— Я пришел за тобой, — нараспев произнес Крелл. — Меня прислал Чемош.
Рис сразу же понял, что происходит. Драка на улице, пожар, устроенный прислужниками Чемоша, — все это было прикрытием. Целью негодяев является Мина. Рис поднял эммиду и встал между девочкой и Креллом.
— Паслен, хватай Мину и беги!
Кендер соскочил со скамьи и схватил малышку за руку. Крики и визг, дым и огонь привели ее в замешательство и перепугали. Она уцепилась за Риса и, не выпуская его рясы, закричала: — Я никуда не пойду!
— Мина, нам надо бежать, — торопил ее Паслен, пытаясь оторвать от монаха.
Крелл вытащил железный шар, украшенный золотистыми лентами.
— Видишь это, Мина? Эта маленькая игрушка — волшебная. Когда шар попадет в тебя, то магические ленты крепко свяжут тебя по рукам и ногам. Ты не сможешь пошевелиться, и тебе придется отправиться со мной. Сейчас я покажу, как это работает. Смотри.
Крелл швырнул шар. Паслен сделал отчаянную попытку заслонить собой Мину, но шар был направлен не в нее.
Он ударил Риса в грудь.
— Связать! — крикнул Крелл.
Золотистые ленты развернулись, оторвались от шара и опутали монаха, стянув ему руки и ноги. Он
пытался разорвать путы, освободиться, но чем больше сопротивлялся, тем плотнее ленты стягивали его.
Крелл, самодовольно ухмыляясь под своим костяным забралом, направился к Мине. Атта яростно залаяла и бросилась на него. Крелл отломил один из острых костяных шипов, украшавших его плечи, и замахнулся на собаку. Паслен схватил рычащую Атту за загривок и запихнул ее под скамью.
Золотистые ленты сдавливали Риса все сильнее, больно впиваясь ему в кожу, прижимая руки к телу; ноги онемели. Мина изо всех сил тянула за ленты и пыталась ослабить их, но она обладала физической силой ребенка, а не Богини. Атта, дрожа от ярости, продолжала рваться в бой.
Крелл бросил злобный взгляд на Паслена и сделал вид, что собирается ударить его своим «кинжалом». Кендер съежился, собака попыталась укусить злодея, но тот лишь рассмеялся и подошел к Мине, которая продолжала тянуть за золотистые ленты. Крелл с усмешкой наблюдал за ней.
— Как тебе сейчас пригодился бы какой-нибудь Бог, но поблизости ни одного, а, монах? — ощерился Крелл.
Он вытянул указательный палец и с громоподобным смехом ткнул Риса в грудь. Рис зашатался — ему трудно было удержать равновесие со связанными руками и ногами. Крелл толкнул его снова, на этот раз сильнее, и монах упал на спину. Не имея возможности смягчить падение, он тяжело рухнул наземь и больно ударился затылком о каменный пол. Перед глазами вспыхнули огненные звезды.
Рис почувствовал, что теряет сознание и словно скатывается в пропасть. Он изо всех сил боролся, чтобы не упасть, но в конце концов полетел вниз, и тьма сомкнулась над ним.
Паслен выпустил Атту. Разъяренная собака выскочила из-под скамьи и хотела было вцепиться Креллу в глотку. Тот выставил перед собой руку, защищенную костяной пластиной, и ударил Атту в морду. Она упала рядом с Рисом и осталась лежать неподвижно, почти потеряв сознание; голова ее подрагивала. Но собака, по крайней мере, дышала — Паслен видел, что грудь ее поднимается и опускается. О Рисе он не мог
сказать того же.
Мина стояла на коленях рядом с монахом, тряся его и умоляя очнуться. Но глаза Риса были закрыты, и он не шевелился.
Крелл шагнул к Мине. Швырнув костяное острие на пол, он принялся поигрывать вторым железным шаром.
— Теперь ты готова идти со мной?
— Нет! — крикнула девочка, подняв руку, словно желая защититься от врага. — Уходи, прошу, оставь меня!
— Я не уйду, — сказал Крелл, наслаждавшийся этой сценой. — Я хочу поиграть в мяч. Лови, глупая девчонка!
И с этими словами он швырнул шар в Мину, угодив ей прямо в грудь. Стремительно выскочили золотистые ленты, похожие на змей, атакующих жертву, и обмотали ей руки и ноги. Мина беспомощно лежала на полу, глядя на Крелла полными страха глазами.
— Мина, ты же Богиня! — крикнул Паслен. — Магия на тебя не действует! Вставай!
Рыцарь резко обернулся и взглянул на кендера, который постарался съежиться как можно больше, используя скамью в качестве прикрытия.
Мина не слышала Паслена или, скорее, не поверила его словам. Она, всхлипывая, лежала на полу.
— Богиня, как же! — ухмыльнулся Крелл, когда она в ужасе вскрикнула и сделала жалкую попытку уползти от него. — Ты всего лишь сопливая девчонка.
Кендер обреченно вздохнул:
— Думаю, настала пора браться за дело. Бьюсь об заклад, это первый случай в мировой истории, когда кендеру приходится спасать Богиню.
— Сейчас мы уйдем, — пообещал Мине Крелл. — Но сначала мне нужно убить монаха.
Рыцарь отломил от своих доспехов еще один шип и подошел к Рису.
— Очнись! — приказал он, ткнув монаха под ребра своим оружием. — Неинтересно убивать человека, который валяется в обмороке. Я хочу, чтобы ты увидел свою смерть. Давай просыпайся!
Он снова уколол Риса. На оранжевой рясе выступила кровь.
Паслен вытер пот, струившийся по шее, вытянул взмокшие руки в сторону Крелла и начал негромко напевать:
— Ты так устал. Мир скрыт за пеленой. Как будто обошел ты шар земной. Болит все тело. Подкосились ноги.
И ты уже упал среди дороги.
Ну все! Конец! Лежи до завтра так.
Пузатый, грязный, мерзостный слизняк!
«Мерзостный слизняк» на самом деле не входил в заклинание, но Паслен добавил эти слова, потому что они были в рифму и выражали его чувства. Пару раз ему пришлось прервать волшебную песню — в горло попадал дым, и кендер боялся, что кашель испортит все колдовство. Он в напряжении ждал; тянулись минуты, но ничего не происходило. А затем Паслен ощутил присутствие магии. Магия была в воде, и она просачивалась в его башмаки. Магия была в дыме, и он вдыхал ее. Магия была в камне, она заставляла его дрожать от холода. Магия пылала в огне, она была горячей и страшной.
Когда все части магического заклинания смешались, Паслен начал действовать.
Из его ладоней возник луч темного света. Эта часть — луч темного света — нравилась Паслену больше всего. Ему это нравилось потому, что никакого «темного света» в природе быть не могло. Но именно так называлось заклинание, по крайней мере так говорила его мать, которая научила его этому колдовству. Вообще-то свет на самом деле не был темным. Луч был пурпурным, с белой сердцевиной. Но Паслен понимал, что кому-то он может показаться и «темным». Если бы кендер не так сильно волновался за Риса и Атту, он получил бы громадное удовольствие от происходящего.
