– Довольно! Поищем после работы, – сказал директор. – Пора открывать дверь, пришли первые покупатели.
Продавец опустил руку и, скользнув по мне взглядом, отошел.
А потом в магазине закрутилось, завертелось, точно на ярмарке. На меня никто не обращал внимания – ни покупатели, ни продавцы. (Признаться, в душе мне даже было слегка обидно: что уж я, хуже игрушки, что ли?) Так прошла половина дня, и я уже считал себя в полной безопасности.
После перерыва на обед перед нашим прилавком опять столпились покупатели со своими детьми. Я рассеянно посматривал на людей и думал о своих делах. И вдруг из этого состояния меня вывел звонкий детский голос, кричавший:
– Мама! Мама, а вон слесарь Базиль Тихоныч! Смотри!
Маленький мальчик тянулся из-за прилавка, указывая на меня пальцем.
От неожиданности я вздрогнул, и мальчик восторженно закричал:
– Мам, он – заводной!
– Батюшки, и впрямь наш слесарь! – воскликнула его мать, всплеснув руками.
– Мама, не надо мне машину. Купи лучше слесаря. Я слесаря хочу! – потребовал мальчик.
Лицо его показалось мне знакомым, и я вспомнил, что буквально на днях видел его в квартире, где ремонтировал душ.
– Покажите, пожалуйста, игрушку, – попросила мать мальчика.
Продавец снял меня с полки и сказал удивленно:
– А он и впрямь похож на одного слесаря. Адольф Петрович, взгляни: это же слесарь, который чинил трубу!
К нам подошел высокий продавец с холодными глазами и взял меня в свои жесткие руки.
– Похож, да не совсем, – ответил высокий. – Мастер только хотел сделать копию слесаря, но что-то не вышло. Это, конечно, и есть та кукла с браком, которую мы должны вернуть. Гражданка, – сказал он покупательнице, – эту игрушку мы продать не можем. Брак!
И Адольф Петрович понес меня куда-то. А мальчик заплакал, закричал:
– А мне он все равно нравится! Отдайте его мне!
Мальчика успокаивали, показывали другие игрушки, а он стоял на своем:
– Ну и пусть брак! Я все равно буду его любить!
И хотя меня ждала неизвестность, не сулившая ничего хорошего, слова ребенка растрогали меня.
Я дал себе зарок: когда все кончится, сходить к нему в гости.
Адольф Петрович пришел со мной в отдел выдачи товаров, положил в коробку и закрыл крышкой. Затем коробка перевернулась крышкой вниз, затем крышкой вверх, потом легла набок и тут же встала вертикально. Это означало, что мою темницу вдобавок ко всему еще крепко-накрепко перевязали шпагатом, отрезав меня тем самым от всего мира.
Но я смело смотрел в глаза судьбе. Я знал, что настоящий слесарь-водопроводчик найдет выход из любого безнадежного положения. Меня беспокоило только одно: оставшийся без моего присмотра уродец мог сгоряча попасть в беду.
Коробка тем временем закачалась, точно маятник. Меня опять понесли, затем поставили, как выяснилось вскоре, на директорский стол.
– Товарищ директор, мы нашли бракованную куклу. Она в этой коробке, – послышался голос Адольфа Петровича.
– Хорошо, – ответил директор. – Пусть пока останется на столе. Через час на фабрику пойдет наша машина, во г шофер и прихватит ее с собой.
Мне ничего не стоило убежать, взрезав стены темницы. Ну, а для моих замечательных инструментов это не препятствие.
Я уже было собрался открыть свой заветный чемодан, но вдруг подумал, что на фабрике игрушек можно выяснить, почему игрушечный марсианин так не похож на обычных марсиан. Узнав его тайну, я смогу навсегда обезопасить кукол от их коварного врага.
Я поблагодарил свой ум за то, что он удержал меня от опрометчивого шага, прилег в ожидании машины на дно коробки и незаметно для себя уснул.
Меня разбудили возбужденные голоса. Сквозь мои смеженные веки пробивался солнечный свет. Я чуточку приоткрыл один глаз и увидел склонившихся надо мной незнакомых людей, широкий стол, на который положили меня, и понял, что нахожусь на фабрике игрушек.
А люди говорили обо мне. Их было трое: бородатый, просто усатый и совсем лысый.
– Какой же это брак? – сказал бородач возмущенно.
– Вполне нормальная игрушка, – поддержал усач. – А та бракованная была совсем другая.
– Их было две – бракованные игрушки, – уточнил лысый. – Одну мы ошибочно отправили в магазин, а вторую – помните, уродец такой, пожарник, – так ее мы, кажется, бросили в ящик с отходами.
– И зря, – печально сказал бородач. – Какое веселое, доброе и отважное сердце я вложил в его грудь. Второе такое уже не получится. – И, пригорюнившись, бородач опустил голову.
– Забудь об уродце. Все равно его не вернешь, – сказал усач, стараясь успокоить товарища.
А лысый подумал, как бы и вовсе отвлечь бородача от грустных воспоминаний, звонко хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Друзья! А знаете, что произошло с первой бракованной куклой?
– Ну конечно же, продавцы составили акт и выбросили в ящик с мусором, – сказал усатый уверенно.
– А вот и не угадали! – обрадовался лысый. – Представляете, иду сегодня мимо магазина на работу и вижу: в витрине стоит… Кто бы вы думали? Эта самая бракованная игрушка. Продавцы решили, что он марсианин! Понимаете, если глаз вместо уха, а ухо вместо глаз, значит, марсианин! – И лысый оглушительно захохотал. Вот это была новость! Я тут же порадовался за своих друзей-марсиан. Значит, эта игрушка не имела к ним никакого отношения.
– В этом нет ничего смешного, – сердито оборвал бородач лысого. – Такие игрушки, пробравшись в семью, только портят детей.
– В жизни не видел более глупой и злой игрушки, – добавил усатый и даже передернул плечами. – Нужно немедленно сообщить в магазин, чтобы они убрали с витрины эту дрянь и бросили на свалку, пока она не попала в руки ребятам.
– Сегодня же напишу, – сказал лысый с готовностью.
– А что мы будем делать с этой игрушкой? Что-то я такую не помню, – спросил бородач.
– Ну-ка, поставьте ее на ноги, – попросил усач.
Бородатый поставил меня на ноги, и я тут же широко открыл глаза.
– Точно девочка-кукла с закрывающимися глазами, – изумился лысый.
Он положил меня на спину, и я сейчас же зажмурил глаза. Он вернул меня на ноги. Я глаза открыл.
– И вообще мы такую игрушку не выпускаем, – задумчиво сказал усач. – Странно: откуда она попала в магазин? Туда поступает только наша продукция.
– Может, вернуть ее в магазин? – поспешно спросил лысый. – Их игрушка, и пусть они разбираются сами. А мы тут ни при чем.
– Вернем, – сказал усач. – Хотя, сказать по совести, мне нравится этот игрушечный парень. Он даже напоминает одного известного слесаря-водопроводчика. Такого юного еще, но уже известного широко.
– Оставьте его на парочку дней, – попросил бородач. – Я сниму с него точную копию.
