Айрис махнула дубинкой. Первый враг появился прямо под нами около ее ноги. Мы чуть не просмотрели его. Айрис сшибла его ударом, но тварь успела щелкнуть чем-то по дубинке.
— Гордей, кажется, у них есть жала. — Предупредила меня супруга. — Не подпускай близко.
— А в пещере сейчас макароны дают. — Припомнил я ей.
— Будут тебе макароны, и какава с чаем, но придется поднапрячься. — Блеснула она знанием советской киноклассики.
Я отчетливо увидел насекомое, которое забралось на нашу ветку, и мелко семеня лапками, бесстрашно направилось ко мне. В длину оно было с кошку, но тело почти прямоугольное, плоское, прижатое к земле. Два длинных уса, которым оно непрерывно ощупывало перед собой пространство. Мощные челюсти в нижней части головы. А над нею острый шип на гибкой мышце, колыхающийся будто по собственной воле в разные стороны. Я сразу определил, что основная опасность исходит именно от него. Шип являлся оружием нападения и нейтрализации добычи.
Я применил пику, ткнув ею в тварь, как в шар бильярдным кием. Раздался хруст ломаемого хитина. Тварь ударила шипом в пику и застряла в ней. Я с перепуга махнул оружием и чуть не свалился с ветки от потери равновесия. Хорошо, что Айрис успела заметить мою неловкость и одним верным движением вернула на место. Тварь от удара оторвалась от шипа и полетела вниз. Я оценил ее вес в два килограмма. Многовато для насекомого.
Мы приготовились в жесткой схватке. Десятки насекомых приближались к нам. Я успел заметить, что не все устремились к нам, некоторые посеменили по другим веткам. Одно насекомое попыталось упасть на нас сверху, но Айрис отправила его в долгий полет отличным бейсбольным ударом. Два других побежали ко мне с разных сторон по боковой стороне ветки, на которой мы стояли. Я ударил их одновременно обеими палками. Они не выдержали удара, отцепились и полетели вниз.
Затмение заканчивалось. Нереальный бледно-голубой свет, получающийся из-за смешивания солнечного света и верхнего слоя атмосферы планеты-гиганты, наполнил провал. Это не значило, что закончилась ночь, напротив, она только входила в свой апогей. По лесу раздался многократный звериный крик, какого мы еще не слышали. В эту минуту я порадовался, что мы не там, а здесь.
— Проснулись все. — Прокомментировала вой Айрис.
Вокруг нас что-то неожиданно изменилось. Я почувствовал резкий запах, от которого засвербело в носу, и чихнул. Айрис спустя секунду тоже чихнула. Глаза заслезились. Я решил, что насекомые пустили какую-то свою уловку, чтобы нейтрализовать нас дистанционно. Надо признать, им удалось здорово ослабить наши боевые качества.
— Жуки… валятся… с дерева. — Кашель душил Айрис.
Я посмотрел под ноги и увидел, как насекомые, бегая словно слепые, срывались с веток и падали в низ. На земле их подбирали более удачливые товарищи и волокли в воду. Идея с химической атакой насекомых дала сбой. Выходило, что нас защитило дерево. Порыв ветра унес едкий запах. Через минуту слизистые носа и глаз пришли в норму.
— Ты поняла, это дерево распылило репеллент. — Я был в восторге от помощи растения. — Не знаю, оно защищало нас или только себя.
— А это не важно. — Айрис посмотрела вниз. — Спасибо тебе. — Она погладила кору ветки. — Я чуть было не подумала, что нас отравили жуки.
— Я тоже.
— Представляешь, они живут в озере. — Айрис обратила мое внимание на насекомых, исчезающих в воде. — А мы там купались. — Ее передернуло.
Рядом раздался мощный рык. Мы посмотрели в его сторону и увидели тварь, очень похожую на тот вид, представителю которого отец перерезал шею. Только эта была еще больше и белая стрелка на его теле занимала половину живота. Ростом она была уже под три метра, челюсти мощнее и больше. Клыки, торчавшие наружу, походили на крокодильи. Тварь явно заметила нас и заинтересовалась.
— Пошла на… вон! — Выкрикнул я, чувствуя безнаказанность.
— Может это тот же самый, которого мы видели, только подрос. — Решила Айрис. — Обидку затаил.
— Ему, чтобы пройти то же расстояние, которое прошли мы, при тридцати минутах ночи в сутках, потребуются месяцы.
— Верно. — Согласилась Айрис. — Тогда он просто захотел экзотики.
Тварь, тем временем, что-то задумала. В руках она держала какой-то предмет. Ночной хищник сломал его пополам, не сводя своего взгляда с нас, замахнулся и кинул половинку в нашу сторону. Я перехватил дубинку, готовясь встретиться с неведомым противником, но предмет или объект зацепился за ветки, да там и остался.
— Лох косорукий! — Крикнул я ему.
Тварь проигнорировала мои ругательства. Вторую половину предмета она закопала в землю и помочилась на него.
— Это что за обряд? — Удивилась Айрис.
— Он хотел сказать, что закопает нас и помочится на нашу могилу. — Расшифровал я его послание.
Я оказался неправ. Из того места, в котором он закопал предмет и помочился, появился росток. И рос он довольно скоро. Не так, как из мозга мертвого животного, но явно не со скоростью роста земных растений. А тот предмет, что застрял в кроне дерева, тоже не просто так висел. Он начал прорастать внутрь веток острыми щупальцами своих корней.
— Это паразит. — Догадался я. — Его надо срезать.
Я кинулся с ножом к стволу дерева, чтобы вскарабкаться выше и удалить опасность, пока она не развилась до размеров, когда это сделать будет невозможно. Кроме того надо было отблагодарить дерево, которое защитило нас.
— Постой, не надо. — Остановила меня Айрис.
— Почему. Дерево наш единственный шанс перебраться на большую землю.
— Вот именно. Кажется, я знаю, что задумала тварь.
— Что? — Я посмотрел на паразита, высасывающего соки из нашего спасителя.
— Это половинки одного семени. Смотри, их ростки направлены навстречу друг другу. Они знают, где находится вторая часть, и стремятся соединиться. Тварь решила построить к нам природный мост и скушать тепленькими.
— Но за оставшееся время вряд ли у него это получится. — Засомневался я в теории Айрис.
— Наступит следующая ночь. Возможно, он знает, что отсюда нет выхода и уверен, что мы останемся здесь, не сообразив воспользоваться его тактической хитростью. Наверняка, раньше они уже вылавливали отсюда свалившихся в провал дневных животных. Откуда ему знать, что мы разумные пришельцы, а не флегматичные медвежата.
— Так неудобно перед деревом. Вдруг, ему больно? — Я относился к нему, будто оно было человеком.
— Удалим, как только выберемся отсюда. — Пообещала Айрис.
«Ночь» закончилась одновременно с полным окончанием затмения. Последние насекомые, с нанизанными на «гарпуны» птицами, выбрались из пещер и исчезли в воде. Мир наполнился шумом проснувшейся дневной живности. Птицы расселись по стенам провала, почистили перья и шумно вылетели наружу всей своей многочисленной стаей оставшейся после ночного прореживания.
— А нам что делать девять с половиной часов? — Спросил я у супруги.
— Как говорит твой папа, снимать штаны и бегать. — Айрис полезла вниз.
У меня еще живы были впечатления от встречи с насекомыми, и спускаться к озеру не хотелось, зная, что они где-то близко. Айрис спрыгнула на землю, разделась донага и забралась в воду. Не знаю, чего в ней было больше, мужества или отсутствия брезгливости. Она искупалась, промыла волосы, растрепала их, чтобы они скорее высохли, и выбралась на берег.
— Спускайся, трус! — Крикнула она мне.
— Зачем? Я еще не испачкался.
— От тебя пахнет страхом! Смой его!
— Это не страх. Это всё твой компот. Кстати, я бы чего-нибудь перекусил!
— Не иди на поводу у своего желудка. Иди на зов самки! — Айрис недвусмысленно рассмеялась и соблазнительно повиляла бедрами.
Поразительное самообладание у моей супруги. Или же остатки её адреналина перерабатывались в половые гормоны, чтобы не пропадать даром. Я не мог ударить в грязь лицом перед гипотетическим разумом планеты. Вдруг, он наблюдал за нами и пытался понять, кто мы такие есть. Если бы я проигнорировал зов своей самки, он мог подумать, что самка это я. Я слез с дерева, ловко прыгая с ветки на ветку, разделся и с ходу забежал в воду. Поплескался, наблюдая за тем, как обнаженная Айрис бродит вокруг дерева. Настоящая Ева. Пора было показать ей и всем остальным, кто является Адамом в этом райском саду. Думаю, планетарный разум узнал о людях много нового в последующие несколько минут.
