до кочевий коттеров был куда ближе.
Впрочем, тогда для них всё закончилось довольно плачевно. Объединённое войско коттеров и орхай-менгулов встретило их у Длани Света и разгромило так, что имперцам надолго запомнился этот поход. Владыка ченжеров, благодаря жертвенной отваге своих воинов, остался жив, но слухи, доходящие из Ченжера, говорили, что он после этого до сих пор болеет от полученных ран.
Как только ченжеры оказались в беде, то табгары, гуз-дады и другие степняки, набросились на них со всех сторон. Кто-то же должен был заплатить за неудачный поход. Недавние союзники грабили и убивали уцелевших имперцев. Тогда Кияху удалось спасти от ярости соплеменников трёх жрецов Братства Богини, старшим из которых был преподобный брат Динху.
Шаман помог им невредимыми вернуться в Ченжер и с тех пор они поддерживали дружеские отношения. Теперь Динху сильно поднялся – занял место верховного жреца Братства богини Уранами и вошёл в большую силу. Он часто присылал Кияху редкие сильнодействующие снадобья и вещицы, которых невозможно было достать в степи.
Когда к Темябеку прибыл тайный гонец от коттерских нойонов с дарами и предложением убрать Джучибера, Киях, будучи главным советником табгарского кагана, призадумался. Дело было очень и очень непростое. Гнев неба мог обрушиться на того, кто дерзнёт нарушить веками освящённый обычай гостеприимства. Ткнуть кинжалом в бок или подмешать яду нетрудно. Здесь нужно было нечто другое. Что-то вроде праведного гнева небес, которое не только покарает святотатцев, но и послужит к его вящей славе. Шаман привык из всего извлекать пользу.
Внезапно ему на ум пришла великолепная мысль. Раз уж так Темябеку приглянулись тугрские соболя и шапка из шкуры барса, то пусть молодой нойон коттеров умрёт. Но умрёт не один, а вместе со всеми своими ближниками.
Убийство послов можно будет свалить на ченжеров. Кияху и его повелителю Темябеку выпала редкая возможность натравить неспокойных соседей на имперцев. Пусть самодовольные, кичащиеся своей силой и могуществом ченжеры схлестнутся в смертельном поединке с коттерами и орхай-менгулами. А табгары постоят в сторонке и в нужный час ударят победителя в спину.
Появление мастера Химчена в Той-Тувэ было некстати, и поначалу Киях подумывал о том, чтобы избавиться от него, но решил повременить. Имперский соглядатай мог бы пригодиться. Слов, предназначенных для ушей Бохорула и коттеров о вероломном нападении ченжеров на послов, он всё равно не услышит, а потому пусть пока поживёт. Ушедший от шамана Химчен так и не узнал, что его жизнь висела на волоске от смерти.
* * *
Тайная встреча мастера Химчена со старшим сыном табгарского кагана Кулджином, состоялась в юрте Кияха. Это было наиболее безопасно, ибо соплеменники старались не посещать без крайней нужды аил могущественного шамана.
Когда молодой табгарский бек пришёл в юрту, то он увидел рядом с хозяином худощавого человека с бритым лицом, одетым в тайгетский кафтан с широким боевым поясом. Перед сидящими в юрте был накрыт низкий, лакированный столик, уставленный серебряными кувшинчиками с винами и тарелками, на которых лежала лёгкая закуска. На одном конце столика возвышалась горка румяных лепёшек, испечённых из белой пшеничной муки, на другом стояла ваза с засахаренными фруктами, привезёнными из империи.
– Мы уже перестали надеяться, увидеть тебя, доблестный Кулджин,– произнёс Киях, после того как он обменялся с ним положенными приветствиями.– Проходи, садись. Отведай вместе с моим гостем даров полуденной земли.
Кулджин опустился на пятки. Молодой табгар, недоверчиво посвёркивая глазами, взял с блюда горсть изюма и отправил её в рот.
– Ого, какое сладкое. Вкус как у мёда, что привозят из кочевий таурменов.
– Угощайся,– поощрил его Киях.– Вот ещё попробуй вина. Это из самого Ауранбада.
Наследник Темябека отхлебнул из золоченого кубка, подаренного ченжерскими жрецами Кияху, когда он был в Кутюме. Сначала ударило в голову, а затем приятное тепло разлилось по телу Кулджина. Шаман опередил его, не дав молодому человеку высказать своё восхищение едой и напитками.
– Позволь мне представить тебе, одного из наших вернейших друзей – господина Химчена.
При звуке своего имени ченжер церемонно поклонился.
– Он прибыл к нам от самого подножия нефритового престола владыки Империи Феникса, и привёз слово дружбы для твоего отца.
Кулджин перестал есть, устремив свой взор на сидящего рядом с Кияхом человека. Он вспомнил, зачем отец направил его к шаману.
– В последнее время слишком многие ищут милости у порога юрты моего отца. Даже наши враги прислали послов. Но они хоть выглядят как багатуры. Судя по виду посланца нефритового трона, он слишком ничтожен для таких дел, как решение вопросов войны и мира.
– Не торопись. Если ты хочешь занять место на белом войлоке после своего отца, то ты не должен судить о человеке по его одежде. Запомни это. Сначала выслушай, что скажет господин Химчен.
При этих словах Кияха молодой табгар дёрнулся, схватившись за костяную рукоять кинжала, висевшего на поясе.
– Подожди,– подметив это движение, усмехнулся Киях.– Ответь мне, я когда-нибудь звал твоего отца или тебя по пустякам? А?
Кулджин сглотнул слюну и потупил глаза, в которых мерцал злой огонёк. Но ссориться с шаманом было себе дороже. Отец не всегда будет держать железной рукой поводья власти, потому он рассчитывал на поддержку шамана в будущем. Ведь хотя он и старший, но по обычаям степи, отцам чаще всего наследуют младшие сыновья.
– Пусть твой гость расскажет, зачем он прибыл к нам,– смиренно проговорил молодой табгар.
– Я принёс вам весть от имени богоравного государя Ченжера, который хочет протянуть руку дружбы твоему отцу. Мой
