— А светящаяся мазь тебе на что? — Спросила Айрис.
— Точно, я чуть не забыл про нее. Правда, так мы не сможем соврать им, что поломка оборудования не наших рук дело.
— Сейчас это вообще не важно.
— Давай, ты выкладывай надпись, а я пойду, проверю, не сделали ли ученые дырку в воронке снова, пока мы лазали по пещерам.
— Иди. — Отпустила меня Айрис.
Я бегом поднялся на край воронки и так же бегом спустился вниз. Нет, в наше отсутствие так никто и не появился. Часть оборудования выглядела обожженным, но не сломанным. Только кабель не пережил суровые условия. Оплетка расплавилась, обнажив металлические жилы золотого цвета. Ближе к центру воронки, желтый металл расплавился и смешался с железом. Я поскреб пальцем по лужице желтого металла, предположив, что это золото. Наверное, я был прав. Мне легко удалось сломать одну жилу, погнув ее несколько раз туда-сюда. В руке у меня оказался метровый отрезок желтой проволоки. Подумав, что для хозяйства это незаменимая вещь, я наломал еще несколько кусков такой проволоки и вернулся к Айрис.
Она как раз заканчивала делать спасительную надпись.
— Никто не прилетал. — Сообщил я ей и показал проволоку. — Это добыл из сгоревшего кабеля. В хозяйстве сгодится. Очень напоминает золото.
Айрис взяла в руки один кусок и внимательно его рассмотрела.
— Да, это золото. Сгодится, когда будем делать новый черпак. — Она у меня тоже была очень хозяйственной.
Я скрутил проволоку вокруг запястья левой руки. Получился увесистый браслет, который не особо мешал мне. Надпись, сделанная Айрис, была хорошо видна с многих ракурсов, а с воздуха она должна быть видна лучше всего. Светящаяся мазь на свету не особо выделалась, но делала вид у камней влажным, оттеняя их на общем фоне.
С вершины воронки хорошо был виден обрыв, возвышающийся над зеленой низиной.
— Сколько осталось времени до наступления «ночи»? — Поинтересовался я у Айрис, но на всякий случай посмотрел в небо.
— Два часа десять минут.
Я сверился с собственными наблюдениями. Они совпадали. До обрыва нам никак не успеть за это время. Придется встречать ночь в воронке. Хотелось верить, что ее территория для ночных хищников являлась закрытой. Им здесь нечего было ловить в плане пропитания. В случае нашей самонадеянности, могли возникнуть серьезные проблемы. Бежать или спрятаться было негде. Сколько раз мы убеждали себя, что если будем тихо сидеть, нас никто не увидит, и каждый раз были неправы.
За это время, что у нас осталось, мы успевали добежать до реки, чтобы напиться. Так мы и поступили. Я выпил за раз литра три воды. Мой отощавший живот сделался выпуклым, как у майского клеща, прицепившегося к собаке. Вода на время заглушила чувство голода. Но когда я прошел мимо куста, увешанного с очными ягодами, мне нестерпимо захотелось перекусить.
— Слушай, если удалить косточки и семена, тогда они точно не смогут прорасти внутри меня. Давай рискнем? — Предложил я Айрис.
— Нет. — Неожиданно отказала она мне. — У меня есть идея получше. Снимай проволоку с руки.
Айрис предложила поступить таким образом, очистить ягоды и плоды от семян и косточек, развести огонь и сделать из них что-то типа шашлыка из сухофруктов. Идея мне понравилась. Мы заготовили хворост, наделали палочек, на которые привязали проволоку с нанизанными плодами, развели огонь и стали готовить. Капающий сок распространял вокруг нас аромат кондитерской. Пахло как у матери на летней кухне, когда она варила варенье. Горячие ягоды жгли губы. Я решил поиграть в «вертолет» покрутив их над головой прямо на проволоке. Это помогло.
Правда, спокойно перекусить нам не удалось. Лес стих в предвкушении ночного пиршества. Мы оставили догорать костер, прихватили еду, оружие и побежали прятаться в воронку. Никогда я так быстро не ел, давился, обжигался, но спешил доесть. Вдруг, это было в последний раз. Лес наполнился воем со всех сторон.
Мы притаились за ящиками оборудования, надеясь, что сюда никто не сунется в поисках пропитания.
— Как страшно, когда ничего не видно. — Признался я.
Страх заставлял меня вертеться юлой, ожидая появления врага с любой стороны.
— Давай прислонимся спиной к спине, чтобы видеть все вокруг. — Предложила Айрис.
— Давай.
Мы заняли боевую позицию.
— Что у тебя? — Спросил я через несколько секунд.
— Ничего. А у тебя.
— И у меня.
— А сейчас?
— И сейчас. А у тебя?
— Пока тихо.
Нервозность требовала выхода даже в таких ненужных диалогах. Минуло десять минут. Твари орали буквально в десятках метров от нас. Нам казалось, что они приближаются, что вот-вот появится богомерзкая рожа чудовища над краем склона. Я пожалел, что мы оставили догорать костер. Он мог нас выдать. Здешние ночные хищники похожие на обезьян с крокодильими мордами, показались мне достаточно разумными, чтобы улавливать взаимосвязь между такими вещами, как огонь и странные «неспящие» чужаки. Чего стоил прием, которым нас хотели вытащить из провала при помощи удивительного паразита. Это было проявлением высоких интеллектуальных способностей.
Прошло еще десять минут. Страх оставил нас. Осталось только томительное ожидание окончания «ночи». Я расслабился и чуть не потерял контроль над ситуацией. Беда пришла сверху. Огромная птица, того же вида, что подгорела на нашем костре у обрыва, спланировала над нами в нескольких метрах, умело копируя рельеф воронки. Я подумал, что это был разведывательный облет и теперь стоило ждать боевого.
Птица, издав хриплый клич, улетела из поля зрения.
— Насовсем? — Спросил я Айрис, ожидая утвердительного ответа.
— Без понятия. — Она не могла знать.
Птица вернулась через минуту. Внезапно появилась прямо над головами, пролетев в метре от края воронки. Она выронила что-то из лап и улетела. Я ожидал от нее атаки и потому замешкался, наблюдая за тем, как она улетает. Айрис сбила меня с ног и махнула дубинкой. «Тук-тук», раздалось два щелчка.
— Гордей, отбивайся! — Крикнула Айрис.
Я никак не мог понять, что происходит, от кого мне отбиваться, пока не обратил внимания на извивающиеся черные тела, похожие на ожившие пружины, поднимающиеся извивающимися движениями в нашу сторону из центра воронки. Айрис сунула мне в руки свою дубинку. Из неё извиваясь, торчали два черных существа, похожих на змей или червей, длиной в двадцать сантиметров и толщиной в палец. Они пробили собой дерево и застряли в нем. Существа неистово дергали гибкими телами, желая освободиться.
— Живые пули. — Назвала их Айрис. — Будь осторожнее.
Мы встали за ящики оборудования, чтобы отгородиться от приближающихся убийц. Я постучал дубинкой по корпусу ящика, провоцируя и пытаясь их обмануть. Уловка удалась. Еще двое червей, сжавшись в пружину, выстрелили прямо в металл корпуса. От оглушившего удара они потерялись, упали и задергались. Я добил их дубинкой, размазав по земле в жидкое пятно. Айрис тем временем, прибила одного точным ударом копья. Остальные твари расшиблись о железные ящики, и мы добили их на земле. От червей остались только сверхкрепкие конусы из передней части тела, которыми они пробивали жертв. Я поднял один и рассмотрел. Деталь можно было приспособить к деревянной дубинке, увеличив ее убойную силу. Кажется, я стал превращаться в пещерного человека. Наступала фаза принятия.
Птица вернулась. Кажется, она прилетела пировать, потому что смело присела на склон воронки в десяти метрах от нас. Я поступил инстинктивно, еще раз убедив себя в том, что наступает момент трансформации личности, превращения в дикаря, бросил пику левой модифицированной рукой. Самодельное копье пробило птицу насквозь и ударило в землю. Ночной хищник попытался взлететь, но не смог, забился в конвульсиях, как петух с отрубленной головой и через полминуты затих. Мы с Айрис тоже притихли, предполагая, что устроенный нами шум, может привлечь совсем ненужных существ.
Солнца создали беременную фигурку, готовую разродиться через несколько минут. Всё, что хотелось сейчас, это чтобы ночная флора и фауна не заметила нас. Я очень устал от осады, случающейся каждые девять с половиной часов.
