— Дядька богатырь, а можно палицу подержать?
— И щит потрогать… и еще меч…
— Ишь, шустрые какие, — добродушно усмехнулся Хреногор. — Ну, потрогайте, Превеликий с вами. Булаву тягать не дам, пупок развяжется, она ж тяжелая.
Счастливые ребята наперегонки бросились исследовать оружие, шумно восторгаясь своей сопричастностью к богатырским подвигам.
— А ты, дядька, тоже богатырь? — спросил вдруг меня младший. На самом деле, он прекрасно понимал, что никакой я не воин, хоть и с мечом, и осанка не та, и мышцы кольчугу не рвут по причине отсутствия того и другого. Просто ему было любопытно, а кто же это такой вместе с таким замечательным богатырем путешествует, вдруг да тоже личность интересная или вовсе загадочная?
— Ведун, — усмехнулся я.
— Ведун, — мальчишка попробовал слово на вкус, явно не знает, что означает. Не удивительно, я и сам недавно услышал. — А что это значит, дядька?
— То же самое, что баба-яга… только не баба. Понял?
— Вре-е-ешь! — восхищенно и в то же время испуганно выдохнул пастушок, на всякий случай прячась за Хреногора. — Мужиков-ягов не бывает!
И прежде, чем я успел вставить свое «не хочешь — не верь», спросили:
— А Чепушку можешь в жабу превратить?
— Но-но! — тут же откликнулся старший, очевидно, и бывший этим самым Чепушкой. — Я тебе дам в жабу! Я тебе так дам в жабу, что уши пришивать придется!
— Дядька яга, а ты умеешь пришивать уши? — пролепетал младший, прячась за Хреногора.
— Нет, — честно признался я. — Но в жабу стукнуть могу, если хочешь.
— Понял, Чепушка? Отстань от меня, не то дядька едун тебе так врежет!
Едун! Вот кто я, оказывается, такой. Я усмехнулся, поняв вдруг, что малец угадал. Съесть я сейчас мог бы даже хреногорова коня, если б богатырь дозволил. У Соловья-то запасы были, но мы их не тронули, он ведь последнее время настолько свихнулся, что человечину жрать начал. После этого, я даже сыр из его запасов побрезговал взять, при мысли, что его тем же ножом резали, которым людей потрошили, меня наизнанку выворачивало. Не знаю, что богатырь сопли распустил — ах, бывший соратник, ах, и я таким стать мог — по мне, так самое настоящее чудовище, куда там разным Змиям! Если и был когда-то соратник, так давно сгинул, а то, что на дубах сидело и свистело, убить следовало, и куда раньше, чем было сделано.
Хреногор громыхнул смехом, кажется, отпустило его. И не сейчас даже, а раньше, когда мальчишек встретили.
— А я дядьку богатыря попрошу, он твоему едуну знаешь, что сделает? Да, дядька богатырь?
— А как же, — основательно пробасил Хреногор, посмеиваясь в бороду.
— А дядька едун твоего богатыря в жабу превратит, понял?
— Не превратит!
— А вот превратит! И тебя вместе с ним!
Еще миг, и началась бы драка. Но Хреногор ловко подхватил старшего под руки, посадил перед собой на коня. Чуть промедлив, я проделал то же самое с младшим.
Ехали не спеша, чтоб не растерять стадо, да и деревня была совсем уже рядом, вон собаки заливаются, учуяли чужаков.
На околице, как водится, дом знахаря. От людей подальше, к лесу поближе — все, как у нас. Да и не удивительно, ста лет не прошло с тех пор, как Пряжское королевство оттяпало у нас Леворечье. Не успели еще опряжиться местные, оттого и порядки как у нас, и говор схож, и витязей от рыцарей отличают.
Интересно, а свой богатырь у них имеется? Вряд ли, мальчишки уже похвастались бы. Повезло деревне, как устроили бы драку, опять по бревнышку раскатали.
А вот и деревенская площадь, и народ уже стоит, встречает. С кольями и топорами, все, как полагается. Собаки загодя доложили, что чужие идут, было время собраться.
— Ну, здравствуйте, гости дорогие, — это, должно быть, голова местный. Седой, борода лопатой, дороден, и глаза цепкие, умные. Точно, голова. Не молод уже, но крепок, куда там юнцам. Заговорил первым — значит, нежитью не считает, уже хорошо. Теперь убедить бы еще, что мы не колдодеи заезжие… может, в жабу кого превратить?
— И вам здравствовать, уважаемые, — солидно ответил Хреногор.
Вот этот страшный момент! Если сейчас какой дурак засмеется, лечить придется всю деревню. А кое-кого, возможно, и закапывать.
Но обошлось. Именно в этот момент Чепушка соскочил с коня и завопил во всю глотку:
— Папка, смотри! Это богатырь! Настоящий! У него есть боевая дубина и щит! И еще меч, мне его потрогать дали!
Напряжение сразу спало. Могли пришлые детям вред причинить? Конечно, могли, но ведь не стали? Значит, не душегубцы и не колдодеи городские, те, всем известно, до детской кровушки охочи. Могут ворами оказаться — но одеты небедно, хоть в дороге малость поизносились, так это дело обычное.
На богатыря карла, конечно, не очень похож, но видно, что витязь. Кольчуга, меч — а кем ему еще быть, только воином или разбойником, но последние если в деревню и заходят, то всей шайкой, нигде их с охотой не привечают.
Словом, уже не то, чтобы доверяют, но опасаться перестали.
— В самом деле богатырь? — уважительно спрашивает староста.
— Угу, — Хреногор уже понимает, во что вляпался. Места глухие, пришлые бывают нечасто, а тут настоящий богатырь! Разговоров до следующего года самое малое, пойдут теперь языком мести по соседним деревням, одна надежда, что не поверит никто.
— А спутник твой? — и на меня смотрит.
Тут и второй сорванец свое слово решил вставить:
— А это дядька едун!
Ну, спасибо, мой хороший. Хохот такой, что еще чуть добавь, и не хуже того свиста работать будет. Сижу красный, как мантия князя, и жалею, что не чарун. А то сжег бы всю деревню со злости и песочком для красоты посыпал. Эти ведь мало того, что едуном ни за что нарекли, еще и извращать это слово начали, к девкам гулящим отсылать.
— А еще чем занимаешься, едун? — спросил красный со смеха голова.
— Весельчаков разных в жаб превращаю, — вежливо ответил я. Странное дел — смех только что чуть не облаком висел, и сразу хлоп — и нету. Морды у всех такие, будто дерьма откушали с еловой лопаты. А мне казалось, такие веселые ребята шутки понимать должны.
— Ага, дядька едун обещал Чепушку в жабу превратить, — важно сообщил пастушок. — Чтоб не пинался и за пятки не щекотал. Он вроде бабы-яги, только дядька.
Молчание стало совсем уж страшным. Будто у всех языки отвалились. Честное слово, это не я, таких заклятий не ведаю. Хотя и хотелось бы.
— Дядька…эээ… едун? — неуверенно начал голова.
— Ведун, — поправил я. Ладно еще, ребенок правильно запомнить не может, а этот что себе думает?
— Да, ведун, — поспешно поправился голова. — Ты и в самом деле можешь так… в жабу?
