предпочла просто выползти, да еще через верх, от чего я мог наблюдать, как одна зеленоволосая особа потихоньку поднимается к уровню моей головы.
— Привет, — привлекаю её внимание. Она замирает и ме-е-е-едлено поднимает сонные глаза прямо на меня, когда макушка была уже на уровне моего носа.
— Привет. — Сонливость начинает быстро проседать под нахлынувшими эмоциями. Она быстро оценивает обстановку и вспоминает случившееся. И сразу расплывается в такой довольной улыбке… Сложив ручки перед собой, кладёт на них голову, словно объевшаяся сметаны кошка. А как кончики ушек покраснели, ух. Что интересно, она ещё поддерживала ментальную связь, а потому я мог насладиться удовольствием, толикой хитрости и торжеством.
Поддавшись порыву, беру её за талию и чуть приподымаю. Слышу тихое удивлённое «Ой!», и тут же целую. Разорвав контакт, смотрю в глаза, в которых читалось изумление, а до меня доходит непомерное количество счастья.
Она начинает тихонько смеяться и утыкается носом в щеку.
— Ты чего?
— Да просто… просто хорошо.
— Ну-ну.
Стоило мне закопошиться, как она поднимается и, откинув одеяло, направляется собирать одежду. Я же принялся собирать свою. Тут я заметил у неё на груди какой-то символ. Круг, с двумя переплетёнными лозами, разделявшей этот круг на две половины.
— Мила, а что у тебя за печать на руке?
— Ой. И правда появилась, — удивилась девушка заметив печать. А потом заулыбалась и пояснила: — Это печать супружества.
— Поясни.
— Выбирая партнёра, люди дарят друг другу кольца, браслеты, ободки, не суть важно, что именно. Но таким образом они как бы показывают союз. Этот ритуал тянется с начала времён, просто всякий раз меняется. Его оригинальный вид — это вот такая или аналогичная ей печать. Печать знаменует связь. Узы между партнёрами. Она проявится только в том случае, если оба партнёра были открыты и искренни друг с другом. Говорят, что, благодаря этой печати, два любящих друг друга сердца всегда могут друг друга найти, где бы они не находились.
— Что, правда?
— Не знаю. Сейчас это редкость.
— Хм…
— Акир, если проводить аналогию, то эта печать сделала меня частью королевской семьи. Вашей с Элоной семьи. Посмотри на мою ауру, она чуть-чуть поменялась. Все духи при виде меня буду знать о связи с вами. Связи с тобой. Твой след, как клеймо, теперь стоит на моей ауре, а мой на твоей.
— И что это тебе даёт?
— Ну, кроме того, что я получила немножко власти в Лесу, меня теперь тоже буду опасаться. Ты только подумай, каким психом надо быть, чтобы выйти замуж за того, кто может тебя съесть.
Я в голос рассмеялся, представив себе реакцию духов. Ну да, со стороны посмотреть, так даже забавно выходит.
Сколько бы я не откладывал, сколько бы не готовился, но рано или поздно этот день должен был настать. Гуляя по окраине леса, поглядывая на проходящих мимо путников, просто понял, что пора. Пора посетить дом, пора навестить старых знакомых, пора разобраться с тем, что случилось и почему.
— С чего начнёшь? — спросила Элона, сидя на корнях дерева и наблюдая за тем, как я перекидываю в подпространственный карман вещи.
Большую часть одежды сделала для меня она. Те вещи, которые дал мне с собой отец, уже давно мне малы.
— Начну с того, что постараюсь выяснить — что вообще случилось. Навещу родной дом, узнаю, что случилось с людьми, работавшими на плантации. Как я понимаю, плантации уже давно нет?
— Да. Со смертью Айрис и Нагаро я забрала благословение с земли. Более она не обладала теми же свойствами, что и раньше, и уже на следующий год плантация зачахла.
— Вот заодно и поинтересуюсь, кто прибрал её к рукам. Если они пытались работать, значит земли отошли новому владельцу. С него и можно начать.
— Пожалуйста, будь осторожен.
— Буду.
— Ага, — судя по интонации, мне не поверили.
— Честно, буду.
— И не надо выплёскивать ненависть на всех, — Элона провела по моей левой щеке ладошкой.
— И не собирался.
— Не собирался, но сделал бы. Акир, я ведь вижу тебя насквозь. Вижу, как ты очерствел. Натура теней в совокупности с твоей травмой могли сделать настоящего монстра.
— Но ведь не сделали.
— Я на это надеюсь. Что бы ты не узнал, по возможности не трогай невиновных.
— Тебе ли переживать за людей, — приподнимаю в удивлении правую бровь.
— Люди всегда останутся людьми, чтобы с ними ты не сделал. Они такие какие есть, со всеми своими недостатками и достоинствами. Ты можешь по десять раз объяснять им одно и то же, но пройдёт несколько веков, и всё можно начинать с начала. Каждый раз одно и то же. Каждый раз как с чистого листа.
— И к чему ты это говоришь?
— К тому, что пройдёт лет пятьдесят, и мстить особо будет некому. Чей-то правнук может даже знать не будет о том, что делал его предок. Не говоря уже о тех, кто просто живёт и занимается своим делом. Я хочу, чтобы ты понял, ты не человек. И тебе нельзя примерять к себе человеческие мерки. К счастью или нет, но понимание этих слов к тебе придёт только через несколько сотен или тысяч лет прожитой жизни. Когда осознания твоего положения само к тебе придёт.
— Хм…
— Буду надеяться, ты меня понял.
— Да понял. Всех подряд убивать не буду, — смешок почему-то вырвался сам собой, а Элона покачала головой.
— Молодой ты ещё.
— Этот недостаток быстро пройдёт.
— Я готова! — прозвучало чуть в стороне.
Повернувшись, смотрю на Милу. Бросив небольшую походную сумку себе под ноги, она сложила руки на груди и посмотрела на меня. На ней был стильный кожаный корсет с завязками, подчёркивающий её грудь и сужающий и без того осиную талию. На бока корсета нанесены руны, а на спине красовался рисунок великого древа духов. На чёрном ремне с мельхиоровой пряжкой, прижимаясь к крутым бёдрам, в специальных кармашках расположились зелья на экстренный случай. Пара зелий исцеления, пара от магических истощений.
Наплечники из толстой кожи магического зверя, соединённые заклёпками, защищали руку до локтя и прикрывали рёбрами шею. Чёрные штаны, заправленные в добротные кожаные голенища сапогов, визуально разделялись полированными стальными наколенниками, позволяющими и меч отбить, и несдержанным на
