«А потом на том же месте закопал?» — отозвался Михаил, ускоряя наигрыш.
Он видел, как от его игры в яме ярче разгорается пламя, чувствовал волны огня, проходившие сквозь тело. При этом мышцами и хребтом он ощущал связь и с эхеле, словно управлял игровым персонажем. Другое дело, что мамонт, хотя и черпал в магии кудесника силу, но тактику боя выбирал сам, руководствуясь многовековым опытом и древними инстинктами.
Хотя Скипер, понимая, что его ожидает, упирался и изворачивался изо всех сил, натиску двоих могущественных сущностей он не смог противостоять, в конце концов опрокинувшись в огненную яму. Над поляной разнесся отвратительный запах паленой гнилой плоти. Даже когда передавали в морг тела товарищей или врагов, долго пролежавшие на позициях, смердело не так отвратно. Скипер сначала ревел, мычал и визжал, как резаная свинья, потом затих.
«Может быть, не стоило его так?» — совестливо спросил у Великого Полоза Михаил.
Хозяин подземных богатств глянул на него со смесью удивления и уважения.
«Еще как стоило. Тебе за это даже правительницы Медного, Серебряного и Золотого царств спасибо скажут. Он же как добрался до Слави, сразу принялся народ смущать. Обещал своих сторонников обратно в Явь вывести».
«В смысле зомби-апокалипсис устроить?» — спросил Михаил.
«Ну что-то вроде того, — подумав, согласился Полоз. — Ты за него не переживай. Что ему будет? Просто на какое-то время потеряет силу и не сумеет выбраться из Нави. Такую древнюю хтоническую сущность до конца все равно нельзя уничтожить».
Михаил это и сам понимал и потому испытывал определенное разочарование. Азарт схватки ушел, на него наваливалась свинцовая усталость, хотелось лечь и заснуть хотя бы на три ночи, три дня, как какому-нибудь былинному богатырю. Впрочем, вышедшие из окружения или просто добравшиеся до тыла после изнурительных боев бойцы и в реальном мире могли проспать несколько суток напролет, просыпаясь лишь для того, чтобы поесть. Он и сам, вернувшись из военных командировок и сдав материал, следовал их примеру, и Вера его не трогала.
Но сейчас он понимал, что до окончания пути такую роскошь себе позволить не может. Ближайшая передышка предвиделась в Медном царстве, да и то лишь в том случае, если родные его примут. Поэтому, убедившись, что его помощники справятся и без него, прежде чем одеться, добрался до ручья, где, попросив прощения у Полоза, плескался до огненных мурашек, смывая грязь и скверну.
Когда он вернулся, яму уже засыпали. Семаргл мирно дремал, растянувшись на траве, чудом уцелевшей возле палатки внутри оградительного круга, и только иногда поглядывал на вновь разгоревшийся явно не без его помощи костер. Эхеле подкреплял силы, поднимая хоботом и отправляя в рот почти целиком вывернутые во время схватки с корнем осины и ели. А возле костра, помешивая в котелке остатки вчерашней грибной похлебки и заваривая чай, сидел одетый в армейские штаны, кирзовые сапоги, свитер и брезентовую ветровку кряжистый мужчина среднего роста с доброжелательным открытым лицом, пронзительными синими глазами и волосами узнаваемого золотистого цвета.
— Полозов Дмитрий Евгеньевич, — представился он, протягивая для рукопожатия руку.
Ладонь у него оказалась мозолистая, шершавая, явно притертая к геологическому молотку, хотя, по словам Таисии, он вроде бы вместе с Бессмертным занимался аффинажем золота.
— Так это в последнем человеческом воплощении, — пояснил Полозов, протягивая Михаилу его котелок. — А до того геологоразведкой и занимался. Золото на реках Сибири мыл. Тогда свою сущность осознал и со способностью притягивать золото освоился. Тогда впервые с Бессмертным встретился. Он тогда бухгалтером у нас в артели служил. Я его поймал на воровстве, а он на меня донес, что я, дескать, немецкий шпион, литературу пропагандистскую подбросил. Дело-то перед самой войной было. Так меня после суда тройки и расстреляли. А он продолжил народное достояние расхищать.
— И как же вы сумели вернуться? — спросил Михаил, принимаясь за похлебку и стесняясь из-за того, что ему гостя даже нечем угостить.
— Какое угощение? — замахал на него руками Великий Полоз. — Ешь и не выдумывай! За Арину и наследника моего Кирюшу еще я тебе должен.
Он немного помолчал, с явным наслаждением потягивая из второй кружки чай на травах и забрасывая в рот оставшиеся ягоды малины. Потом продолжил рассказ.
— Вернуться мне Аяна помогла, мать Елены, внучка могущественной шаманки. Когда я на ней женился, Лене было уже года два, Аяна никогда не рассказывала, кто ее отец. Говорила, родила после ритуала то ли от могущественного духа, то ли от своего учителя, и мне всегда хотелось верить, что тьма в моей падчерице не от матери, которую она в своем проклятом зеркале заперла. Ленка и Таисию с Ариной туда затащить хотела, да я ей помешал, хотя Таисию она все равно после моей гибели извела. Просто чтобы, дескать, жить ей не мешала, шашни с Константином Щаславовичем водить. Аринку в восемнадцать лет сиротой без поддержки оставила. Из родного дома, считай, выгнала. Сколько ей мыкаться по общежитиям и съемным квартирам пришлось, пока она мужа встретила да на ноги встала. Так что ты все правильно и тогда, в башне, и сейчас сделал. В зеркале, вместе с загубленными ею, Елене самое место. Жалко, что и ее полюбовника лунная амальгама на твоей крови и засовы из фульгурита долго не удержат.
Он нахмурился, и его синие глаза потемнели, а лицо сделалось каменным, вновь напоминая морду огромной змеи.
— Во второй раз сюда вас тоже Бессмертный отправил? — догадался Михаил.
— Ну я же не мог оставаться в стороне, глядя, как он фактически разоряет аффинажный завод, в разы занижая данные по добыче золота, — пожал плечами Полоз. — В нынешнее беззаконное время ему даже не пришлось прибегать к доносу. Подосланных им бандитов один раз я, впрочем, перекупил. Других закружил в своих кольцах. А вот против черного клинка Нави в его руках выстоять не смог.
Михаил понимающе кивнул, растирая задетую Бессмертным ногу, которая после всех приключений некстати разболелась перед дорогой.
— Свидетелей, конечно, не осталось? — на всякий случай спросил он.
— По моему делу, само собой, нет, — горестно вздохнул Полоз. — Там и судмедэксперты ничего бы не обнаружили. Но на полигоне не одно тело зарыто. И свидетели есть, хотя пока, конечно, молчат. Хотя досье, которое я на него собрал, Бессмертный уничтожил, все копии хранятся у Арины, и он об этом, к счастью, не знает. Ты, когда вернешься, ее разыщи и со своим Боровиковым сведи. Может, какой толк и выйдет.
— А вы знаете, как отыскать дорогу к дубу, на вершине которого поганый выползень прячет свою смерть? — с надеждой глянул на гостя Миахаил, наблюдая, как в свете восходящего солнца его золотистые волосы вспыхивают отблесками самородного золота.
— Если бы знал, разве позволил бы Бессмертному что тогда, что нынче взять верх. Аффинажный завод фактически к рукам прибрать, тайгу своими полигонами отравить. Так что тут тебе придется справляться как-то самому. Но, если что, зови. Только жалко, в Нави я силы не имею, да и в Яви сейчас появляться тоже пока не могу. Ладно, бывай. Удачи тебе в пути, — попрощался он, превращаясь в похожую на гигантскую змею золотую зарницу на небе.
После его ухода у костра осталось несколько золотых чешуек.
Михаил допил чай, вымыл котелок, залил водой костер и сложил палатку. Оставалось только найти силы и преодолеть последний день пути до Медного царства.
Чертоги предков
«Зачем тебе опять куда-то идти? А мы на что?» — обиженно глянул на него эхеле, отрываясь от трапезы и изящно помахивая зажатым в хоботе еловым стволом.
«Чтобы от порождений Нави отбиваться», — пояснил Михаил, которого после схватки со Скипером слегка штормило, так что Семарглу пришлось по собачьи подхватить в зубы его рюкзак.
Эхеле еще раз посмотрел на своего шамана, нехотя положил на землю ствол, с которого объел не все ветви, протянул хобот и молча закинул Михаила на спину, а потом препроводил туда же и рюкзак.
