— Может, заткнешься, наконец? Или как? А то я кляп-то живо сооружу…
Клео некоторое время молчала, потом снова спросила:
— Куда ты меня ведешь?
— Опять начинается! — простонал Йонас. — Болтливые же нынче принцессы пошли…
Клео стремительно соображала.
— Ты хочешь использовать меня, чтобы выманить у моего отца денег, ведь правда?
— Не совсем. Скоро война будет, принцесса. Ты знала хоть?
Она ахнула:
— Война?..
— Между Лимеросом в союзе с Пелсией — и твоим в полном смысле слова драгоценным Ораносом. Двое на одного, так что исход предсказуем. И я имею основания полагать, что известие о твоем высочайшем присутствии в моей стране способно кончить дело быстро и без кровопролития.
Клео представила себе такой вариант развития событий, и голова у нее пошла кругом. Она, конечно, была наслышана о брожениях в Пелсии, но чтобы война?..
Вслух она сказала:
— Плохо верится, чтобы тебя волновала возможность предотвратить кровопролитие. Мне почему-то кажется, что ты из тех, кто рад проливать ее при малейшей возможности!
Йонас ответил:
— Плевал я на то, что ты обо мне думаешь.
— Значит, намерен использовать дочь в противостоянии с отцом? Заложницей сделать?.. Да меня тошнит от тебя!
Его сильные пальцы болезненно стиснули ее руку.
— Я сейчас любые деньги отдал бы за то, чтобы заткнуть тебе рот! Так что умолкни, принцесса, не то я тебе язык отрежу! И сделаю это с большим удовольствием!
Клео замолчала и некоторое время шла настолько послушно и кротко, насколько вообще была способна. Деревня давно осталась в стороне, а дорога сузилась и превратилась в расквашенную тропинку. Бурый кролик проскочил перед ними и спрятался на лугу, где стояла высокая трава, на удивление зеленая среди по-осеннему выцветшего, безрадостного пейзажа. Клео больше ни о чем не расспрашивала своего похитителя, понимая, что ответов все равно не добьется, а вот язык у нее только один, и рисковать им она не собиралась.
В конце концов Йонаса убаюкала ее кажущаяся покорность, и он выпустил ее руку. Всего на миг — просто лоб вытереть.
Клео без малейшего промедления рванулась прочь. Двигаясь едва ли не проворнее того кролика, бросилась бежать через луг. Лишь бы добраться до леса на той стороне! В нем она могла бы прятаться до самого вечера. А потом добралась бы до гавани. А там и домой…
Но прежде чем опушка успела существенно приблизиться, Йонас ее нагнал. Дотянувшись, схватил Клео за шиворот и как следует рванул. С разбега остановившись в высокой траве, принцесса не удержала равновесия, споткнулась, упала… и ударилась головой о камень, торчавший из земли.
Тьма окутала Клео сразу и плотно.
Йонас всегда считал, что принцессам полагается быть тихими, вежливыми и легкоуправляемыми. Покамест Клейона Беллос не продемонстрировала ни единого качества из перечисленных. Взять хоть Лэлию, дочь вождя! Она проводила большую часть дня, либо исполняя похотливые танцы, либо упражняясь со своими питомицами. Но по сравнению с этой Клео даже Лэлия выглядела скромницей и тихоней!
Клео была сущая змея. Один раз он сделал ошибку — недооценил ее. Больше это не повторится.
Гоняясь за ней по буеракам, Йонас подвернул лодыжку и теперь изнемогал от боли и ярости. Если она насмерть расшибла себе голову и сейчас он увидит на камне ее кровь… кстати, это был не просто камень, а старинное, траченное непогодами изваяние в форме колеса… так вот, он похлопает в ладоши и порадуется, глядя, как растекаются никчемные мозги оранийской принцессы…
Перво-наперво, однако, он нагнулся и ощупал больную лодыжку, убеждаясь, что она, по крайней мере, не сломана. Потом раздраженно склонился над Клео:
— Просыпайся давай! Разлеглась тут!
Она не шевелилась.
Не зная, что делать, Йонас стал рассматривать ее лицо. Слов нет, очень хороша собой. Пожалуй, перед ним была самая красивая девушка из всех, каких он до сих пор видел. Что ж, зло способно надеть любую личину. Даже такую прекрасную.
— Вставай, говорю! — требовательно повторил Йонас.
С этими словами он толкнул ее ногой, но Клео не отозвалась.
Йонас вслух выругался и присел на корточки. Кинжал мешал ему, и он воткнул его в землю, чтобы освободить вторую руку. Потом ощупал горло Клео, ища пульс.
Пальцы ощутили уверенные толчки.
— А жалко, — проворчал Йонас, хотя на самом деле у него гора с плеч свалилась.
Он отвел со лба Клео шелковистые пряди и снова стал вглядываться в ее лицо. Принцесса была невелика ростом, на добрый фут меньше его самого, да и разница в весе у них фунтов семьдесят, если не больше. Ее платье цвета лаванды сработано из тончайшего шелка; Йонас такой ткани никогда прежде даже близко не видел. В ушах у нее поблескивали крохотные голубые сапфиры, на пальце красовалось кольцо, вырезанное из какого-то зеленого камня, но больше никаких драгоценностей он не заметил. Что ж, умно; если бы она явилась сюда вся в золоте, это только привлекло бы внимание воришек. Опять же в отличие от Лэлии, принцесса совершенно не красилась… тем не менее на щеках у нее играл нежный румянец, поцелуй солнца, а губы соперничали с алыми розами. Беспомощная, она лежала в траве и была совсем не похожа на этакую холодную, богатую, самодовольную сучку, которой он уже привык ее считать…
Но вот наконец ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза.
— Пора вставать, ваше высочество, — сказал Йонас. — Сладко ли почивали?
Едва договорив, он шарахнулся назад: в подбородок ему глянуло лезвие его же кинжала.
— Прочь от меня! — зарычала принцесса.
Повторять не понадобилось. Йонас поспешно отодвинулся, только удивляясь про себя, как она умудрилась вытащить воткнутый в землю кинжал — а он и не заметил. Вот так: он было уверился, что по большому счету девушка беззащитна, но оказалось, великолепная змея лишь ждала случая пустить в ход клыки.
Клео неловко поднялась, держа перед собой клинок, и отступила за каменное колесо.
Йонас бдительно следил за ней.
— Взяла мой кинжал…
— Кинжал Эрона.
— Кто нашел, тому и принадлежит. А я отыскал его в горле своего брата!
Жесткий взгляд принцессы вдруг затуманился, на ее глазах блеснули слезы.
Йонас фыркнул:
— Только не пытайся меня уверить, будто в самом деле расчувствовалась…
— В самом деле! — Голос Клео сорвался.
— Твой дружок, государь Эрон, убил его без малейшего колебания. А ты, невзирая на это, согласилась выйти за него замуж. Так ведь?
Она рассмеялась. Очень невесело.
— Эрона я презираю! И наша помолвка состоялась не по моей воле!
— Очень интересно…
Ее взгляд снова стал жестким.
— Вот как?
— Ты должна стать женой человека, которого презираешь. Как мне не порадоваться?
— Рада, что мое несчастье скрасит тебе этот день. — Клео зло смотрела на Йонаса. — Как бы то ни было, нож теперь у меня. Только попробуй подойти — мигом в сердце всажу!
Йонас мрачно кивнул:
— Верно, мое оружие у тебя. Теперь ты грозна и беспощадна, не так ли? Полагаю, мне следует испугаться…
Он сидел на корточках футах в шести от нее. Клео крепко держала острый кинжал.
— Расскажи мне об этой войне против Ораноса. Какую цель вы преследуете?
— Хотим взять вашу драгоценную страну и поровну разделить между Пелсией и Лимеросом. Вы слишком разбогатели, а мы нищие. И все из-за жадности, которую твоя страна проявила сто лет назад. Поэтому мы намерены взять ваши богатства себе!
— Этому не бывать, — сказала Клео. — Мой отец никогда не пойдет на попятный.
— Вот тут-то, — сказал Йонас, — нам и пригодится его сокровище, любимица-дочка. Я еду с вождем Базилием и буду присутствовать на его встрече с твоим отцом. Поглядим, что он скажет. Может, его не очень и опечалит утрата младшей дочери: у него же есть старшая, престолонаследница по закону. Принцесса Эмилия нам, конечно, пригодилась бы еще лучше, да вот беда — в Пелсии ее нет… Так вот, ваше высочество, мне любопытно: тебя-то какая нелегкая сюда занесла?
— Не твое дело, — прошипела Клео.
Он сдвинул брови:
— А я вроде слышал, будто ты просила своего приятеля продолжить поиски Хранительницы? Что еще за чепуха такая?
Прекрасное лицо исказилось самым неприятным образом.
— Не твое дело, — повторила она и добавила: — Дикарь.
Йонас проглотил оскорбление.
— Дай сюда кинжал, не то порежешься.
Она ткнула клинком в его сторону:
— И вовсе не собираюсь я резаться! А вот тебя располосую, только посмей подойти!
По мнению Йонаса, язык этой девки был в тысячу раз опасней любого оружия, какое могло попасть ей в руки. Он был готов спорить, что Клео никогда прежде даже не держала кинжала. Тем не менее не спускал с нее настороженных глаз. Еще и потому, что эта дрянь была так непередаваемо хороша…
