Ознакомительная версия.
— Как?!
— Вы что, не знаете, куда он пошел?
— В гости…
— Адрес?
— Вы что, думаете, я шпионю за своим сыном?! Ирина возвела глаза к потолку:
— Вы не шпионите! Вы вообще его не видите! Вы понятия не имеете, что с ним происходит! Он пошел на вечеринку с пистолетом, как вы думаете, зачем?!
— Мне надо принять лекарство, — пробормотала женщина.
— Кто там с ним еще есть? Одноклассники? Хоть один телефон!
— Я не знаю. — Женщина на глазах теряла остатки храбрости. — Я…
— Доступ к его мейлу? У вас есть пароль?
— Я… работаю с утра до ночи. Я работаю кассиром, я так устаю… чтобы он мог… я совсем одна, ни родственников, ни…
— Телефоны его одноклассников? Друзей? Хоть каких-то знакомых?
— Его записная книжка, — пробормотала женщина. — Бумажная… старая… в ящике стола.
* * *
За окнами медленно темнело. Антон покончил с «Балтикой», и теперь у него слегка шумело в голове.
Пиня подстерег его, когда Антон, выйдя из туалета, мыл руки на кухне. Подошел и встал рядом; Антон ответил спокойным и безмятежным, как дуло, взглядом.
— Ты меня прости, — сказал Пиня. — Я думал, ты чмо.
Антон растерялся.
— А ты ничего так парень, — Пиня хлопнул его по плечу. — Алину только прилюдно не лапай. Она завтра протрезвеет, будет злиться. Ты у нее выйдешь крайним, так всегда бывает.
И, оставив Антона в неприятном раздумье, Пиня ушел дальше слушать песни Рыжего.
«Так всегда бывает». В медленной, загруженной пивом голове мысли двигались неуклюже. Пиня сказал гадость, за которую его следует пристрелить. Что значит — выйдешь крайним, как всегда? С другой стороны, почему бы не поцеловать девчонку, если обоим это нравится? Даже если ты не первый…
Какие-то девахи на кухне споласкивали стаканы и заваривали чай. Антон потрогал пистолет, почти не скрываясь от них.
Ему было хорошо и в то же время — как-то тревожно. Как будто он забыл дорогу домой. Как будто потерял обратный билет.
* * *
Мать Антона рыдала на кухне. Демон стоял рядом с Ириной, почти касаясь ее плеча; блеклая записная книжка была исписана карандашом и шариковой ручкой. Антон начал вести ее давным-давно. Еще до гибели отца; номеров было мало. Попадались картинки — змеи, кресты, черепа. Не надо быть психологом, чтобы расшифровать: парень очень одинокий, склонен к депрессиям, смерть отца пережил тяжело.
Телефоны оказывались старыми и недействительными. Случайными и чужими. Одна девочка припомнила, что училась с Антоном Нечаевым — в пятом классе.
— Это бесполезно, — в панике сказал демон. — Здесь нет свежих записей вообще.
Ирина упрямо продолжала листать блокнот; стрелка часов подползала к десяти.
— Ира, скорее!
— Что я могу сделать?!
Она выудила запись, по виду новее прочих, и снова набрала на телефоне номер. Трубку взяли не сразу; на том конце играла громкая электрическая музыка.
— Алло! — прокричали в трубку веселым девичьим голоском.
Ирина метнулась глазами по странице. Тупо перебиравшая номер за номером, она вдруг забыла имя абонентки.
— Привет, — она провела по странице пальцем, — э-э… Алина?
— Ну чего?
— Алина, солнце, мне срочно нужен Антон Нечаев, ты не знаешь…
— Да здесь он! А что?
Ирина почувствовала, будто теплый водопад окатил ее с ног до головы. Будто солнце проглянуло сквозь безнадежные тучи.
— Адресок скажи, — елейно пролепетала она в трубку. — Я за ним подъеду.
— А вы ему кто? — голосок чуть протрезвел.
— Мать! — рявкнула Ирина. — Мать я ему, мать его… Давай адресок, Алиночка, давай скорее, а тот тут такая радость — бабушка приехала! Только слышишь? Не говори ему, пусть будет сюрприз!
* * *
Взревел скутер. Вылетел на пустеющую к вечеру субботнюю улицу.
— Елки, — пробормотал демон у Ирины за спиной. — Это же другой конец города…
— Успеем.
И она нажала на газ.
* * *
Рыжий, отыграв, расслабился. Отдыхал в окружении девчонок, сидел, потягивая пиво, только не «Балтику», насколько смог разглядеть Антон.
Компания то редела, то снова уплотнялась за столом. Варя категорически потребовала курить на балконе, «а то бабушка меня убьет». Дым в комнате слегка рассеялся.
Антона угостили куском пиццы с колбасой. Он принял еду с благодарностью: здорово проголодался и жалел, что не захватил бутербродов. Алина предупреждала… Но с тех давних времен, когда он малышом ходил в гости с родителями, он привык, что в гостях угощают…
Потом он посмотрел на часы и вспомнил, что обещал матери быть в десять. Не то чтобы он собирался выполнять это обещание… Но на часах было без десяти одиннадцать, а телефон не включался с половины восьмого.
— Блин, — пробормотал Антон вслух. Пошевелился на диване и вспомнил про пистолет.
Удивительное дело: за эти несколько часов он так свыкся со стволом, что почти забыл о нем. Оказалось, не нужно ничего демонстрировать, вытаскивать из кобуры, показывать, — достаточно смотреть людям в глаза так, будто у тебя на боку заряженный ствол…
Рыжий, собравшийся уходить, снова заглянул в комнату, и вид у него был растерянный:
— Народ, у меня айфон на кухне стоял, заряжался… Никто не видел? А то шнур валяется, а айфона нету…
По комнате пронесся будто ветерок. Алина подняла голову, Варя сдвинула брови:
— Ты хочешь сказать, его кто-то спер?
— Я ничего не хочу сказать, — Рыжий огорчался на глазах. — Просто он лежал, ну, заряжался, а теперь его нет…
Кто-то из парней выругался. Варя внимательно обвела всех глазами:
— Ну, блин… Ну, слушайте, тут же все свои, всем доверяешь… Если сейчас выяснится, что кто-то шакалит у своих, — эта тварь у меня дерьма наестся, обещаю!
Антон, захлопав глазами, сел ровнее. И поймал косой взгляд Пини.
Не задумываясь, сунул руки в карманы куртки…
Маленький плоский предмет лежал рядом с его телефоном. Маленький, легкий, гладкий.
Антон глянул на Пиню. Тот смотрел на разъяренную Варю и медленно, медленно поднимался из-за стола:
— Тут не все свои. Алина пригласила этого… Гондона Нечаева. Вот пусть попросит Гондона вывернуть кармашки.
Антон почувствовал, как отливает кровь от щек. Встал, решительно не зная в этот момент, что делать. Как будто не было никакого пистолета.
— Пиня, — сказала Алина. — Ты знай все-таки меру.
— Как хочешь, — Пиня демонстративно пожал плечами. — Только из этой комнаты никто не выйдет, пока не найдется айфон. В следующий раз мы не сядем за один стол с шакалом. Или, Варя, ты не согласна?
Варя, красная от огорчения, сжала губы:
Ознакомительная версия.
