Разумеется, Элоиза без промедления ответила. Ничего нового: роковая охота и возникший из неоткуда медведь, который нанес смертельную рану. Она пересказывала эту историю столь часто — родственникам и подданным, советникам, представителям сторонних государств, — что вызубрила наизусть каждую фразу.
Я и сам мог продолжить с любого момента, взять правильную интонацию и даже опустить взгляд, как это делала мама, в самом конце рассказа.
Поэтому не стал дожидаться концовки и невинного уточнения: «А почему ты спрашиваешь?»
Я задал вопрос в лоб. Честный и грубый. Который сводился к простому: была ли случайностью смерть действующего правителя?
— Он умер из-за меня?
Я рассказал и про демоническую кровь, и про смертельную болезнь, и про то, как удивительно совпала отцовская гибель с моим чудесным выздоровлением. Бывают ли такие случайности?
Я всё это время стоял, а вот матушка, не выдержав, села прямо на пол оранжереи и жадно припала к стакану с водой. Ей потребовалось время, чтобы совладать с собой. Но когда она вновь поднялась на ноги, передо мной предстала та жесткая, хладнокровная императрица-мать, какой я привык её видеть.
— Мой муж был чванлив и груб, — ледяным тоном ответила она. — Раздражителен, неприятен. Он не обременял себя моральными принципами и не ставил меня ни во что, считал назойливой и глупой. Лучшее, что он мне дал — ты. Да и то, этот боров любил повторять, что трона тебе не достанется, что у него множество незаконнорождённых сыновей, которые достойнее тебя. Я устала это слушать, пойми. Сама была готова придушить его во сне. А потом судьба свела меня с тем магом.
— И он предложил взять жизнь отца в обмен на моё здоровье?
— Не только. Он запросил большую сумму денег в качестве оплаты… и маленькую жертву. Кровь за кровь. Я не колебалась. Вини меня, если хочешь, но мне не жалко твоего отца. Ни единой искренней слезы не было пролито из-за него.
По губам матушки поползла улыбка. Чистая, добродушная. Словно Элоиза долгие годы держала в себе тайну, а теперь очистила себя от её груза, наконец-то выдохнула полной грудью.
Всё стало очевидным как никогда. Внезапное выздоровление и то, почему во мне пробудилась демоническая кровь.
Ну а чуть позже брат Тори, которого временно разместили во дворце, подтвердил: в детстве Виктория тоже болела чем-то серьезным и едва не погибла. Подробностей он не помнил, но точно знал, что родители еле спасли её.
Вот так.
Истинная сила, связавшая нас, была выстроена на крови и страданиях.
Я выходил из гостевой спальни, когда внутренности свело судорогой. Долгой, острой как осколок стекла. Полоснуло по грудной клетке. Ворвалось в мозг глухим криком.
— Тебе плохо? — Стэн протянул ладонь.
Думает, я в обморок собрался падать? Спасибо за заботу, обойдусь.
Его вопрос остался без ответа.
Чутье обострилось, и невидимая нить натянулась совсем как в прошлый раз. Только вот она была туманна, расплывчата. Я понимал: Виктории грозит опасность. Но не мог нащупать, где именно находится девушка.
Рванул в комнату Тори, но там обнаружилась в гордом одиночестве её личная служанка, которая сидела возле заставленного едой подноса.
— Где Виктория?! — в один голос спросили мы со Стэном, который ворвался в спальню следом. — Она сказала, куда пойдет? А её стражник? Как его, Джон?!
Служанка развела руками.
Глава 26
Руки обожгло столь сильно, что всё моё тело заполыхало, точно я шагнула в костер. Огненные языки поползли вверх, лизнули сухожилия, пронзили живот.
Боль отрезвляла.
Ресницы дернулись, и ослепительный свет ударил в глаза.
Либо я умерла и очутилась в райских кущах (что сомнительно, с моей-то биографией), либо благополучно очнулась.
Вроде бы второе. Ура!
Впрочем, рано радоваться. Во мне не хватило сил даже на полноценный вздох. С трудом разлепила веки, сфокусировала взгляд. Всё та же наполненная ванна и лежащая в ней Тина, посиневшая от холода.
Сколько длилось забытье? Оно казалось долгим и вязким, но, судя по тому, как тяжело дышал в углу Джон, прошло не так много времени.
Это хорошо. Наверное.
Сложно соображать, когда с ладоней будто бы заживо содрали кожу, а в голове бьет набатом.
Я видела, как в руках мистера Пирса мелькнул окровавленный скальпель. Он вновь склонился над бесчувственной Тиной, приложил два пальца к её шее, проверяя пульс.
— Всё нормально, время есть, — успокоил самого себя.
Этот псих её прикончит. Вот так запросто, прямо на моих глазах. А потом переключится на меня саму. В итоге Эдварда встретят три свеженьких мертвеца с дурацкими записками. Почему-то в голову пришла фраза лично для меня: «Она была слишком рогата».
Ха-ха.
Даже шутить не получается. Мысли увязают в болоте.
Так, надо попытаться сконцентрироваться.
Скальпель коснулся кожи, но лекарь не спешил надавливать. Зашептал что-то, накрывал свободной ладонью лоб обнаженной девушки. Дьявольские заклинания или просто бредни — не могла разобрать.
Я подняла из глубины себя все ресурсы. До единого. До жалкой капли. Не прошу многого. Всего один удар. Возможность откинуть этого психопата и спастись. Ну же. Согласна хоть на цепь, хоть на хлыст, хоть на энергетическую волну.
Наверное, кто-то наверху (или внизу, смотря с какой стороны глянуть) меня услышал, потому что в пальцах появилась чувствительность. Крохи силы устремились по нервным окончаниям. Дрожащая рука взметнулась вверх, и мистера Пирса отбросило в другую часть ванной комнаты.
Сжимающий окровавленный бок Джон воспользовался моментом и кинулся на него. Даже не повалил, а попросту придавил весом своего тела. Лекарь зашипел что-то, откинул с себя моего телохранителя. Неудивительно, тот был слишком слаб. Страшно представить, каких усилий стоил ему этот бросок.
Тот, кого мы так долго искали, спокойно поднялся на ноги, отряхнул штанину, словно его заботила невидимая соринка на ней.
Я тоже встала, пусть и нетвердо, держась за стенку.
— Значит, ты его настоящая истинная пара? — Мистер Пирс причмокнул. — Неужели в тебе тоже есть это?
— Что это?
Я загородила собой Тину. Глупое желание, но хоть так.
— То, что делает тебя особенной. Жалко, что я не смог прочувствовать тебя в прошлый раз. Твой ручной щенок мешал. — Он с ненавистью глянул на побелевшего Джона, отпихнул его ногой как мешок с картошкой. — Потерял целую порцию снадобья зазря. Да ещё не связал недуг императора и то, что в тот день ты выпила моё снадобье. Не понял, что вы связаны, и он помог тебе очухаться. Как жаль, как жаль. Но если ты по-настоящему истинная, всё можно исправить. Прямо сейчас.
До меня дошло. Тот успокаивающее зелье, которое я приняла из рук лекаря. Вот из-за чего я видела Кирату. Оно до сих пор горчило на моих губах отравой.
Получается, в прошлый раз Эдвард умудрился разделить со мной его действие, и потому я проснулась? А сейчас?..
Лежащий мужчина вновь застонал, совсем слабо. Сквозь ладонь, что судорожно сжимала бок, сочилась кровь, выплескивалась, заливала собой одежду и пол.
Джон не выживет. Не дождется помощи, даже если я смогу перехитрить лекаря.
Поток воздуха сорвался с моих ладоней.
Но я метила не в хладнокровного убийцу.
В Джона. Чтобы хоть как-то залатать ему рану. Слабые исцеляющие чары всё же лучше, чем ничего.
Той энергии, что сохранилась во мне, не хватило бы на полноценную атаку. Я не смогла бы обездвижить этого чокнутого врачевателя, не смогла бы отбросить в сторону. Зато я смогла ненадолго продлить жизнь хорошему человеку.
И если найду способ переиграть лекаря, то и у Джона появится крошечный шанс на спасение.
Только бы Эдвард меня услышал…
— Неразумно, — мужчина покачал головой, взглянув на стражника. — Ты потратила последнее на того, кто всё равно умрет. Не противься мне, поддайся, стань частью моей коллекции, её завершением, главным экспонатом. Ты мечтала о короне? Я короную тебя величием. Послужи во имя высшей цели. Обещаю, что не причиню тебе боли.
