— Что?
— Изольду. Если б я играл сам, то наверняка постарался бы найти её.
— Зачем?
— Не знаю. Но чувствую, что не устоял бы. Наверное, дело в том, что она… ну, вроде как мать. Пусть и не моя.
— Поясни толком.
— Мне кажется, отец учёл, что образ Изольды вызвал бы у меня подсознательное желание встретиться с матерью. Понимаешь?
— Сложновато. Но думаю, мысль я уловил. Вот только очень сомневаюсь, что ты прав.
— Почему?
— Зачем тебе было бы тратить время на сантименты, если задача игрока — отыскать части пароля? Ну, пришла б тебе в голову мысль найти Изольду. Ты бы всё хорошенько обдумал и забил на это. Разве не так?
— Не знаю. Возможно. И всё-таки, мне кажется, Изольда — важная фигура. И я бы не стал списывать её со счетов.
— Хорошо, допустим, я бы решил её отыскать. Как бы я это сделал? Она ведь прячется. И правильно делает, потому что на неё охотится Альварес. Хотя едва ли она в курсе. Может, стоило предупредить?
— У тебя есть Нектар. Он даёт возможность поиска.
— Верно. Однако напиток слишком ценный, и осталось его немного. Стоит ли тратить на проверку ничем не подкреплённых догадок?
— Как хочешь. Ты же сказал, что сам принимаешь решения. Я — только призрак в твоей голове.
— Вот именно. Так что притихни-ка и дай почитать.
Вытащив дневник, я откинулся на спинку сиденья и открыл первую страницу. Почерк был разборчивый, строчки ровные — словно писала аккуратная ученица.
Запись в дневнике:
«Складывается впечатление, что кто-то затеял игру, в которой задействованы и вампиры, и люди. Нам стало известно, что клан Эрманарих был уничтожен по прямому приказу мэра Приама, однако наши мафусаилы подозревают, что спецназ использовали не только, чтобы истребить эрманарихов и помешать их экспериментам по созданию дампира, но и с целью отвлечь внимание людей от похищения космического корабля „Икар“. Кому и зачем он понадобился — загадка».
Отложив дневник, я мысленно обратился к Виллафриду.
— Название «Икар» кажется знакомым. Это ведь что-то из древнегреческой мифологии?
— Да, таково было имя юноши, пожелавшего взлететь до самого солнца.
Я, конечно, в школу ходил, но нерегулярно, и большая часть полученных знаний из моей головы благополучно вылетела. Мне ведь, знаете ли, не студентов приходилось к сдаче кандидатского минимума готовить. Это были постапокалиптические какие-то там — мы выживали, как могли.
— И чем кончилось дело? — спросил я.
— Воск, которым были скреплены перья его искусственных крыльев, растаял, и он упал в море, которое получило в его честь название Икарийского. Правда, по другой версии, Икар и его отец Дедал спаслись из плена не с помощью крыльев, а на корабле с косыми парусами, которые позволяли использовать не только попутный, но и встречный, а также боковой ветер. Прежде такими парусами не пользовались.
— Ясно. Надо на всякий случай запомнить.
Вот же тебе мозги засрали, бедолага!
Убрав дневник Сигурда в рюкзак, я завёл мотор. Предстояло отправиться на «Эос» и обыскать корабль: кто знает, может, там действительно обнаружится ещё одна часть пароля. А потом я намеревался всерьёз обдумать предложение Виллафрида найти Изольду.
Глава 49
Дворцовый район располагался возле Ахерона и тянулся по набережным. Здесь дома выглядели старыми (в плане архитектуры), новостроек почти не встречалось — должно быть, место считалось историческим центром города.
Корабль я увидел не сразу, потому что обзору мешали сплошные ограды набережных, а корвет затонул и едва торчал над водой. Приходилось периодически выходить, чтобы окинуть взглядом реку. Наконец, я заметил радары и антенны, облепившие мостик, а также часть носа, увенчанного сдвоенной пушкой. Остальное скрывала вода. Оставалось понять, как добраться до «Эос». Спустившись по каменным ступеням набережной, я с сомнением уставился на чёрные волны. Река походила на разлитую нефть и ни малейшего желания искупаться не вызывала. Тут взгляд мой упал на медленно ползший паром.
— Эй! — крикнул я, замахав рукой, чтобы привлечь внимание. — Сюда!
Пришлось повторить это ещё дважды, прежде чем судёнышко изменило траекторию и направилось в мою сторону. На борту показался мужик в фуражке и бушлате. Поставив ногу на борт, он вытащил изо рта трубку и чуть склонил голову на бок, разглядывая меня.
— Перевези к кораблю, — сказал я.
— Что тебе там понадобилось? — поинтересовался паромщик, погладив бородку.
Усы и волосы под нижней губой у него были сбриты по морскому обычаю — чтобы не подпалить во время ветра угольками из трубки. Раньше я такое видел только в кино про норвежских китобоев и на иллюстрациях к «Моби Дику».
— Хочу осмотреть достопримечательность.
— Музей, считай, закрыт, — паромщик ткнул большим пальцем себе за спину. — Не видишь, что ли? Затонул корабль.
— Всё равно любопытно.
Мужик задумчиво пожевал мундштук трубки, затем пожал плечами.
— Как хочешь. Дело твоё. Десять кредитов.
Это было очень дорого. Но мне хотелось попасть на корабль.
— Согласен.
— Ну, тогда поднимайся на борт.
Паромщик наклонился, чтобы спустить деревянный трап. Доски пружинили под ногами, когда я шёл по нему.
— Деньги вперёд.
Расплатившись с морским волком, я уселся на носу.
Кредиты: 780
Паромщик встал за штурвал, и судёнышко начало медленно разворачиваться.
Путь до ржавых останков «Эос» занял минут пять, да и то лишь потому, что мы еле тащились.
— Как обратно-то будешь добираться? — спросил паромщик, когда я перебрался на корвет. — Может, вернуться за тобой?
— Через полчаса. Думаю, этого времени мне хватит.
— Договорились. Если не появишься, я подожду. Но не слишком затягивай.
Судно поплыло дальше, а я начал карабкаться по влажному, ржавому борту. Пришлось использовать когти, и стальные протезы отлично себя показали: легко пробивали толстую обшивку, входя в неё на три-четыре сантиметра.
Я решил, что смысла обыскивать то, что скрыто под водой, нет, поэтому забрался на мостик. Двери оказались заперты и обведены красным, так что я вполз через выбитое окно. Корабль был сильно накренён, и передвигаться приходилось, держась и хватаясь за всё, что попадалось по пути. Иногда это напоминало старые кинохроники космонавтов на орбите, снятые ещё в те времена, когда человечество интересовалось звёздами. Помню, я смотрел их, как завороженный. Трудно было поверить, что мы оказались способны на такое. Теперь-то людей волнует только скорость Интернета и качество графики. И меня, кстати, тоже.
Через некоторое время мне удалось отыскать кают-компанию. Посреди комнаты стоял привинченный к полу круглый стол, вокруг которого располагались так же закреплённые двенадцать стульев.
— Похоже на место заседания рыцарей короля Артура, — заметил Виллафрид.
— И что?
— Не знаю. Я просто говорю, что приходит в голову. Выдаю ассоциации. Забыл? Для этого ты и засунул меня в свой мозг.
— Верно, верно.
На всякий случай я активировал Поиск, но Печатей Амона не обнаружил.
Продолжив путешествие по кораблю, я добрался до отсека, который явно служил когда-то музейным работникам кладовкой: тут была навалена куча всякой ерунды, включая огромную букву, сложенную из обнажённых женских тел. Не настоящих, разумеется. Больше всего она смахивала на часть вывески и потому выделялась на фоне остального хлама. Невольно возникал вопрос: как эта буква тут оказалась? Ну, серьёзно: кому понадобилось притащить её на корабль, и каких усилий стоило засунуть её сюда, в отсек, расположенный в глубине корвета?
— Мне кажется, мы эту букву уже видели, — заметил Вилли.
— По-моему, тоже.
— Помнишь, где?
