Этьен сбросил плащ, перекинул его через луку седла. После нескольких простых действий Кетары его кожаный колет стал выглядеть так, словно стоил не два серебряных креста, а как минимум - один золотой. Граф выпрямился, поправил серебреный эфес рапиры - теперь никто не принял бы его за простолюдина.
Теперь можно было проехать к самому эшафоту. Из-за того, что час был ранний, аристократов на площади почти не было, и Этьену удалось приблизиться почти вплотную.
Теперь оставалось только ждать, когда привезут несчастную, а пока что он осматривался.
С главной площади виднелись выезды на три улицы. Центральная, начинавшаяся от самой площади, отпадала сразу - до следующего перекрестка было слишком далеко, да и солдат Инквизиции там будет много. Впрочем, сами выезды с площади они перегородят все… но это уже другой вопрос. Налево уходила улица, ведущая к главным воротам Атана - она тоже не подходила, так как пролегала мимо казарм стражи. А вот третья улица вела к большому рынку, где улочек становилось много - там вполне можно затеряться.
На краю толпы раздались крики, звуки ударов бичей - Этьен обернулся.
Окруженная верховыми Инквизиторами, на площадь въезжала телега с деревянной клеткой, в которой сидела обнаженная девушка. Она была опутана огромным количеством веревок с шипами, терзавшими тело, запястья и щиколотки сковывали цепи.
Граф сжал кулаки и стиснул зубы, прогоняя слепую ярость - надо было действовать спокойно и методично-расчетливо, и пылающий гнев, застилающий сознание, только помешал бы.
Инквизиторы ударами бичей разгоняли толпу, и повозка с осужденной приблизилась к эшафоту. Немногие аристократы, прибывшие посмотреть на казнь, потеснились, давая церковникам проехать.
Этьен напрягся. Если повезет, он хотел вырвать девушку из лап Инквизиторов в тот момент, когда ее вытащат из клетки, и поведут на эшафот.
Не повезло. Инквизиторы выстроились живым коридором, по которому провели несчастную - с таким количеством натасканных бойцов граф не справился бы. Впрочем, он и не рассчитывал особо на этот вариант.
Ири быстро приковали к стальным скобам возле столба, намеренно дергая за шипастые веревки - девушка несколько раз гортанно вскрикнула. Этьен присмотрелся - и отступавший было гнев едва не затопил его вновь.
Еще вчера утром очаровательную девушку превратили в кусок мяса с руками и ногами. Пальцы были раздроблены в кашу, груди отрезаны, со спины и живота вырезаны широкие ремни кожи, ушей не осталось вообще, от носа - только половина… Судя по крику, язык ей тоже отрезали.
Эмоции ушли в одно мгновение. Остался трезвый, холодный рассудок.
"Эстаи Нархгал, ты здесь?" - спросил он мысленно.
"Да", - немедленно отозвался Меч.
"Скажи, та Сила, про которую ты говорил, способна только разрушать?"
"Предел способен на все. Но его возможности для каждого ограничены способностями и знаниями того, кто его использует".
"Может ли Предел исцелять?"
"Предел - да. Но пройдет еще много времени, прежде чем ты научишься использовать Силу Черного Предела в достаточной степени, чтобы исцелить то, что сделали с этой несчастной".
"Проклятие…" - Этьен выругался.
"Если хочешь совершить доброе дело - добей эту девочку. Она будет тебе благодарна", - тихо сказал Меч.
Граф только кивнул, с трудом сдерживая рвущиеся рыдания.
До появления Анжея оставались считанные минуты.
Этьен заставил себя посмотреть на эшафот.
Инквизиторы зафиксировали жертву, широко разведя ей ноги. Один из палачей уже минуты зачитывал приговор.
- …и плод скверный, во грехе прелюбодеяния зачатый, будет извлечен из тела сей отвратительной грешницы, после сего в чрево ее…
Дальше он не стал слушать.
К Ири приблизился палач, державший в руках огромные щипцы из двух ковшей с остро заточенными зубцами по краям.
Этьен взмахнул рукой. Кинжал вонзился точно в сердце Ири.
В следующую секунду он позвал Предел, мгновенно восстанавливая в памяти краткую, но точную инструкцию Меча.
Девушку оплетали невидимые нити заклинаний Инквизиторов - она осталась бы жива и в сознании, даже получив смертельную рану. Граф ударил по этим нитям, ударил грубо, разрывая их в клочья - двое священников осели на землю.
А солдаты Инквизиции уже заметили нарушителя.
Выпрямившись в седле, Этьен выхватил из ножен второй кинжал, с силой полоснул себя по левой руке. Сразу хлынула кровь, густа и горячая… и полная жгучей, убийственной силы Предела.
Солдаты бежали медленно, а клирик-Инквизитор читал свою молитву-заклинание еще медленнее. Граф набрал полную пригоршню крови, привстал на стременах, взмахнул рукой - алые капли разлетелись, коснувшись кожи каждого, стоявшего на эшафоте.
- Будьте вы прокляты! - крикнул он, вплетая в произнесенное настоящую силу, превращающую простые слова в настоящее, смертоносное проклятие. - Будьте прокляты, и умрите в мучениях, как умерли те, кого вы несправедливо пытали и убили!
Толпа гудела, Инквизиторы корчились на эшафоте - кровь жгла их плоть, разъедала ее, как кислота… Обычные стражники, кольцом стоявшие вокруг эшафота, никак не могли решить, что же им делать.
Граф развернул коня, и дал ему шпоры.
Все были так ошарашены произошедшим, что нарушителя всех писаных и неписаных законов даже не пытались остановить.
Уже выезжая с площади, Этьен увидел Анжея. Юноша вскрикнул, заметив графа - окровавленного, с мертвыми глазами…
- Этьен!
- Все кончено, Анж. Они уже убили ее… - тихо прошептал тот, падая на гриву коня.
Он не успел увидеть, как Анжей с полным боли и безумия криком пришпоривает лошадь, как спрыгивает с седла возле эшафота, рвется к телу любимой, как кто-то из начавших приходить в себя стражников пытается преградить ему путь, как Анж всаживает кинжал ему в живот, снизу наискось под кирасу, как алебарда другого стражника опускается на голову юноши, раскраивая череп…
По нервам полоснуло болью. Этьен открыл глаза. Перед ним со страшной скоростью проносилась мостовая, пальцы непроизвольно вцепились в гриву лошади. Конь под ним нес диким галопом, прохожие шарахались в стороны.
"Не время отдыхать!" - ворвался в сознание яростный голос Меча.
- Уже неважно… - прошептал граф, разжимая пальцы.
В следующую секунду он перестал чувствовать свое тело. Оно стало словно бы чужим, и не подчинялось ему. Пальцы левой руки схватились за луку седла, он выпрямился, свободная рука поймала поводья, подчиняясь желанию всадника, конь свернул в переулок…
"Извини, это необходимая мера. Тебе нельзя погибать".
"А зачем мне теперь жить?" - мысленно проговорил Этьен, представляя себе глаза Кетары, когда она узнает о страшном конце "спасательной операции".
