— Да мы же все лето и половину осени в небе провели. Еще до его возвращения, — напомнила Лана.
— Вот я и говорю, что он в те дни тебя не видел. А когда вернулся, ты находилась неотлучно при нем.
Складно говорила Даждьроса. Хорошо объясняла. И так хотелось ей верить. Только Лана чувствовала, что дело обстоит совсем не так.
А потом пришел зов от самой старшей из сестер, суровой и властной, как матушка, Самовилы, хранительницы великого Дуная.
«Ну где там ваш Змейгород? Долетели мы вдоль Дивны до вашей Свияри, а тут только какая-то крепость на утесе».
«Это, наверное, застава возле Щита исполина, — подсказала Даждьроса, которая владения ящеров знала значительно лучше. — до Змейгорода еще пару поприщ».
«А почему нас никто не встретил? — спросила еще одна сестра Кема, хранившая несколько притоков Вологи.
При этих словах у Ланы упало сердце. Случилось то, во что она боялась поверить. Ее милый и в прошлый раз ушел из города тайно. Тогда он обиделся на нее, сейчас его жестоко уязвили старейшины. А о ней он не подумал, представляя лишь, каким жалким неудачником будет выглядеть среди родовитых зятьев батюшки Водяного. Уж лучше бы она никогда его не встречала.
Но сестрам следовало как-то отвечать и горькую правду говорить сразу очень не хотелось. Поэтому для начала, Лана изобразила удивление.
«Может быть, вы разминулись? — предположила она. — Яромир велел дожидаться его в городе, сказал, что вылетит навстречу».
«Да ничего страшного, — примирительно проговорил один из зятьев. — Мы и сами доберемся. Уже недалеко, не маленькие, не заблудимся».
«Твой буслай шебутной хоть на свадьбу свою явится?» — пошутила Самовила, и Лана до крови закусила губу, чтобы не ответить грубостью на сказанную без задней мысли шутку.
Разве сестра виновата, что у нее, у меньшой, все с самого начала пошло не так. Слишком долго, видимо, батюшка и матушка ее держали при себе, не замечая, как вокруг меняется подтачиваемый скверной Нави мир. Но разве Лана мыслила какую-то другую судьбу, разве могла увидеть кого-то на месте Яромира. Хотя подспудно и понимала, что ее плачею уже вряд ли когда-то сменит нарядная кика.
— Почему ты им не сказала? — с нескрываемым удивлением глянула на нее Даждьроса, которая, конечно, тоже обо всем догадалась. — Батюшкины зятья — сильные ящеры, они смогли бы его разыскать и, пока не поздно, вернуть и образумить. Хотя бы ради тебя.
— Это уже ничего не изменит, — всхлипнула, отирая струящуюся подбородку кровь, Лана
Она представила унизительную картину поисков блудного жениха, сбежавшего со свадьбы и ей стало совсем тошно. Захотелось, не расправляя крылья, прыгнуть с обрыва и очнуться в чертогах предков. Только как избыть терзавшую сердце боль и тревогу не за себя, а за Яромира. Куда он решил податься один, без союзников, обиженный на весь белый свет. И что может означать увиденный этой ночью сон? Даже если он отправится на Сорочьи горы и позовет с собой Горыныча, то вдвоем они только погубят себя, а Велибора освободить не сумеют.
Да и кто знает, что сейчас происходит с воеводой? Видение в зеркале Даждьросы показывало, что тот вроде бы жив. Только даже вещая роса не могла сказать насчет его душевного здоровья и приверженности Правде. Велибор, конечно, всегда отличался силой духа, но чары и пытки Кощея, способны сломать и лишить разума кого угодно. А Яромир с его горячим и слишком независимым нравом мог стать для Нави просто легкой добычей. Уж Кощей нашел бы способ, как растравить душу, пестуя обиду. А может быть, и вправду, как в детстве, умолять батюшку и зятьев, чтобы разыскали, пока с отринутым изгнанником не случилось беды.
— Что значит улетел? Куда, зачем? — не скрывала возмущения Самовила, которая прибыла первой, сразу поняла, что свадьбы не будет, и теперь пылала праведным гневом, посылая на голову беспутного жениха целый поток проклятий куда более бурный, нежели водопад, которым Свиярь низвергалась с плотины. — Батюшка ему, худородному, честь оказал! Отверг предложение Змеедара, который в качестве свадебного выкупа обещал любую из рек сделать золотоносной. А этот пустозвон, мало того, что даже в воеводы не сумел пробиться, так еще и сестру так опозорил!
— Он, между прочим, Змейгород во время битвы с Кощеем спас, — напомнила Лана, которую, конечно, уязвили сказанные в запале слова сестры,
— Да все они горазды геройствовать, только о подвигах да славе и думают, — звеня жемчужными ожерельями и самоцветными обручьями, махнула холеной рукой Кема. — А разумения, когда надо промолчать и с кем нужно поладить, не хватает.
— Так, может быть, все-таки вернуть, пока он далеко не ушел? — спросили зятья, готовые сразу обратиться и лететь хоть несколько суток без передышки.
— Чтоб он после свадьбы опять сбежал? — сердито хмыкнула Самовила, решительно направляясь к городу. — Я бы его на десять перестрелов к сестре не подпускала. После всего, что он натворил. В конце концов, своим легкомысленным поступком он выказал неуважение и к нам, и к батюшке Водяному.
— В самом деле, нечего тут слезы лить. — попыталась подбодрить Лану, но только еще больше растравила душу Кема. — С глаз долой, из сердца вон, найдутся и другие женихи куда более достойные, — добавила она, с интересом разглядывая Змейгород, в котором прежде ни разу не была, и расспрашивая, каким семьям принадлежат наиболее нарядные терема.
— А как же свадебный выкуп? — напомнил ее муж Кейо, когда они уже подходили к избе Ланы.
В самом деле серебро и узорчатую кузнь, которую давал за Дочь Водяного искусный кузнец Яромир, он принес загодя, еще до Купалы, и батюшка не побрезговал вено взять, хотя и тяжело вздохнул, словно зная наперед. Ох, как бы пригодилось это серебро Яромиру, чтобы корабль к острову Буяну снарядить.
— А что выкуп? — мигом поднялась на дыбы Кема. — За такое оскорбление не вено, а виру надо платить.
— А это не тебе, дочка, решать, и сестриным сердцем не тебе распоряжаться.
Батюшка Водяной оказывается не просто прибыл в город раньше всех, но уже и все разузнал.
— Чуял я еще на Красную горку, что надолго в Змейгороде Яромир не задержится, — поделился он с Ланой, когда Самовила и Кема ушли в гости к родне своих мужей. — Надо было вас обоих сразу после испытания из этого змеиного гнезда забирать. Я-то скверну Нави, исходящую от Змеедара, еще тогда почуял.
— А кто бы от Кощея город и простых смертных спас? — всхлипнула Лана, испытывая непреодолимое желание в такую минуту припасть на грудь отцу.
— Вот то-то и оно! — вздохнул Водяной, угадав ее настроение и раскрывая объятья. — Надеялся, что противостояние с Кощеем, испытание, битва и осада твоего беспутного уму разуму научат. Да видно, с чем кто на свет рождается, с тем и живет редко, когда извлекая уроки. И старейшины Змейгорода тоже.
Он немного помолчал, давая какие-то поручения домовому, потом испытующе глянул на Лану.
— И что ты мне теперь прикажешь с тобой делать, девонька? К матери вернешься?
Она только покачала головой, поскольку решение как-то неожиданно и подспудно пришло само.
— Здесь останусь. Его дождусь. Рано или поздно он вернется.
— Знать бы только с кем, — вздохнул Водяной.
Глава 32. Нареченная
— Да она с ума сошла! — не поверила, узнав о решении Ланы, Самовила. — Рассудком от горя помутилась! Батюшка, неужели вы ничего не сделаете?
— А что тут можно сделать? — развел руками Водяной, глядя на старшую дочь без гнева, но со смиренной уверенностью в своей правоте.
— Хотите, чтобы она повторила судьбу Дивны? — копируя сварливую манеру матушки Вологи, поддержала сестру Кема.
— Каждая судьба неповторима, звенья цепи не разомкнуть, и нити из ткани бытия не вытащить, — назидательно отозвался Водяной, попросив зятьев помочь перенести приданое Ланы и ее личные вещи в избу Яромира.
Она решила, что так будет правильнее, и батюшка не стал ей перечить.
— Я же взял свадебный выкуп, — пояснил он свое решение сестрам.
