— В таком случае я вынужден огорчить вас еще сильнее. Как мне стало недавно известно, он не просто умер. Его отравили. — Он упреждающе поднял руку. — Не спрашивайте кто. Я отвечу, что не знаю. Однако я подозреваю, кому его смерть была на руку.
— И кому же? — не сдержалась на сей раз Велла.
— Всем.
Тангай хлопнул себя ладонью по коленке.
— Выкрутился! Какого рожна мы его слушаем? Слушаем, слушаем… Давайте заканчивать со всей этой брехней!
— Ты сказал, что переосмыслил многое из рассказов Вордена, — не обращая на дровосека внимания, напомнил Хейзит. — Не пояснишь?
— Ворден догадывался, что в замке назревает заговор. Он также догадывался, что виновник происходящего вовсе не Ракли, как казалось со стороны. Думаю, нерешительность и несогласованность действий Ракли коренились не в его злом умысле, о чем теперь будут трепаться на каждом углу, а в незнании доподлинных причин происходящего. Он просто не мог знать, как правильно реагировать на то, чего не понимал или о чем имел весьма невнятное представление. А позаботились об этом именно те люди, которые сейчас пришли ему на смену.
— Твой отец?
— Мой отец никогда по-настоящему не рвался к власти. Во главе сверов его поставили исключительно за боевые заслуги. Если кто разубедит меня в этом, милости прошу, но я считаю, что место свое он занимал по праву.
Тангай расхохотался. Заметив, что на него смотрят либо осуждающе, либо в ожидании объяснений, махнул рукой и отвернулся.
— Те, кто сейчас у власти, включая, разумеется, и моего далеко не безгрешного отца, исполняют чужую волю. Волю тех, кому Ракли до поры до времени не давал возможность расправить плечи. Пока они не раскачали под ним и без того шаткий трон.
— Кажется, я знаю, чьи имена ты не спешишь называть, — сказал Хейзит. — Это Скирлох и Томлин. Угадал? Не удивляйся, я изначально подозревал этих толстосумов, у которых не стеснялся занимать силфуры сам Локлан. Кто, как не они, больше других заинтересованы в том, чтобы заменить меня, человека Локлана и Ракли, своими мастерами, которые бы пустили лиг’бурны не на укрепление застав, о чем пеклись мои люди, а на постройку еще более дорогих и величественных домов для себя? Да что там домов — замков!
Гийс промолчал. Потом поднял на Хейзита удивительно спокойный взгляд голубых глаз и спросил:
— Ты действительно считаешь, что их могут волновать подобные пустяки?
— Ничего себе «пустяки»! — крякнул Тангай. — Ты разве не понимаешь, чем подобные «пустяки» могут обернуться для всех вабонов?
— Погоди, Тангай! — снова подала голос Гверна. Голос по-прежнему сильный, но теперь полный материнской тревоги. — Говори, Гийс.
— Я уже почти все сказал. И Хейзит правильно меня понял. Но не до конца. Одних только денег, пусть даже больших, нынче мало. Всегда за ними должна стоять идея. Без идеи деньги пропадут, утонут в Бехеме, сгниют в карьере. Так вот, хуже всего то, что такая идея есть. И провозгласил ее вовсе не Скирлох и даже не Томлин, из-за которого мы уже хлебнули и еще хлебнем немало горя. Вдохновителем того, с чем мы сейчас имеем дело, стал…
— …Скелли, — догадался Хейзит.
— Совершенно верно, — не удивился Гийс. — А знаешь почему? — Вслушавшись в наступившую тишину, он негромко, но очень отчетливо ответил сам: — Потому что для того, чтобы положить конец истинному роду Дули, мало изничтожить Ракли и его потомков, из которых в живых остался один только Локлан. Если остался, конечно, о чем мы едва ли узнаем. Ворден успел рассказать мне, что докопался до самой главной тайны Культа героев…
— Постой! — спохватился Хейзит. — В этой самой комнате один умный человек рассказывал мне историю, описанную в рукописи «Сид’э», которая хранится вон в тех бутылях. Про двух жен Дули, Рианнон и Лиадран, которую мы с детства привыкли считать его сестрой. Помнится, он говорил, что ее потомки не догадываются о своей родословной, иначе им бы тоже несдобровать. И называл, кстати, имена Тивана, командующего мергами, и Эдлоха, главного строителя замка.
Гийс кивнул:
— Все сходится. Кого еще из ныне живущих потомков Дули ты знаешь?
Хейзит вопросительно посмотрел на мать. Та пожала плечами. Тангай не заметил взгляда Хейзита — все его внимание было поглощено Гийсом, который, не дождавшись ответа, продолжил:
— По словам Вордена, от брака Дули и Рианнон пошли и по сей день среди нас живут, хотя и не слишком здравствуют, три рода. Род Ракли. Род Олака, верного помощника Локлана. И твой род, Хейзит.
Сказано это было так просто и невыразительно, что никто из слушателей поначалу не понял смысла слов. Велла рассмеялась. Гверна последовала ее примеру. Хейзит подавил улыбку и подмигнул Тангаю. Как ни странно, старый дровосек, единственный, не поддался всеобщему веселью.
— Если это так, — проговорил он, — нас никогда не оставят в покое…
Теперь все снова смотрели на него, ожидая объяснений. Вместо этого он поднес к губам невесть откуда появившуюся в его руках бутыль, запрокинул ее и сделал несколько жадных глотков. Вытер рукавом рот, икнул и посветлел лицом.
— Им вовсе не нужен твой секрет, Хейзит. Им гораздо нужнее ты сам. В смысле, чтобы тебя не было.
Хейзит видел, как старик открывает рот, что-то говорит, однако не слышал ни слова. До него только сейчас дошел смысл сказанного Гийсом. Орелия! Эта девушка ему родня. Дальняя, но родня. Как и сам Локлан. Где бы они теперь ни странствовали, порознь или по-прежнему вместе, они не ведают об этом. Он один знает тайну. Знает, хотя и не верит. Откуда…
— Гийс, мне нужны доказательства, — с жаром выпалил Хейзит, очнувшись. — Откуда твой Ворден взял, что мой отец вел родословную от Дули? Где это записано?
— Не отец, а мать, — поправил Гийс. — Вот она, спроси ее. Я не знаю подробностей. Но я верил и верю Вордену. Он никогда не лгал.
— Но откуда?!
— По его словам, записи и в самом деле существуют. Но доступа к ним нет ни у кого.
— Как такое может быть? — Велла смотрела на мать, ожидая от нее неизвестно чего, однако Гверна хранила молчание, напряженно изучая свои руки. — Я тебя не понимаю.
— Незадолго до смерти Ворден поведал мне, что пытался отыскать эти свитки в подземелье Меген’тора, где когда-то давно, будучи еще молодым послушником, случайно наткнулся на них, однако их там не оказалось. Он подозревал, что Скелли если и не уничтожил их, заменив собственным творением родословной Дули, то надежно перепрятал. Одним из вероятных тайников, предполагал Ворден, Скелли мог избрать Айтен’гард.
— Значит, доступ к свиткам все-таки есть, — подытожил услышанное Тангай.
