За неглубоким ручьем начался болотистый лесок, однако он сменился открытым болотом раньше, чем видимость из-за сгустившегося тумана пропала окончательно. Впрочем, температура к тому времени ушла в хороший минус, и под ногами вместо трясины оказался лед и замерзшая грязь, идти по которой из-за отсутствия снега было совсем нетрудно. Температура падала все сильнее, опустившись до минус сорока, но в броне холод пока не ощущался. Больше всего неприятностей доставлял встречный ветер — он становился все сильнее и каждый новый шаг в белом молоке тумана давался с напряжением сил. Последние пару десятков шагов мы проделали обнявшись, едва удерживаясь на ногах, и я уже начал бояться, что скоро нас попросту сдует с места, как вдруг все закончилось. Айвер был прав — чем меньше выходов на Дорогу пришлось на очередную сотню километров, тем легче добраться до Хранителя.
Ветер стих внезапно, как по приказу, туман расступился в стороны, и на открывшемся посреди замерзшего болота небольшом пятачке я увидел дом Хранителя. В этот раз он нисколько не был похож на башню — скорее уж на широкую и ладную новую деревенскую избу, сложенную из толстенных круглых бревен. В узких окошках с резными наличниками виднелся слабый свет, над каменной трубой поднимался вверх еле заметный дымок и выглядел стоящий посреди холода и белесой мглы домик так уютно, что хотелось немедленно войти в него. Что мы и сделали, поднявшись на крыльцо и открыв незапертую деревянную дверь. Прошли через полутемные сени с колотыми березовыми дровами в углу, сундуками вдоль стен и какими-то горшками по полкам и, открыв еще одну дверь, оказались внутри теплой и немного тесной комнаты с домоткаными половиками, столом, лавками, закрытыми занавесками полатями под темным деревянным потолком и массивной русской печкой. Полумрак избы разгоняла лишь горящая древняя керосиновая лампа на столе.
— Здравствуйте хозяин! — сказал я, застыв на пороге и изобразив легкий поклон. — Можно к вам?
— Можно, раз уж вошли, — раздался откуда-то сверху ворчливый голос. Его обладатель прямо таки представлялся этаким маленьким ехидным старичком, с седой бороденкой и выцветшими ясными глазами. — Только сначала броню инопланетную в сенях снимите! Куды же это вы претесь в чистую избу да в грязных сапогах, господа Ходоки? И дров заодно с собой захватите, печь стынет!
— Как скажете, господин Хранитель, — улыбнувшись, ответил я.
Следующие полтора часа прошли в хлопотах и неспешной беседе. Как и в прошлый раз перед серьезным разговором Хранитель предложил нам кров и еду, и я не стал отказываться. Было у меня ощущение, что наш хозяин — существо обстоятельное, и торопыги с невежами ему не понравятся. Надо бы показать себя с лучшей стороны, прежде чем что-то просить. Тем более, что угостится было чем: в печи нашелся чугунок с превосходнейшим борщом и теплый, только что выпеченный деревенский хлеб, а в сундуке в сенях я обнаружил сало, домашнюю колбасу, бутылку с ароматным самогоном, мед, яблоки, яйца, сметану и молоко. Катя в этот раз под моим строгим взглядом от спиртного отказалась, а я принял рюмочку за благополучие Хранителя и его дома. Но не больше. Расслабляться сейчас не стоило, ошибка могла стоить дорого.
— Вы сыты, путники? Вам нужен еще отдых или мы начнем наш разговор? — спросил, наконец, голос.
— Благодарим вас за угощение, любезный Хранитель, — ответил я, отставляя в сторону бутылку и миски. — Мы готовы говорить серьезно.
— Пусть будет так, — ответил голос. — Вы знаете правила. С этого момента любой мой ответ и любое мое действие будет иметь свою цену. Что вы хотите узнать или пожелать? Или вы хотите просить за кого-то?
— Прежде всего, ответьте уважаемый, каков у нас нынче наградной ресурс? — осторожно начал я. — Много ли мы заработали себе в помощь, пройдя сотню километров?
— Вы хорошо вознаграждены, Тихомиров и Матвеева, — подумав, ответил Хранитель, голос которого сразу потерял старческие нотки и стал сух и деловит. — Путь пройден всего за три выхода на Дорогу, это раз. Вы вышли на бой, попросив за него вознаграждение, и победили, это два. Справились с Кинэ, а это серьезный враг и заодно помогли Дороге, устранив с нее помеху, это три.
— Вы говорите о розовом городе? — не удержалась от вопроса Катя.
— Да, — ответил Хранитель. — Он воплотился на Дороге не должным образом, по чужой воле. Вы это исправили.
— Кать, воздержись от уточнений, — тут же встрял я. — Ответ съел часть ресурса.
— Верно, — согласился со мной Хранитель. — Но совсем небольшую часть. Кроме того вы проявили личную храбрость, что всегда хорошо. Храбрые Ходоки стяжают себе большую цену чем осторожные.
— И погибают чаще… — пробормотал про себя я. — Понятно, значит, нам есть что потратить. Но прежде чем сделать это, у меня еще есть вопросы. Прежде всего — правда ли, что проблемы Империи, моего мира или народа Тент-ал вызвал ваш гнев? Мы нарушили какие-то связанные с Дорогой запреты и получили за это заслуженную кару? Айвер сказал, что это может быть так, но теперь у меня есть причины сомневаться.
— Ты правильно в этом сомневаешься, — охотно ответил голос. — Хранители не судьи и не палачи, скорее мы помощники и адвокаты. Все ваши беды вы навлекли на себя сами. Империя решила взять на себя ответственность за все человечество и повести его к прогрессу и светлому будущему. Это великая цель, повлекшая большие перемены, которые просто не могли остаться без противодействия. Стоит ли удивляться, что в ответ на глобальные перемены Империя получила глобальную войну? Любой, кто хочет силой оружия или идеи изменить мир, неизбежно получит от мира войну, таков закон. То же самое происходит и в твоем мире, Ходок. Одна из его частей, бывшая когда-то белой и христианской, изменилась, мутировав в свою противоположность. И теперь хочет переделать весь мир под себя, связавшись при этом с магией Дороги. Это неизбежно вызывает противоречия, а значит — проблемы. Тент-ал же слишком заигрались с магией и техникой из-за грани, породив клат-эйра. Нельзя долго издеваться над своей собственной природой, она неизбежно отомстит. Мы не виновны в ваших проблемах. Мы лишь можем помочь их исправить. Разумные существа склонны обвинять в своих бедах других, это не ново. Поэтому они думают, что их кто-то карает за нарушение каких-то правил. На самом деле, они обжигаются лишь потому, что тянут руки прямо в костер, вместе того чтобы греть их у его пламени.
— Но почему власть просить за свои народы дана лишь Ходокам? Не правительствам, вождям, мудрецам или послам? — перебила Хранителя Катя.
— А вы считаете, что от них больше толку, чем от простых людей? Что министр, ученый или посол умнее, достойнее или лучше чем случайный Ходок? Это не так, госпожа Матвеева. Все вы по большому счету одинаковые.
— С теоретической частью все понятно, — кивнул я. — Хватит тратить на нее ресурс. Давайте перейдем к желаниям, уважаемый Хранитель.
— Вы хотите стать ходатаями за Империю, Тент-ал или свой мир? — деловито поинтересовался голос. — Или за всех сразу?
— А нам хватит на это награды? Так, чтобы потом вернуться в Империю или на Дорогу?
— В этот раз хватит, хотя и с трудом, — ответил Хранитель. — Награда тем больше, чем ближе вы к концу пути. Кроме того, в этот раз вы хорошо постарались.
— Гм…интересное предложение. Но нет, — твердо ответил я. — И не надо так сверкать на меня глазами! — развернулся я к Кате. — Я знаю, что делаю! Господин Хранитель, верна ли моя догадка, что браслет Кинэ — нечто вроде аккумулятора и преобразователя магической энергии? И с его помощью я смогу тратить силу по своему желанию, меняя реальность на Дороге и в других мирах? Или это нечто другое?
— Верна, — тут же ответил голос. — Но у браслета есть ряд ограничений и особенностей. Главная из них в том, что он больше приспособлен к разрушению, чем к созиданию. Лечить и строить с его помощью гораздо сложнее, чем ломать. Для того, чтобы созидать, нужен другой артефакт. Кроме того, сейчас Тей-элл связан не только с тобой, но и с его истинной Хозяйкой.
