень обыграл нас. Нашли еще одну изуродованную бейсибку. На причале. Молодой Бурек прекрасно разыграл партию. Это были он и его отец. Они заявили, что если мы не обуздаем чернь, то массовое убийство горожан окажется на моей совести. Мужчины Бея не позволят осквернять своих женщин.
— Тургурт Бурек был здесь? — спросила Ситен, по привычке хватаясь за бедро, где должен был висеть меч. Мысленно она обругала себя за то, что не догадалась чуть-чуть приподнять занавеску, чтобы запомнить его лицо.
— Все то же самое, только теперь он сумел убедить своего отца. Уэлтрин, не представляю, как ты это сделаешь, но ты должен поддерживать мир, пока я не смогу убедить старика — или не поймаю убийц на месте преступления. — Жрец замер, словно ему в голову пришла какая-то идея. Он пристально глянул на Ситен, и девушка вздрогнула, предугадав, какой замысел родился в его голове. — Поймать их на месте преступления! Ты, Ситен, насколько ты горишь желанием отомстить? Чем ты готова пожертвовать ради этого? Тургурт преисполнен довольства и вероятнее всего пойдет в «Сладострастие» отметить победу. Он не появлялся там со дня смерти твоей сестры, но я сомневаюсь, что у него хватит воли не приходить туда долго. Если не сегодня, то завтра, он точно будет там. Он придет туда, ибо не может не развлекаться, а подобным ему не найти удовлетворения среди своевольных бейсибок.
— Теперь дальше. Каким-то образом твоя сес-гра узнала нечто, что не должна была знать и поплатилась за это жизнью. Можешь ли ты заставить его повторить ошибку и выжить, чтобы и я узнал об этом? Мне нужно наивернейшее доказательство, когда я пойду к его отцу. Не труп, от которого пожар разгорится еще больше. Мне нужен сам Тургурт и доказательство его вины. Сможешь ли ты добыть это для меня?
Неожиданно для себя Ситен кивнула, обещая ранканском жрецу, что тот получит свое доказательство, а она отомстит. Когда она говорила, что-то точно параличом сковало ее душу. Встреча с Молином казалась сном, из которого она не могла выбраться, продолжением кошмаров, из-за которых она так не любила вспоминать прошлое. Бекин умерла, но не ушла навек.
Пока жрец в купе с Уэлтрином строили планы, Ситен молчала, они посчитали это за внимание, тогда как девушка ничего не слышала, ибо мысли путались в ее голове. Жрец напоследок потрепал ее по плечу, и она вместе с Уэлтрином покинула Дворец. Во дворе, спиной к ним стояла группка беседующих бейсибцев. Один из них повернулся, чтобы посмотреть на Ситен. Он был невысок ростом, так что это был точно не Тур-гурт, но все же взгляд холодных рыбьих глаз развязал девушке язык.
— Да сохранит меня Сабеллия! Я ничего не знаю о ремесле Бекин. Я по-прежнему девственница! — подобные же слова бормотала она, когда ее отец пал оземь со стрелой в горле.
Уэлтрин остановился, недоуменно глядя на девушку. — Ты же говорила мне, что работала на Улице Красных Фонарей!
— Я говорила тебе, что пыталась работать на Улице Красных Фонарей и не смогла. Не смотри на меня так, это не так уж невероятно. Женщина, живущая в гарнизоне, находится в безопасности от мужчин, и точно так же избавлена от других женщин.
— А ты куда храбрее, чем я предполагал, — ответил воин, качая головой, — или же просто дурочка. Расскажи Миртис об этом, когда придешь к ней. Она знает, как провернуть дело к выгоде для тебя.
Ситен наморщила лоб и постаралась отогнать мысли о сегодняшнем вечере и о будущем. Оставив меч на попечение Уэлтрина, девушка отправилась на пресловутую улицу. Когда она добралась туда, уже стемнело, и некоторые из бедных, потасканных жизнью проституток, что не работали в больших домах, уже вышли на панель, хотя «Дом Сладострастия» еще был закрыт. «Таких, как ты, солдатка, там не принимают», — донеслось вслед Ситен, когда та поднималась по ступенькам к резным дверям.
Стоя у дверей, девушка чувствовала себя неуютно, стараясь не обращать внимания на реплики снизу, вспомнив, что раньше она всегда приходила сюда по утрам. Швейцар тем не менее ее признал и распахнул настежь двери. В холле постепенно начиналась жизнь, играла музыка и ходили женщины, разодетые в блестящие, украшенные цветами платья. Ситен глазела по сторонам, пока швейцар вел ее к маленькой комнате, где Миртис готовилась к вечеру.
— Я не ожидала увидеть тебя снова, — тихо заметила хозяйка, поднимаясь и закрывая бухгалтерские книги, которых было больше, чем кремов и притираний. — Из твоей записки я узнала, что встреча прошла неудачно. Но ты не упоминала о том, что вернешься.
— Встреча была неудачной, — повторила Ситен, рассматривая мягкие белые руки Митрис, ладони которой были сжаты в кулачки. В голосе хозяйки чувствовалась едва заметная нервозность и край столика, на котором грудой были навалены документы, слегка дрожал. И тому и другому могло найтись любое оправдание, но Ситен привела сюда сестру, ожидая, что та здесь будет в безопасности, и заплатила за это. Миртис не выполнила обязательств, за которые получила деньги, и знала, что от ее сестры можно было ожидать чего угодно.
— Сегодня я виделась с Молином Факельщиком, он разработал план поимки убийцы. Я думала, он уже послал тебе письмо, — быстро добавила Ситен.
Миртис пожала плечами, но рук не разжала. — За смертью Бекин последовали другие убийства, немало бейсибских женщин нашли ужасную смерть. Все надежные курьеры при деле, и сейчас нет времени заниматься смертью девушки из Санктуария. Может, ты скажешь мне, кого подозревает Молин Факельщик в использовании бейнитского яда, коль скоро Харка Бей отрицают всякую причастность к этому?
— Он подозревает мужчину-бейсибца и уверен, что смерть моей сестры не слишком отличается от других смертей. — Назвал ли он тебе имя? — Да. Тургурт Бурек. — Сын премьер-министра? — Да, жрец подозревает именно его. Тургурт ведь частый гость здесь, так?
— У этого человека повсюду шпионы! — скривилась Миртис, давая себе волю и подняв руки над тлеющим камином. Послышался легкий щелчок, и из очага взметнулись яркие языки пламени. — Зарядив, нужно выстрелить, — пояснила Миртис и Ситен содрогнулась. — Мы здесь зовем его Голосом, и он всегда вел себя как джентри, несмотря на то, что рыбоглазый. Бекин он отдавал предпочтение, ведь такой детской невинности почти не встретишь среди женщин его народа. Он очень скорбел по ней и, с тех пор как она умерла, не появлялся.
— И он был вторым, кто предложил нам связаться с Харка Бей. — Миртис выдержала паузу, и, когда Ситен решила, что ей не верят, ослепительно красивая женщина продолжила речь. — Он мне очень нравится. Она напомнил мне о былой любви. Я была просто ослеплена. Такого не случалось со мной… очень давно. Да, знамения были, и мне следовало бы встревожиться. Есть ли у Молина какое-нибудь представление о том, как можем мы предать сына первого министра Бейсиба правосудию до того, как в городе разразится война и нам придется обратиться за помощью к Рэнке?
