Которую, по-видимому, можно заставить работать лишь с помощью танцовщиц и толстых ломтей жареной козлятины.
Так или иначе, вождь наконец кивнул.
— Что ж, — сказал он, — план отличный. И я официально поручаю тебе задержать девушку. Завтра король Гай выезжает из Лимероса, направляясь в мою ставку, чтобы отсюда следовать в Оранос уже вместе. Когда он приедет, я расскажу ему о дочери короля Корвина.
Йонас невольно поморщился. Ему страшно не нравилось, что лимерийский король — владыка страны, которая много лет обходилась с Пелсией, в общем, ничуть не лучше Ораноса, — с некоторых пор сделался ближайшим союзником Базилия. Он хотел возразить, указывая, что нет необходимости делиться с Гаем каждой новостью, но промолчал, зная, что его все равно не послушают. А то, чего доброго, еще и выгонят из лагеря, лишив привилегии лично общаться с вождем.
Что ж, быть по сему.
— Ступай, — приказал вождь. — Разыщи девушку и запри ее где-нибудь, чтобы не сбежала. — И он тонко улыбнулся Йонасу. — Да не забудь сделать все от тебя зависящее, чтобы с ней обращались с должным почтением. Она ведь королевских кровей.
Базилий — как, впрочем, и каждый пелсиец в окружности двадцати миль от родной деревни Йонаса — был в курсе личных счетов юноши по отношению к принцессе.
— Непременно, — поклонился Йонас и повернулся идти, но вождь вновь подал голос:
— Когда добьемся капитуляции короля Корвина, разрешаю поступать с девчонкой, как тебе будет угодно.
И, отпустив таким образом Йонаса, Базилий вновь занялся изобильным ужином, а взгляд его устремился на танцовщиц.
Что касается почтительного обращения с принцессой, тут Йонас, пожалуй, погорячился. Его горестная одержимость ненавистью к ней только росла день ото дня. Кровь юноши кипела, и некоторой частью разума он даже жалел, что отправился советоваться с вождем. Мог ведь убить Клео прямо там, в домике, и никто никогда не узнал бы. А теперь изволь дожидаться, пока они поставят на колени оранийского короля. Мыслимо ли вытерпеть?..
Но даже для него не подлежало сомнению, что изменение к лучшему для всего народа важнее, чем его личная месть. Принцесса была ценней живая, чем мертвая.
До поры до времени…
В предрассветных сумерках следующего дня, когда Клео и Ник собрались продолжить свой путь, принцесса чувствовала себя свежей и отдохнувшей, а главное, исполненной былого оптимизма. Она крепко пожала старой женщине руки и заглянула в ее мудрые глаза.
— Мы очень признательны вам за великодушие и щедрость, — сказала она. — Вы были исключительно добры!
Эйрин улыбнулась:
— У тебя доброе сердце, Клео. И каждая частица этого большого доброго сердца исполнена любви к старшей сестре. Желаю тебе отыскать то, что требуется для ее спасения!
Клео очень надеялась на удачу.
— Каким образом я могла бы известить вас? — спросила она. — Есть в этой деревне какое-то главное место, куда письмо может дойти? Гостиница, например? Я хотела бы кое-что прислать вам, когда вернусь домой. Как плату за вашу доброту…
Прошлым вечером Эйрин пришла им с Ником на помощь, и Клео собиралась отблагодарить ее деньгами и подарками. Так, чтобы бабушка и внучка ни в чем не нуждались еще несколько лет.
— В этом нет необходимости, — сказала Эйрин.
— Я настаиваю!
Эйрин сосредоточенно нахмурилась:
— Что ж… Я вообще-то вожу дружбу с хозяином гостиницы. Полагаю, его не затруднит передать мне письмишко. Сейчас напишу тебе, как его звать…
Она вернулась в домик и скоро вновь вышла наружу, неся небольшой мятый конверт, который и вложила в руки Клео.
— Спасибо, — улыбнулась принцесса, пряча конверт в карман, таившийся в складках юбки.
— Магия найдет путь к чистым сердцем. Даже если будет казаться, что все потеряно. А любовь — величайшее волшебство из всех сущих на свете. Это я точно знаю, — сказала Эйрин.
Она расцеловала в обе щеки сперва Клео, потом Ника. Распрощавшись, молодые путешественники зашагали прочь. Солнце только собиралось вставать.
Сказка Эйрин о богинях и Хранительницах вовсе не отвратила Клео от поиска. Наоборот: она лишь укрепилась в убеждении, что магия, которую силилась отыскать, действительно существовала. А значит, жизнь Эмилии будет спасена! Эта мысль полностью завладела умом младшей принцессы; а когда Клео на чем-нибудь вот таким образом сосредоточивалась, идея рано или поздно обретала плоть. И остановить Клео не могла даже каменная стена.
Одного жаль — нынче утром она пребывала, кажется, в меньшинстве.
— Ты едешь домой, — твердо заявил Ник.
Клео остановилась и повернулась к нему:
— Не поняла?
От места ночлега их отделяло всего несколько домиков.
— Все ты поняла, — сказал Ник. — Домой. Ты едешь домой. Прямо сейчас.
— Я не могу вернуться! Еще не время!
— А я думал, мы обо всем договорились. — Ник вздохнул и провел пятерней по рыжим спутанным волосам. — Сравнялась неделя, как мы бродим туда и сюда, но покамест не нашли ничего, кроме бабушкиных сказок. Сдается мне, пешее путешествие вдвоем со мной становится для тебя небезопасным. Может, я с самого начала был неправ, разрешив тебе ехать сюда…
— Ты? Мне? Разрешил?! — повысила голос Клео. — Я делаю, что хочу и когда захочу!
— Что, кстати, и усугубляет ситуацию. Ты так привыкла делать все по-своему, что начинаешь забывать об осторожности. Даже когда этого требует положение дел.
Клео не ответила, лишь наградила его яростным взглядом.
— Молчишь? — кивнул Ник. — Сказать нечего? И отлично. Принимаю твое молчание как знак согласия немедленно вернуться в Оранос…
— Я еще не завершила свой поиск. Здесь полным-полно деревень, где мы не побывали!
— Согласен задержаться на некоторое время. И я сделаю все, что смогу, чтобы собрать сведения о Хранительнице, которая, как ты полагаешь, прячется в этой стране. Но перво-наперво я посажу тебя на корабль, идущий в Оранос. Я должен убедиться, что ты в безопасности. И самое главное — король должен знать, что у тебя все в порядке. Мы и так слишком долго отсутствовали.
Половина ее души была полна решимости спорить до хрипоты. Однако вторая половина не могла не признать логики в рассуждениях Ника, и сердце принцессы наполнилось благодарностью.
— Ты в самом деле готов остаться здесь ради меня?
— Конечно. И останусь.
Клео обняла его и стиснула крепко-крепко.
— Я тебе говорила, что ты — мой самый лучший друг во всем мире?
— Рад слышать, — сказал Ник. — Ко всему прочему я не слишком тороплюсь назад во дворец, где на меня обрушится гнев короля: я ведь как-никак сбежал с его дочерью!
Ник был кругом прав; другое дело, что Клео надеялась еще некоторое время не думать об этом. Понятно, и отец, и Теон будут готовы живьем ее проглотить… ее — и Ника. Она собиралась вернуться с победой, неся решение, так сказать, на блюдечке. Воротиться посрамленной, с поджатым хвостом — это в ее планы как-то не входило…
Итак, на нее будут гневаться. Что ж. Отлично. Не в первый раз. И уж точно не в последний. Она все примет. И выдержит.
— Я бы все-таки осталась и тебе помогла, — тихо проговорила она.
— Хватит, Клео. Пора усвоить: ты не всегда получаешь то, чего тебе хочется.
Клео фыркнула в мягкую ткань его рубашки.
— Хорошо, — сказала она. — Пусть будет по-твоему. Твой черед стать героем.
— Всегда мечтал.
— Значит, идем в гавань.
— Да.
Ник кивнул и подал ей руку, и Клео ее приняла.
Когда они снова зашагали вперед, принцесса испытала странное чувство: ей показалось, что за ними следили. Она обернулась, но никого не заметила. Отойдя от деревни примерно на милю, они выбрались на пыльную грунтовую дорогу, и ощущение чужого взгляда вернулось. В спину Клео точно холодный палец уперся.
— Ох, — вырвалось у Ника. — Ну и хватка у тебя, Клео!
— Тихо, — прошептала она. — За нами кто-то наблюдает!
Он нахмурился:
— Что?..
Уже вовсю светало, и на сей раз, обернувшись, они смогли разглядеть рослого темноволосого юношу, шедшего к ним по дороге. Он быстро нагонял их. Клео застыла на месте, а потом и вовсе затаила дыхание. Это был тот самый парень, что преследовал ее в дурных снах.
Йонас Агеллон!
— Зачем ты… — начала было она.
Он весьма недружелюбно улыбнулся ей:
— Доброе утро, принцесса. Какая честь снова вас видеть!
В следующий миг он с силой ударил Ника в лицо кулаком, сбив его с ног. Ник тотчас вскочил, из носу у него текла кровь.
— Что ты творишь?.. — завизжала Клео.
— Избавляю тебя от защитника!
Схватив Ника, Йонас развернул его лицом к принцессе и приставил к горлу кинжал с рукоятью, отделанной самоцветами. Тот самый кинжал, которым Эрон убил его брата Томаса.
