Скоро я понял, что все великаны одинаково искусны в фехтовании. Настолько, что ни один из них не в состоянии даже слегка оцарапать другого.
Я был единственным преимуществом, которое было у западных братьев. Во всяком случае, до тех пор, пока восточные братья не введут в бой свой основной козырь — устрашающую колесницу.
Поняв это, я ринулся в битву. Ну это красиво сказано, что я ринулся. Ведь я едва доставал им до нижней части икр. Они запросто могли затоптать меня. И тем не менее, когда мой меч вонзился в пятку одного из восточных братьев, он упал, а через миг сражающийся с ним западный брат отрубил ему голову.
Голова покатилась в мою сторону, разбрызгивая в разные стороны гигантские фонтаны крови. К ней тотчас устремились маленькие грызуны, которых великаны, видимо, совсем не замечали: их размер едва ли превышал мой большой палец. Они набросились на катящуюся голову густой серо-бурой волной и остановили ее в нескольких шагах от меня.
— Молодец, малыш! — крикнул мне западный брат.
В следующий миг он вонзил меч в спину другого восточного брата, который сражался со своим соперником, и, видимо, даже не понял, кто нанес смертельный удар. Безжизненное тело тяжело рухнуло на равнину.
Теперь на стороне моих союзников было ощутимое преимущество. Тогда восточные братья вывели на поле боя свою колесницу. Один из них отбежал в сторону и, схватив ее двумя руками, покатил страшное оружие впереди себя.
Колесо, закрепленное сверху, пришло в движение и начало со страшным свистом рассекать воздух. Одновременно засверкали в лучах ночного светила клинки, торчащие в стороны из колес. Свист, скрежет и грохот слились в единую какофонию звуков. Прямо в спины западным братьям неслась колесница, и так вышло, что четверо попали под режущую кромку ее железного колеса и оказались распиленными по линии талии. Гигантское колесо теперь разбрызгивало кровь по всей долине, приводя в неистовый восторг повизгивающих под ногами маленьких грызунов.
Я выпустил несколько стрел из арбалета, целясь в ноги восточного брата, который управлял колесницей. Но добился только того, что он стал прихрамывать. Правда, это снизило скорость его движений, и западные братья мгновенно этим воспользовались. Колесница оказалась разломанной в куски.
Я выпустил еще несколько стрел, стараясь попасть в глаза восточных братьев, однако не попал в цель, а только разозлил их. Теперь они ринулись ко мне, стараясь затоптать. Бежать было бесполезно: один мой шаг был в пятьдесят раз меньше великанского. И я прыгнул в ближайший овраг, надеясь неизвестно на что.
В тот же миг я увидел, что все вокруг стремительно уносится вниз, а я лечу вверх. Сначала я решил, что меня схватил один из восточных братьев. Но нет: это я вырос, в один миг сравнявшись со всеми ними по росту.
По привычке, я нашел на земле свою тень и выхватил меч, который, как и прочее оружие, увеличился вместе со мной. Теперь трое западных братьев фехтовали с тремя восточными, а я взял на себя четвертого, в ногах которого торчали стрелы моего арбалета.
Вскоре обнаружилось, что мои учителя-тени научили меня множеству хитростей, о которых мой противник не имел никакого представления. Я несколько раз ранил его, а затем нанес смертельный удар в шею.
В этот миг сражение почему-то прекратилось. Оставшиеся в живых шесть братьев (по трое с каждой из воюющих сторон) повернулись ко мне и стали пристально вглядываться в мое лицо.
— В чем дело? — спросил я.
— Ты Уггрздир? — спросил один из западных братьев.
— Мое имя Алан, — ответил я.
— Нет, ты Уггрздир, — сказал один из восточных братьев. — Нас предупреждали, что придет Уггрздир, которого мы сначала примем за безобидное существо, и уничтожит нас.
— Это ошибка, — запротестовал я. — Я не Уггрздир.
Эхо подхватило мои слова и вернуло обратно только имя.
— Эхо говорит, что мы не ошибаемся, — сказал западный брат. — Мы не станем сражаться с тобой. Интересно, как ты убьешь нас.
Я вскинул арбалет, потом опустил его.
— Я не стану вас убивать. Я всего лишь исполняю задание Шестых Врат. Я должен был победить четырнадцать воинов в желтых одеждах. Если вы признаете меня победителем, я просто уйду.
— Мы признаем тебя победителем, Уггрздир, — сказали они хором.
— Тогда предлагаю сесть и поговорить, — сказал я, присаживаясь на землю.
Великаны сели полукругом напротив меня. Я осмотрелся. Равнина с высоты великанского роста казалась средних размеров поляной, ограниченной со всех сторон невысокими округлыми холмами. Сидеть на земле было удивительно мягко и удобно.
— Почему на этой равнине нет теней? — спросил я.
— В "Книге судьбы" было предсказано, что ты задашь этот вопрос, Уггрздир. Если бы здесь были тени, мы не могли бы оставаться такими, какие мы есть. Мы стали бы маленькими и жалкими существами, похожими на того малыша, которым ты притворился вначале.
— Но ведь у меня есть тень. И я остаюсь таким же, как вы.
— В этом твоя тайна, Уггрздир. Но в лучах дневного светила ты вряд ли сумеешь сохранить свой рост и свою тень одновременно. Или то, или другое ты потеряешь. Поэтому мы уходим в землю каждое утро. И только лучи ночного светила могут вызвать нас из мягкой глубины земли.
— Раньше кто-то из вас погибал в сражении? — спросил я.
— Да, такое случалось, пока мы не достигли одинакового совершенства в мастерстве ведения боя.
— Значит, раньше вас было больше, чем четырнадцать? — уточнил я.
Мои собеседники переглянулись, как мне показалось, недоуменно. Потом один из западных братьев встал и, подняв с земли две отрубленные головы, бросил их в разные могилы. Прошло всего несколько мгновений, и еще двое братьев шагнули оттуда на равнину, готовые сражаться или снова умереть. Но увидев, что бой закончен, они подошли и сели рядом с нами.
— Земля восстанавливает наши тела, — объяснил западный брат. — Было предсказано, что Уггрздир уничтожит всех нас, и ни одна частица наших тел не окажется снова в могиле. Было предсказано, что мы перестанем жить в мире после того, как к нам придешь ты. Поэтому мы сражались каждую ночь, готовясь встретить тебя во всеоружии.
— Где все это было предсказано? — спросил я. — В той же "Книге судьбы"?
— Ты сказал правильно, Уггрздир.
— Покажите мне ее.
Один из восточных братьев наклонился к могиле и извлек из нее объемную книгу.
— Вот здесь, — сказал он, открывая ее почти в конце, — записан наш разговор. Только он должен был состояться до битвы, а не после нее.
Я взял у него книгу. Если бы я не был великаном, я не сумел бы даже перелистнуть одну страницу. Потому что каждая из них была металлической. Буквы были вырезаны, и их можно было читать даже на ощупь.
