— Целители не лечат естественные болезни.
— Но это не похоже на естественную…
— Крис, я подхватил кашель в ледяной пустыне, когда проходил испытание на степень магистра. Он с каждым днем усиливался. А вчера я узнал, что неизлечимо болен и проживу не больше месяца. Поэтому я не хочу танцевать и давать кому-то надежду.
— Нет! — Крис увидела, как он такого известия, перекосилось её же юное лицо, как хлынули слезы из глаз, как она бросилась на шею Ренделу. — Ты не можешь, меня бросить, — о, какой же она была эгоисткой.
— Милая, у тебя останется Шаног и Искор. И Синхар, — добавил он, помедлив. — Ты не должна плакать. Ведь мы все уйдем на пир к Всезнающему раньше тебя, моя принцесса. Мы же не симфы.
— Нет, — продолжала капризно всхлипывать Крис. — Ты даже по человеческим меркам молод.
Она вцепилась в бледного принца, будто объятия могли ему помочь.
— Рен, я, кажется, тебя предупреждал, — Крис отпрянула, услышав такой знакомый голос.
"Син", — пропело её сердце. Она вспомнила о единственной любви. О потерянной любви и вновь обретенной. "Лерон", — повторила она, пробуя на вкус новое имя принца Синхара. Но та она выглядела испуганной, тут же отпрянула от Рендела и запричитала:
— Ты не так все понял.
Крис не видела лица Синхара, но прекрасно помнила его высокомерный холодный взгляд. Взгляд бездны. Она видела, как её былое "Я" закрыло Рендела собой, и как Синхар потянул из ножен обсидиановые сабли.
— Не будь трусом, Рен! Не прячься за спину моей принцески.
Рендел обнажил меч.
— Я к твоим услугам, хоть наше сражение не имеет смысла, — он осторожно отодвинул причитающую принцессу в сторону.
Но приступ кашля не позволил ему вступить в бой. Синхар опустил оружие и непонимающе посмотрел на неё. Крис это помнила, как сейчас. Она тогда рассказала принцу о болезни Рендела.
Синхар убрал оружие и подождал пока Рендел придет в себя.
— Ты хочешь жить? — спросил он у готового к атаке противника.
Рендел молчал.
— От твоей болезни есть средство. И я готов тебе помочь.
— Если бы средство было, я бы знал.
— Это темная магия. Ну, так как? Я избавлю тебя от боли и этого адского кашля. Стоит только подлатать личное пространство, связать нити энергий.
Крис даже отсюда видела, как дернулся Рендел.
— Большинство не выживают после вторжения в личное пространство. Или отправляются в неизмеримое.
— Верно. Но я магистр темных искусств. Ты можешь считать меня предателем, но я не могу допустить твоей смерти, мы же по-прежнему связаны. Твоя смерть — моя боль! Ну?
Рендел опустил оружие и кивнул…
Над лесом пронесся жуткий человеческий крик, напоминающий вой животного. Он доносился с двух сторон. Там возле дворца кричал Рендел, второй же крик доносился со спины.
— Рен! — закричала она. — Рен! Дэниель там.
Пространство начало медленно меняться. Исчез дворец и музыка, вернулся лес. Рендел уже стоял рядом и улыбался.
— Пойдемте, принцесса! Ваши воспоминания помогли найти связь между нашими судьбами. Дэниель тоже жил в ожидании смерти.
Они пошли на крик. Крис пыталась смотреть только на дорогу, чтобы не замечать изменений в пространстве, местами ужасающих. Тропинка привела их к озеру лавы. Дэниель был пленником крошечного острова в его центре. Языки пламени то и дело набрасывались на магистра, оставляя страшные ожоги на теле.
— Наконец-то, — пробормотал Рендел.
Ему достаточно было лишь пары слов, чтобы заморозить озеро лавы. Он был магистром воды и холода. Стихия и температура подчинялись ему. Он спокойно пошел к подвывающему от боли Дэниелю, улыбнулся Крис напоследок и исчез. Крис всхлипнула. Он так улыбался, когда принял бой и стоял на смерть против войска Багрового повелителя, пока остальные принцы пытались доставить её в долину силы. Это была его прощальная улыбка и Крис знала, что больше никогда не увидит принца Рендела. Он и магистр Дэниель теперь едины.
Человек на островке исчез. В это же время на узкой постели в замке Дэниель судорожно вздохнул и открыл глаза.
Лерон нервничал. Его с утра не покидало ощущение беды. Конечно, оно связано с ядом, который отдал Аларду. Каждый магистр, надевая кольцо, получал на пожизненное хранение важный артефакт. Лерон получил бутылочку с ядом, о котором знал только то, что он смертельно опасен и растворяет любой другой яд. Эти артефакты магистры хранили в личном пространстве — неком энергетическом уровне, с которым сообщается тело человека. Надев кольцо, Лерон особо не задумываясь, запихнул яд в уголок личного пространства и благополучно о нем забыл, до вчерашнего дня. До того, как перечитал летописи и узнал, что яд этот — часть абсолютно черного меча, который так нужен Багровому повелителю. Рубин и рукоять уже покинули личное пространство хозяев. И если магистры Лютины и Степей живы, значит, отдали артефакты по собственной воле, идиоты.
Теперь Викториана охотилась за ядом, даже план придумала, заставила магистра "королевского двора" извлечь яд. Лерон нервничал. Если в руки Викторианы попадет яд, то скоро в её руках будет легендарное оружие, уничтожающее симфов. Если же Лерон успеет вернуть яд в личное пространство, то этим подпишет себе смертный приговор. Он знал, что не сможет противостоять Багровому повелителю. Лерон не отдаст ей яд добровольно, и Викториана вторгнется в его личное пространство, разорвет нити энергий, а он потеряется в неизмеримом, если не отправится прямиком в Бездну.
Он собирался, как на войну. Ранер с удивлением наблюдал за всеми приготовлениями магистра. Но молча вооружался и облачался в броню, следуя примеру сюзерена.
— Собери мой отряд. Я сегодня не пойду один, — пробормотал Лерон.
— Все так серьезно? — в голосе Ранера не было и намека на смех.
— Ты не представляешь насколько.
— У замка появилось новое оружие? Магия?
Лерон усмехнулся.
— У замка появился новый враг. Этот враг поклялся уничтожить и "королевский двор" тоже. И я побаиваюсь новой угрозы.
Ранер замер. Лицо вытянулось. Он молча заткнул за пояс два дополнительных кинжала.
— А ещё я боюсь, чтобы мои вассалы не переметнулись к этим новым врагам. Я — труп, Ранер. И это только вопрос времени.
— Это как-то связано с девчонкой?
— Эта новая дрянь пришла следом за девчонкой. Она уничтожит Симфонию, пытаясь убрать принцессу симфов. А меня растопчет, чтобы не стоял на пути.
— Так может лучше сойти в сторону? Не для того погибали илары, чтобы ты принес себя в жертву во имя любви.
