-Кони – да, – не стал спорить Берсень, хоть и сомневался. – Вот люди… Зачем девку с собой взял?! Не мог отослать в обоз? Ух, молодь… Рода на вас нет! Всё Лель головы мутит!
-Берсень, она – лучшая травница из тех, что ведал! – мрачно возразил Ярослав. – Что тебе не так? Я слышал, твой травник к моей советоваться бегал, что на рану положить!
-Дурная рана! – скрипнул зубами Берсень. – Лезвие у гада тонкое было, не резало – кололо. Там теперь – дыра глубокая. Под рёбра ушла, как ничего не пропороло – не понимаю! Но левая рука почти не слушается… Твоя девка, Тилла, говорила – пройдёт за седмицу! Посмотрим…
-Она не моя! – сердито возразил Ярослав. – Только при сотне травница!
-Ну, ну… - косо ухмыльнувшись, сказал Берсень. – Воля твоя… вож!
-Ты не скалься, не скалься! – хмуро посмотрел на него Ярослав. – Ведь не посмотрю, что раненный в бою! Как дам в ухо…
-… Так я с седла – долой! – тяжко вздохнув, докончил Берсень. – Ведаю… Да нет, я ж ничего не говорю. Понимаю – Умила, то да сё…
-Берсень, тебя что, слишком сильно по голове стукнули? – уже всерьёз обозлился Ярослав. – Ведь и вправду синяк к остальным твоим ранам добавлю!
-Да брось… - усмехнулся Берсень. – Я ж шутейно… Чтобы дорогу скрасить! Пару вёрст ещё скостили… Может, прибавим ходу? Куда они теперь от нас денутся?
-Ну и тупой у них вож! – поддакнул, подъезжая, Яросвет. – Уже четыре часа топают за нами. Ну прям, как телки на верёвках! И только пару атак сподобились… С чего бы это?
-Я бы, моя бы воля, так вот и топал бы следом, если б сообразил, что нас за собой тащат! – пробормотал Ярослав. – А вокруг – солдат бы пустил. Сотни три-четыре. Чтобы они дорогу нам загородили. Берсень!
-Чего? – мрачно спросил тот, ещё не отойдя от разговора.
-Сколько, ты баял, базиликанцы могут топать пешком?
-Вёрст по сорок в день! – почесав блестящий затылок, ответил тот. – Это от рассвета до заката, конечно. С привалами и кашей – как водится… Значит, сейчас они вёрст двенадцать могли бы отмахать. Десять – точно!
-И мы столько прошли. – глухо сказал Яросвет. – Так что если…
-А вот и они! – одобрительно крякнул Ярослав. – Густо сыплются!
Стратиоты и вправду – сыпались. По склонам, через густолесье и молодой кустарник, центурии две пехоты – при щитах и копьях – ссыпались на дорогу. Внизу, преграждая дружине путь, стояло пока немного. Дюжина, полторы… Вряд ли даже две.
-Легки на помине! – пробурчал Берсень. – Накаркали, вож?!
-Яр, а на рысях?! – пробормотал Яросвет. – Ну, пилумы… Кто-то, да проскочит!
-В намёт! – привстав в стременах, проревел Ярослав. – Скорее, если хотите жить!
-Слава Роду! – прокричал Яросвет, выхватывая меч из ножен и бросая своего коня вперёд сотникова. – Умрём, да с честью!!!
Обе сотни ринулись вперёд, как будто кони свежи и полны сил, а у самих руки вовсе не из свинца, рукояти мечей и секир держат крепко… Да только не так всё было. С рассвета до полудня – без часа передышки, без еды и питья во рту – скачка. Бесконечная и страшная скачка. И у коней ноги заплетаются, и у людей руки мечей не поднимают…
А ещё вражий строй, что наполнялся силой каждый миг, что вставал на землю твёрже и твёрже – стрелами хорошо. Или хоть сулицами. Те смертники, что дорогу заслонили, уже пилумы метнули. А ответить им – нечем. Жаль…
Ну, доскакали. Не было, правда, того бешеного скока, той богатырской мощи удара, что присуща гардарской славной коннице. Но доскакали. Врубились, кого-то и смяли… Только враг умнее оказался. При свете Коло, видать, умением драться не обделён. И понятно стало – почему так мало их стояло на дороге – не сотня. Не сотня… Зато – триарии. Все, как один. Опытные, умелые… Щиты отбросив, короткими и острыми гладиями вооружённые, они не стали заслонять собой дорогу, а наоборот – вроде как расступились. Нырнули под налетающую конницу, да своими больше похожими на ножи мечами вспороли почти всему первому ряду подпруги. Некоторым коням – вместе с подпругами – животы…
Почти весь первый ряд, а за ним и второй рухнули на землю. Третий – а туда оттеснили сотников, еле успел затормозить, чтобы по своим же не скакать…
-Смотрите, они надвигаются! – крикнул кто-то из задних рядов.
И так было ясно… Арифмы сзади, четыре сотни отборных стратиотов – спереди… Неполные две сотни долго не выдержат. И быть им убитыми. Всем. До последнего.
-Тилла, ко мне! – рявкнул Ярослав, пока Берсень организовывал некое подобие совершенно бесполезной обороны. – Тилла, тебя на…
-Да здесь я уже, не ори! – на удивление спокойно и мирно отозвалась девка. – Чего тебе, сотник?
-Твой Серко восемь вёрст проскачет? Намётом, Тилла, намётом!
-Ну… проскачет! – ответила травница, не понимая. – Только я тебя не оставлю! Помирать, так вместе!
-Дура! – в голос заорал Ярослав. – Я – жить хочу! В восьми верстах – князь Лютень и наша конница! Им, на свежих конях, четверть часа скоку! Столько мы точно протянем… Ну же, скачи прямо сейчас. А, с тобой говорить…
Серый жеребец Тиллы завизжал в голос, когда на его круп обрушилось что-то острое, пронзило и больно укусило. Рванулся так – стоптал двоих базиликанцев, и не заметил. Тилла, его хозяйка, всю дорогу до поворота оглядывалась, да слёзы затмевали взор – не смогла различить фигуры любого, как ни пыталась…
Ярослав на неё и не смотрел. На пару с Берсенем забив обнаглевшего триария, он ярым рыком подгонял воинов, выстраивавших нечто вроде квадрата. Как будто поможет.
-Как думаешь, успеют? – спросил наивный сотник. – Ведь и впрямь – кони свежие!
-Надеешься столько прожить? – скривил губы Ярослав. – Ну, ты тогда – герой… Последний бой наш, Берсень! Прости, коли что не так!
-Последний бой! – взревел Берсень, встречая набегавшего врага резким ударом меча. – Ах ты ж, пакость… Обидно…
8.Князь Лютень и Тилла. Лес возле Рыжих Камней. 29 день месяца Серпеня.
-Княже, кажись – скачет кто! – весело сообщил Ратша, старательно начищая княжий шлем. – Ишь, торопится… к девке, аль от отца её!
-Узнай, чей! – хмуро проследив за скачущим от леса всадником, велел Лютень. – Если наш – накажу… Коня, сволочь, не жалеет!
-Эй, Мирон, чего побледнел? – рассмеялся Ратша. – Князь ведь не тебя наказать грозит…
-Княже, это – Серко! Тиллы конь! Он никого другого на себя не пускает, зверь чистый! Княже, это – Тилла! – в голосе Мирона прорезались отчаянные нотки, он вскочил и без спроса бросился к коновязи.
-Да откуда здесь Тилле быть… - рассмеялся уже и Лютень. – Она ж с Ярославом-сотником, в заставе!
-Княже! – вдруг закричал Ратша. – Ведь и впрямь – Тилла! Гляди, волос золотой!
