— Интересно, очень интересно, — Мастер Езекиил обошёл вокруг неё круг, ещё один, рассматривая пристёгнутые крылья. — А вчера они работали нормально?
— Нормально, — согласно кивнула Шерил.
— Странно, странно. А ну-ка, попробуй что-нибудь напеть.
Шерил послушно затянула первую пришедшую на ум песню и тут же умолкла: крылья вздрогнули, встрепенулись и ожили, но стоило только отзвучать последним нотам, как они опять опали.
— А как же… — начала Шерил, желая сказать, что вовсе она вчера не напевала весь день, но сама себя оборвала. Вспомнила как Алишер описывал владевшее им чувство вдохновения, которое посещало его стоило только начать петь и поняла, что это было оно и именно оно будило магию Творца.
— Обычно достаточно бывает первый раз оживить крылья и дальше они уже действуют сами. На моей памяти не было, чтобы работа этого артефакта зависела от всплесков магической энергии.
Шерил нашарила под одеждой застёжку, сильно сдавила её с двух сторон и уложила отпавшие крылья на свою постель.
— И что же теперь делать? — она погладила пёстрые перья. — Распрощаться с мечтой о полёте?
— Ну зачем же так? Во-первых, — размеренно начал перечислять мастер, — учиться летать, а на это всё равно потребуется немало времени, ты сможешь и так, напевая. Ведь сможешь же? Во-вторых, я постараюсь что-нибудь придумать. Это интересная проблема. Одна из интересных проблем. Ведь для того, чтобы регулировать собственный организм, тебе не требуется постоянно и активно использовать магию, хотя суть его завязана именно на магическую силу, так что думаю, проблема имеет приемлемое решение.
Дни шли за днями. Шерил училась летать, постоянно напевая что-нибудь себе под нос и отчаянно надеясь, что Мастеру удастся придумать, что с этим можно поделать. Ведь нельзя же так жить постоянно! От настойчиво и неотвратимо вертящихся в мозгу рефренов (а вы попробуйте, напевать что-нибудь другое, часами, не отвлекаясь) она начала отупевать, а успехи в полётах имела настолько скромные, что о них даже упоминать не хотелось.
Она продолжала вести занятия по саморегуляции, поближе познакомилась со своими учениками и с удивлением обнаружила, что до сих пор жила в неком подобии изоляции. А здесь оказалось немало таких местечек, куда молодёжь ходила поразвлечься и таких, где можно было посидеть, приятно провести время с друзьями. К примеру, небольшое заведение на северном склоне, где подавали национальное блюдо айев — чё, конвертики из тонкого солёного теста, в которые закладывались разнообразнейшие начинки. Здесь можно было занять отдельный закуток, заказать себе всяких разностей на большом, наборном деревянном блюде и сидеть тесной бескрылой компанией, обсуждая свои, никому больше неинтересные проблемы.
К примеру, почему только спустя довольно продолжительное время Шерил начала полноценно включаться в жизнь местного общества.
— Не подумай ничего такого, — говорила Илина, единственная девушка из её учеников, — просто у твоего Мастера и наставника такая репутация! — она окунула пальцы в чашу для умывания, которая стояла рядом с каждым из столиков и изящным жестом стряхнула капли. — Что остальные и тебя невольно сторониться начинали.
— Какая-такая? — недоумённо пожимала плечами Шерил, сама не замечавшая ничего такого, из-за чего Езекиила стоило бы сторониться.
— Хранителя древних знание и древних же магических практик, — хмыкал Ойк — тот самый подросток и спустя длительное время не утративший своей мрачности. — А они не отличались гуманизмом.
— Ерунда, — встряхивал головой Визас, — он просто сам не рвётся общаться со всеми подряд. При таком количестве актуальных проектов, которые он ведёт, странно, что у него вообще хоть на что-то постороннее время остаётся.
— А проекты-то какие! — хмурился Ойк. — Ты бы там поосторожнее, наставница, а то разберёт на запчасти в приступе исследовательского энтузиазма и сам не заметит как.
— Да ну вас, — отмахивалась Шерил, погружая зубы в тесто, исходящее густым пряным мясным соком. С Мастером Езекиилом она была знакома лучше, чем кто бы то ни было, по крайней мере, ни с кем на её памяти он не общался так плотно как с ней, и считала подобные предупреждения не более чем предрассудком. Он был дотошен, аккуратен и слишком уж увлечён своей работой, из-за чего частенько забывал о некоторых условностях человеческого общения, но это было вполне объяснимо.
— Зато благодаря тебе и у нас, бескрылых, появился шанс занять заметное место в нашем обществе, — Илина прямо-таки лучилась энтузиазмом.
— М-м? — Шерил невразумительно промычала — рот был забит едой, а оставлять эту реплику висящей в воздухе ей не хотелось.
— Крылья здесь — всё, — категорично заявила она. Визас снисходительно усмехнулся, слушая эти рассуждения, на лице Ойка, традиционно не дрогнул ни единый мускул. — Это и средство передвижения и признак взрослости, и статус. Бескрылых здесь не презирают, нет, но жалеют и относятся покровительственно.
— И тебя это не тяготит?
— Неприятно, конечно, — беззаботно ответила девушка. — Но высоты я боюсь намного больше, чем ощущаю неудобств от собственной бескрылости. Да и мои родственники — все эмигранты третьего поколения, преимущественно живут в долинах, где летать далеко не так удобно, как здесь.
Эмигрантами третьей волны здесь считались разного рода маги, родившиеся на равнинах, случайно обнаружившие собственные способности и решившие эмигрировать в горы малыми семейными группами и поодиночке. В разное время. Предки Илины могли переселиться сюда и пятьдесят лет назад и две сотни.
— Почему неудобно? Места нет? — не поняла Шерил, которая сама ещё толком не пробовала летать.
— Спрыгнуть неоткуда, — снисходительно разъяснил Визас. — С ровного места взлетать можно, но тяжело очень.
— А ты чего не летаешь? — этот вопрос она адресовала Ойку. Может, и не слишком деликатный, но это могло быть важно, а раз уж его пробило «на поговорить» этим нудно пользоваться.
— Я родился бескрылым. А искусственные не приживаются. Организм отвергает. Редкий случай и медицинская аномалия, — он пальцами подобрал вытекшее из чё желе и отправил его в рот.
Шерил согласно агакнула, не став расспрашивать дальше. Почему парень присоединился к их экспериментальной группе ей и так было понятно: возможность сознательно управлять собственным организмом была чуть ли не единственным шансом вести полноценную жизнь в мире крылатых.
Все трое её учеников строили какие-то планы, связанные с этими их общими занятиями, а у неё, не смотря на первые успехи, не было никакой уверенности, что всё получится, и всё что получится, будет тем, что запланировано.
