Я специально встал совсем рано, чтобы ни с кем не встретиться. Не хотелось мне разговаривать с деревенскими, и уж подавно, не хотелось наткнуться на вчерашнего Альбаса-племянника. Но не успел я миновать первый дом (как уже было сказано, хижина Хельги стояла на отшибе), как заметил «засаду». На завалинке у ограды, где висели глиняные горшки — зрелище, виданное мною в любой стране и в любом климате — сидел мой новый знакомец.
— Господин… — начал он. Видно было, что говорить со мной ему тяжело: слова падали в синеватую утреннюю тишину, как камни. — Господин, может быть, вы все-таки передумаете?… Вы ж хороший человек, я ж вижу. Разве ж вам не жалко ее?…
— Альбас… — что сделал бы на моем месте истинный шляхтич?… Наверное, высокомерно задрал бы подбородок и прошел бы мимо. Впрочем, истинный шляхтич просто не смог бы оказаться в такой ситуации. Начать с того, что аристократам и вовсе не полагается наемничать — по крайней мере, когда ремеслом не является битва. По этому поводу матери пришлось выдержать немало разговоров с тетей Ванессой, а когда мама умерла, тетя Ванесса уже молча мирилась с тем, что мне приходится работать. Гордость гордостью, а есть-то надо.
— Альбас… — начал я. — Поверь мне, я рад бы тебе помочь. Но мое искусство не всемогуще. Есть вещи, которых оно сделать не может. Но ты сам вполне можешь помочь старой Хельге, и если…
— Если ваша тетка одержима демонами, я могу исцелить ее, — вдруг прервал меня сильный, чуть с хрипотцой, но чистый голос. Я знал его: это он кричал тот страшный крик со стен города Адвента несколько ночей назад. Это был голос сумасшедшей шаманки.
Откуда она выехала, я не видел. Но она спрыгнула со спины вороного жеребца совсем рядом с Ди Арси — кожа ее тоже казалась в сумерках до странности темной, как и тогда на башне, в свете факелов. Неподалеку — ага, теперь я понял, откуда — со стороны ручья! — вышла из леса гнедая кобыла. На ней сидел Ди Арси. Выследил-таки… Да, конечно, я не слишком-то путал следы, но я очень надеялся, что хотя бы неделя в запасе у меня есть. Ведь ему же надо было сначала понять, что я обманул его… сам бы он не разобрался, если уж сразу не заметил. Значит, кто-то подсказал. Те самые «знающие люди», про которых говорил ему я, или шаманка? Но почему она вдруг стала ему помогать, и почему, если уж на то пошло, они нашли меня так быстро?
— Меня зовут Вия Шварценвальде, — сказала шаманка уверенным тоном. — Я берусь вылечить вашу тетку, но только если она действительно одержима злыми духами.
Ди Арси молчал. Я смотрел на него и улыбался. Мне нравится улыбаться тем, с кем сейчас придется драться.
Он приложил руку в перчатке к берету, украшенному одним небольшим пером (походный вариант широкополой шляпы, надо полагать) и небрежно отсалютовал.
— Ну вот я вас и нашел, друг мой по несчастью, — сказал он. — Точнее, мы нашли.
— И, как видите, даже готовы помочь, — говорила девочка-шаманка с иронией, но глаза ее не улыбались. Они жадно смотрели на меня, словно искали место на моем теле, где я мог спрятать Драконье Солнце.
Мне казалось — найдет. Не знаю, что, но найдет. А чтобы получить, сорвет даже с трупа.
Глава 5. В туманной стране
Вот и всё, мои живые,
Дальше с мертвыми пойду я.
Теплый ветер Преисподней
Мои волосы раздует…
Башня Rowan.
— О, какая встреча! — я улыбнулся. — Необыкновенно рад вас видеть.
— А уж мы-то как рады! — расплылся в ответной улыбке Ди Арси. Рука его как бы невзначай легла на рукоять меча.
Шаманка промолчала. Может быть, не хотела говорить. Может быть, ничего язвительного или просто умного придумать не смогла.
— Очень любезно с вашей стороны в этой сложной ситуации протянуть мне руку помощи, — я слегка поклонился. Жалко, берета нет, чтобы снять — наверное, в ручье остался.
Племянник Сумасшедшей Хельги хранил благоразумное молчание, предпочитая не вмешиваться в разговор. Мужик явно сам не свой был от беспокойства: что они там задумали?… Просил одного, а тут же из леса еще понаехали. И не понятно, чего теперь сотворят.
— И когда вы приступите? — спросил я.
— Когда вам будет угодно, — Ди Арси растянул было губы в наглой ухмылке, однако Вия Шварценвальде коротко отрезала:
— Сейчас. Покажите мне, где ваша тетя.
— Эээ… простите, госпожа, вы ведь не астролог? А может, алхимик? — Альбас из Пестрых Скал тщетно оглядывал госпожу Шварценвальде, видно, надеясь разглядеть на ее одежде хоть что-нибудь, удостоверяющее принадлежность к адептам Великого Искусства. Она только смотрела на него снизу вверх, никак сии попытки не комментируя. Когда пауза грозилась затянуться, все же проговорила:
— Нет. Но не только астрологи и алхимики умеют лечить людей.
— Но и на целительницу…
Альбас заткнулся. Все правильно. Официально и Древнее Искусство, и шаманизм были запрещены — боги, жрецы и светские власти сурово карали за нарушения. Однако если что-то запрещено по закону, это совсем не означает, что «чего-то» нет совсем. Так и в деревнях крестьяне до сих пор предпочитают прятать забредающих к ним ведьм и шаманов, потихоньку пользуясь их услугами. Особенно если поблизости нет большого храма, или какого-нибудь бенефициария с судебным правом и отрядом стражи…
— Простите, госпожа ведьма, — он вдруг чуть в ноги ей не повалился. Неправильно определил род занятий Вии, ну да ладно. Ему это не важно, а шаманы в здешних краях — огромная редкость. О них, в лучшем случае, доходят только слухи.
— А… как насчет оплаты, госпожа… ээ… — нашему нанимателю явно не удалось с первого раза запомнить имя шаманки. Оно и не удивительно — для здешних мест оно довольно-таки странное. Но красивое. Вия… словно ветер в ветках деревьев поет. А «Шварценвальде»… это означает «черный лес» на шпрахсте. Больше похоже на прозвище, которое стало фамилией совсем недавно. Может быть, одно или два поколения назад…
— Я не возьму с вас денег, — произнесла шаманка почти высокомерно. — Это неприемлемо.
Мне никогда не приходилось бывать в полуночных землях, но лагарт я немного знал — доводилось общаться с купцами оттуда, ну и отец учил немного. А зная язык, волей-неволей узнаешь и некоторые обычаи народа. Там, к полночи, начиная от границы снегов и до верхнего течения Радагана, рассыпалась мозаика крошечных земель. Едва ли не в каждом из кусочков мозаики был свой бог, ревностно охраняющий границы. Что касается власти светской, то ее представлял, как правило, даже не то что благородный сеньор — глава какого-нибудь мощного клана, выбираемый старейшинами. Этот глава должен был получить одобрение Императора, что на деле сводилось к чисто формальному разрешению от его нунция. Налогов эти племена не платили вот уже много поколений, насколько я знал. Диалекты в каждом феоде тоже отличались изрядно.
