же пустился в погоню.
— Как же так, то? Пешком? — Бросился наперерез староста.
— Далеко не уйдут. Там от тракта ничего не осталось… — Впопыхах отозвался преследователь… — Но нужно спешить…
— Эти изверги. Они здесь бесчинства творили. — Не отставал Патрик…
— Еще кто пострадал? — И только сейчас Монро увидел существенной величины гематому под левым глазом.
— Утром… Утром эти скоты объявились и сразу ко мне. Они нас запугивали. Дали мне по лицу. Спрашивали про взрыв. Я им еще и про вурдалака ляпнул.
— С женщинами все в порядке?
— Слава Богу, Кристиан. Беда их миновала… Я конечно еще опрошу всех… Так и что же? Вы за ними? Кристиан, это же самоубийство! — Староста, остановился, упер руки в колени тяжело дыша…
— Да я только одним глазком посмотреть. — Остановился уже сыщик… — За меня можете не переживать…
— Там же вурдалак еще! Я вам забыл сказать, Кристиан. Вчера утром дуболом Рослин пошел на охоту и не вернулся! Освальд — его младший брат сейчас у меня живет, потому что боится! Этот вурдалак, говорит, проклятие их семьи…
— Да вон он ваш вурдалак. — Отмахнулся Грисельд став лицом к деревне и старосте. — Целая четверка вурдалаков уехала на болота. Я был там, Патрик. Мне тоже там виделось всякое. Это ж топи. Там в воздухе смерть витает. Ой да чего я вам объясняю… — Он снова повернулся к лесу… — Я пойду, у меня так то нет коня, а у них у всех по лошади…
— Удачи вам, Кристиан.
Переходящим в бег шагом, Монро поторопился вслед за душегубами:
— Коня моего покормите…
Кровавый квартет скрылся из виду, сохранив хвост из отпечатков копыт на влажной поверхности маршрута. Путь предстоял не близкий, но парня мало это беспокоило. Вместо этого он прокручивал в голове то что увидел в тот промежуток времени, когда сумерки рассеялись. Грисельд хорошо помнил, как самый крепкий из головорезов с тяжелой секирой наперевес без дела слонялся по харчевне. Вместо доспехов бандит предпочитал бедняцкое тряпье, поверх которого был накинут клепанный жилет с шерстяными утеплениями на ремешках. Хотя Грисельд и не был уверен до конца — быть может глуповатому на первый взгляд верзиле нравилась одежда не сковывающая движения. В этом вопросе, будь утверждение правдой, Кот безусловно бы его поддержал, но что-то подсказывало ночному мстителю, что только в этом вопросе они бы и сошлись. В остальном — увы. «Такие как этот буйвол.» — Вспоминал Монро: «Такие как этот, умирают первыми, но обязательно прихватывают с собой в могилу минимум троих. Умом они, как показывает практика, не блещут. У них другая функция. То ли дело другой парень.» — Память начертила образ второго. Это был мужчина в замызганном панцире и выразительно проступающей небритостью. Доспех он надел на рассвете, а до тех пор так и сидел за столом не проронив ни слова. Изредка он поглаживал стальной наплечник, который почему-то предпочел не снимать накануне скромной пирушки. Вскоре и он отправился спать. Примечательна в хмуром разбойнике была манера держаться. Осанка мужчины, возраст, близящийся к преклонному, аккуратность в конце концов. Все эти атрибуты могли натолкнуть на мысль, что негодяй в прошлом служил в армии и мог пролить немало крови. Позже это умозаключение даже нашло некоторое подтверждение — пусть и косвенное. Воин, оставивший ратное дело в прошлом, и пустивший свои навыки в мутную систему криминальных взаимоотношений между людьми, взял в руки круглой формы побитый и треснувший надвое щит с деревянным основанием и окованным по краям железом, покрутил его в руках. Закрепив ремнем защитное приспособление на предплечье, он убрал изношенный, красновато-бурый кистень за пояс, и вышел на улицу… «Вспоминая то, в каком состоянии он держал свое снаряжение, я начинаю сомневаться, что он имел какое либо отношение к армии. На другой чаше весов выправка и явные замашки стражника. Да какая разница. Мерзавец он и на болотах мерзавец и в казармах.» — Сглотнул Грисельд. «Но от цепи его необходимо держаться подальше. Жаль не взял арбалет… Не взял меч… Не послушал старика… не послушал… А этот?» — Вспомнил Монро вожака обходя очередную трясину. «Этот похож на ищейку. Видно в деле давно, но управляет отрядом без году неделю. Возможно это их первое совместное дело. Охотник за головами? Может удастся что нибудь узнать о нем? Допросить бы его, но подобраться будет сложно… Там еще уродец был. Видно — отморозь…» Ночные тени малость уберегли присутствующих в корчме людей от жуткого месива на лице нахального выродка. И утро только доказывало состоятельность суждения. На обвисших щеках и остро вытянутом вперед подбородке росли водянистые прыщи, трансформирующиеся в в беспорядочные шрамы. Могло показаться, будто кожа проходимца облазила словно чешуя какой нибудь гадюки, и натягивалась на впалых щеках, но на деле это были лишь похожие на ожоги шрамы.
Время застыло — минуты превратились в бесконечность. Затягивая поборника справедливости в сети, болото издевалось над ним. Грисельд не мог понять идет ли он правильно. Мгновение — он с уверенностью ступает по следу. Еще миг — он сбивается. Он не уверен. Кровь закипает в Коте. Он сосредоточен. Инстинкт охотника подсказывает верное направление. И Кот движется. Теперь это уже не Грисельд Монро. Теперь им не уйти. Охота началась. Где-то в чертогах здравого смысла, подает голос Грисельд Монро. Он обеспокоен. Их четверо. У Кота нет оружия, сломана рука. Что он намерен предпринять? Кот отталкивает от себя тревогу. Волнение — это слабость. Тревожность — это раздумья. На них нет времени. Он должен добраться до них. Ничто его не остановит. Топи, поваленные деревья, слякоть, периодически исчезающие на глазах следы, размытая дорога, усталость — это все не имеет никакого значения. Есть только цель… И он должен во что бы то ни стало добраться до нее…
Он услышал их. В конце концов все случилось так, как Кот и предполагал.
— Привяжи остальных! — Командовал Анри. — Успокой, успокой их!
Кот накинул капюшон, встал за дерево. На знакомой уже полянке развернулась настоящая драма. Здесь в прошлый раз Грисельд Монро и оставил Вихря. Среди нескончаемых деревьев, безветрия, и обволакивающей территорию влажности, храбрецы боролись с угодившей в торфяную ловушку соловой кобылой. Лошадь мотыляла головой из стороны в сторону, неистово сопротивлялась. Здоровяк пытался тащить ее за поводья. Когда вожжи порвались, обрекая животное на верную гибель, Анри выхватил кинжал и вспорол несчастной горло. Он прошелся от уха до уха, и отряхнув залитый кровью рукав гневно посмотрел на остальных:
— Дальше пешком. Вы двое. — Обратился он к гнусному выродку и богатырю. — Снимайте припасы с лошадей.
