Добивать оставшихся свеев мы отправились только на следующей день, с прибытием из Ладоги кнорра с пополнением. Сложно описать словами мою радость, когда я узнал, что в городе удалось найти четырнадцать вышинских мужей, из которых в поход согласились отправиться все, кроме отца Даны и Весеи! Последний был так растроган возвращением дочерей, что не нашел в себе душевных сил расстаться с ними — зато остальные горели ярой ненавистью и желанием окончательно поквитаться с врагом. Кроме того, вслед за вышинскими увязалось в поход еще шесть сорвиголов, хорошо знакомых с топорами и ратным ремеслом! И таким образом, по возвращению моя ватага сразу стала самой большой — ведь все новички-словене по умолчанию вливались именно в нее.
Понесших слишком большие потери воев также раненого Добрыни я оставил в Выше, в то время как с остальной дружиной вновь отправился водным путем к Дубнам. Что же, у малой крепостцы нас встретила… Тишина. Мертвая тишина. Чуть более дюжины изрубленных тел викингов, раздетых, обезоруженных, мы нашли у воды, на месте их прежней стоянки у обгорелого остова драккара. А городок был пуст — ни единой души, ни даже животных в нем не осталось. Что же, картина прошедших за сутки событий была более-менее ясна: уцелевшие свеи, не принявшие участия в погоне, были немногочисленны и скорее всего, изранены. И когда драккар отошел на достаточное расстояние от городка, их атаковали братья-славяне, оставшиеся в живых после первого штурма (следы его в виде полуразбитых ворот и вывернутых из частокола бревен сразу бросились мне в глаза). Очевидно, что атака защитников городка была стремительной и яростной, и хотя вряд ли они значительно превосходили викингов числом, состояние раненых врагов дало славянам явное преимущество… А после расправы над свеями, жители просто покинули городок, укрывшись в окрестных лесах, покуда это было еще возможно.
Пришлось нам возвращаться в Выши, где мы пополнили припасы, взяли на борт бережно охраняемого Гуннара и пару раненых варягов, кто быстро шел на поправку. Вдобавок, едва ли не целый день заняла долгая и вдумчивая дележка захваченного оружия и броней — я настоял, чтобы моя доля, доля ближников и то, что отходило вышинским, пошло на вооружение и снаряжения пополнения. Кое-кто из словен пытался сопротивляться, но их быстро заткнули… Ничего, должники, возвратившись из Уппланда, отдадут все с процентами!
Посоветовавшись с Деяном, мы решили идти в поход на захваченном драккаре, «Морском змее» — его опознал мой пленник-свей, в очередной раз подтвердив свою ценность. Ведь никто не поднимет тревогу, когда к поселению приближается до боли знакомый, можно сказать, родной корабль! И хотя на «Змее» в теории могла поместиться вся дружина, часть воев мы все же определили на кнорр — на него планируется загрузить захваченную добычу, а при высадке команда из пятнадцати славян будет защищать оба судна.
И вот, наконец, несколько дней пути позади. Благо, что выдалась ясная, солнечная погода, и никакие волнения на море не омрачили наше путешествие. Гуннар же честно исполнил свой долг, проведя нас сквозь линию шхер и выведя к поселению, принадлежащему в прошлом Сверкеру Хитрому — а нынче Флоки Мстителю!
— Шеломы одеваем в последний момент, за щиты раньше времени не беритесь! Посмотрите на пристань — на ней нет воинов, только детвора, да бабы! Мужиков мало, и все без оружия, это простые карлы! Наша задача — бург, и к нему нужно попробовать успеть прорваться до того, как местные поднимут шум. Потому как только корабли пристанут, со всех ног к холму — может, и за своих примут! В любом случае, кто решит начать грабить местных, да вспомнит о бабах, подняв шум — того я лично своими руками удавлю! Это понятно?!
После победы над свеями у Выши, мой авторитет взлетел на заоблачную высоту, серьезно. Находясь в меньшинстве, мы в открытом поле разбили очень сильного, жесткого врага, по местным меркам заплатив за то совсем небольшую цену. И все благодаря моему плану на бой — а уж когда из Ладоги вернулось пополнение, числом превосходящее уцелевшую варяжскую дружину, то и вовсе любые сомнения во мне, как в вожде, были отметены. Кстати, это отразилось и в статах — рекордных «+ 30 к харизме», и «+ 50 к авторитету»! А воевавшие со мной бок о бок варяги принялись старательно строить «культ личности» в глазах славян — мне припомнили и первый бой с викингами, где я «голыми руками» убил нескольких врагов, и прежде всего ярла, и драку с Горыней на борту ладьи, когда я за несколько секунд нокаутировал будущего ближника. Крепкого, кстати, парня, известного своей драчливостью и ратным искусством… То, как я помог при штурме Лунда, как сумел хитростью влиться в дружину, как придумал разбить викингов в последнем бою — все это подобно кирпичикам укладывалось в очень крепкий фундамент моего авторитета. И если уважение варягов мне пришлось долго и кропотливо завоевывать, то присоединившиеся к дружине новички изначально смотрели на меня как на искусного в битве, хитрого и храброго вождя. Потому-то мои слова сейчас для воев — далеко не пустой звук! Далеко не пустой…
А свеи все стоят на пристани, приветственно размахивая руками. Им еще цветов не хватает, ага… И приветственные крики доносятся — радуются очередной победе викингов своего ярла. Зараза, ведь не такие уж они и посторонние, невинные люди! Кормились же с походов Сверкера и его деда, забирали треллей и тир в свои дома — и наоборот, окормляли хирд хищников, исправно поставляя им еду… Да, пожалуй после захвата бурга я не буду мешать своим воинам чуть погулять — смотри вон, как радуются разорению Вышей! Ну, ничего, теперь вы в полной мере вкусите горькую чашу побежденных…
— Шеломы одеть, щиты!
До пристани остаются считанные метры, и местные наконец-то начинают понимать, что в облике возвращающихся домой хирдманов что-то явно не так… Но они еще не успели опомниться, как драккар чувствительно ткнулся в сходни, и я яростно завопил:
— Вперед! Тройную долю тому, кто первый ворвется в бург!
Воины гуртом посыпались через невысокий борт, а толпа баб и детей отчаянно вереща, бросилась врассыпную… Эх, вряд ли удастся взять усадьбу с наскока — такой крик вряд возможно не услышать!
Но попытаться все же стоит.
Полчаса стремительно марша пролетают как один миг — и вскоре вся дружина замирает у своевременно закрытых ворот и стен небольшой крепости. Стоит отметить — довольно прочных земляных стен, обложенных толстыми плахами, да еще и защищенных пусть не столь и глубоким, но рвом с торчащими на дне заостренными кольями! Однако мостик у ворот защитники разобрать не успели — да и по совести сказать, как-то их мало, защитников-то! На стенах я замечаю всего десять человек, крайне хмуро смотрящих на скапливающихся у крепостцы варягов и славян — и хотя все они облачены в кольчуги и шлемы, и держат под рукой сулицы, метать их со стен никто не пытается. По крайней мере, пока что.
— Гуннар, кто это?
Хромой свей, которого наверх тянули «под белы ручки» аж восемь воинов, меняясь парами, поочередно — а что поделать, если пленник был нужен именно здесь? — хмуро ответил мне, глядя на защитников бурга:
— Это хускарлы. Опытные наемники Флоки. Старшего зовут Бьорном. И ярл перед отплытием на Руян нанял только десятерых, они стоят действительно дорого. Вряд ли есть еще кто-то.
— Значит, собрался уже весь отряд…
Я вновь оценивающе посмотрел на замерших на стене викингов, после чего громко воскликнул:
— Эй, славные воины! Вам незачем умирать за Флоки убийцу, Флоки предателя! Откройте ворота, выдайте презренного подлеца, и идите с миром! Даю вам слово — никто не навредит вам!
Глава 22
Май 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира).
Уппланд, восточное побережье современной Швеции. Усадьба ярла Флоки Мстителя. Роман Самсонов.
…— Даю вам слово — никто не навредит вам!
На стене раздались неожиданные смешки — как видно хускарлы сочли мои слова о «не навредит в случае сдачи» хорошей шуткой. После чего Бьерн — суровый мужик с испещренным шрамами лицом и тяжелым таким, давящим взглядом — задал вопросом:
