— Ладно, хватит дурью мучиться, — сказал он вслух.
Вскочив, он схватил принцессу за оба запястья и легко выбил у нее кинжал. Потом толкнул ее назад, опрокинул на спину и распластал на каменном колесе, продолжая держать Клео за руки и прижимая ее всем весом своего тела.
Принцесса смотрела на него снизу вверх, в ее глазах мешались ярость и тревога.
— Слезь с меня, животное! Мне больно!
— Разжалобить думаешь? Нет у меня никакого сострадания к таким тварям, как ты!
Йонас перехватил одной рукой оба тонких запястья, а другой надавил на горло принцессы и, глядя ей в глаза, наконец-то с удовлетворением увидел в них зарождающийся страх. Кажется, решила, что он вознамерился пойти против собственного обещания и забрать ее жизнь!
Он сильней придавил ее. Девушку, что стояла подле своего жениха, пока его брат истекал кровью.
— Так что ты делаешь в Пелсии? — спросил он с угрозой. — Шпионишь для своего отца?
Ее глаза, и без того огромные, сделались еще больше.
— Шпионить? Я?.. С ума сошел?
— Это не ответ!
— Я здесь не для того, чтобы вынюхивать, недоумок! Это просто смешно!
— Тогда для чего? Что ты имела в виду, когда посылала того рыжего на поиски Хранительницы? Говори! — зарычал он, вплотную приблизив свое лицо к ее. Принцесса часто дышала, ее теплое дыхание сладостно обдавало кожу. — Говори, не то пожалеешь!
— Я здесь ради сестры, — наконец выговорила Клео. Она глядела ему в глаза, и он не взялся бы с ходу утверждать, что она лгала ему.
— Ради сестры? — переспросил он.
— Есть легенда о ссыльной Хранительнице, что живет в Пелсии. У нее виноградные зернышки, напитанные исцеляющей земляной магией…
Йонас закатил глаза:
— Хочешь, чтобы я поверил, будто ты разыскиваешь Хранительницу? Может, еще и за радугами гоняешься?
За насмешки она отплатила ему испепеляющим взглядом.
— И погонюсь, если придется. Мою сестру убивает какая-то ужасная хворь. Она при смерти, и никому не удается помочь ей. И я нарушила волю отца, чтобы попытаться отыскать Хранительницу и молить ее о помощи…
Йонас обдумал эту историю, звучавшую довольно-таки дико, и выделил из нее нечто вменяемое.
— Ого! — сказал он. — Так оранийская наследница умирает!
— Полагаю, ты в восторге…
— Считаешь?
— Ты ведь торжествуешь, если мне больно. Возлагаешь на меня вину за гибель брата, а теперь тебе стало известно, что моя сестра лежит на смертном одре и я ничего не могу для нее сделать!
Слезы набухали в уголках ее глаз.
Йонас пристально смотрел на нее, ища знаки очередного обмана.
— Не веришь, — с отчаянием в голосе выговорила она. — Все пытаешься высмотреть во мне какое-то зло. А его нет! — Клео судорожно вздохнула. — Нет никакого зла!
На первый взгляд она казалась такой маленькой и хрупкой, но Йонас уже знал, что за нежной личиной таится огненный стержень, готовый опалить всякого, кто подберется слишком близко. Йонас и теперь чувствовал его жар, и это удивляло. Девчонка вообще его поражала…
— Собрался что-то сказать? — поинтересовалась она. — Или в гляделки будем играть?
…А глаза у нее были сине-зеленые — утонуть можно.
Йонас поднялся так резко, что подвернутая лодыжка недовольно отозвалась. Следующим движением он поставил на ноги Клео — и проделал это не особенно ласково. Принцесса пошатнулась, не сразу обретя равновесие. Ей, впрочем, повезло: после падения и потери сознания у нее лишь слегка кружилась голова. Могло кончиться куда хуже!
Йонас молча подхватил кинжал и сунул его в кожаные ножны на поясе. Затем потащил принцессу обратно к дороге.
— Куда ты меня ведешь? — спросила Клео, тем самым начиная новый круг их, с позволения сказать, разговора.
— В тихое и надежное место, где можно будет больше не опасаться твоих выходок. Надо было тебе, ваше высочество, пустить в ход кинжал и убить меня, пока возможность была! Потому что больше ты от меня не сбежишь!
Глаза Клео снова разгорелись огнем.
— В следующий раз я тебя не моргнув прирежу…
Йонас холодно улыбнулся:
— Посмотрим…
В итоге, добравшись до участка земли, что принадлежал Фелиции и ее мужу, он завел Клео в хлев, где пасшуюся скотину укрывали от бурь, и связал ей спереди руки, а на ногу надел цепь — длинную, чтобы могла двигаться, но не сбежать. Клео отчаянно бранилась и силилась отбиваться. Ее сопротивление не слишком задержало его.
— Я знаю, ты меня ненавидишь!
В глазах Клео блестели слезы. Ее снедал такой гнев, что для страха временами не оставалось места.
— Ненавидеть тебя? — хмыкнул Йонас. — По-твоему, у меня нет права на это?
— Я сама себя ненавижу за то, что с твоим братом случилось! Мне страшно жаль, что Эрон такое сделал! Твой брат Томас не заслуживал смерти!
— Ты так говоришь, пытаясь спастись…
— Не только! — наполовину согласилась она.
Ее честность заставила его рассмеяться.
— Ты по-прежнему думаешь, что я тебе что-нибудь сделаю…
— Уже сделал!
— Если сравнивать с обычным образом жизни вашего высочества, тут что угодно за жестокое притеснение сойдет. Однако тебе ничто не грозит.
— И надолго я здесь?
— На несколько дней. Самое большее — на неделю.
Клео с ужасом оглядела хлев.
— Здесь?..
— Моя сестра с мужем согласились за тобой присмотреть. Ее друзья станут сторожить дверь, на случай если вздумаешь сбежать. Тебе каждый день будут приносить пищу и воду. — Он ткнул подбородком влево. — Вон там выкопали яму, чтобы ваше высочество могли справлять свои нужды. Конечно, не золотой с самоцветами ночной горшок, но для дела сойдет… По нашим пелсийским меркам — роскошные условия, принцесса. Ты и вообразить себе не можешь…
— Только жуткий дикарь вроде тебя может держать меня в подобном месте. Отец тебе за это голову снимет!
Йонас вновь схватил ее за горло и притиснул к стене.
— Я тебе не дикарь! — зарычал он. — И не язычник!
— А я — не злобная сучка, радующаяся чужим смертям!
— Несколько дней без роскоши не очень-то тебе повредят. Скорее, на пользу пойдут.
Ее аквамариновые глаза опасно сверкнули.
— Очень надеюсь, что по дороге в Оранос тебя волки сожрут!
Йонас примерно такого ответа и ждал. Иная реакция его бы, пожалуй, разочаровала.
Уже шагая к двери, он обернулся через плечо:
— Скоро увидимся, ваше высочество. Не скучай…
Магнусу нужны были ответы. Причем немедленно.
Он ждал, что, забрав Люцию из его покоев, отец тотчас разразится страшным гневом по поводу гибели ведьмы. Однако во дворце стояла тишина — даже жутковатая. Обугленное тело Сабины куда-то тихо унесли и столь же незаметно избавились от останков. Ни о каких похоронах не шло речи. И даже слуги почему-то перестали сплетничать.
Все выглядело так, словно королевской любовницы и вовсе никогда не существовало на свете.
Собственно, Магнусу не было дела до Сабины Маллеос, живой или мертвой. Его занимало лишь сказанное ею об истинном происхождении Люции. И Магнусу жизненно необходимо было знать, правда ли это.
На следующее утро он отправился к отцу, желая вызвать его на разговор, но оказалось, что король уже отбыл в Оранос с вождем Базилием. Предполагалось, что вернется через две недели.
Слова Сабины продолжали звучать у него в ушах, но принц не знал, чему верить. Ведьма была изощренной обманщицей, привыкшей исподтишка управлять людьми — что в полной мере и проявилось в вечер ее гибели. Помнится, Магнус не испытал ни тени жалости, глядя, как она горела в огне. Сабина заслужила именно того, что получила.
Но сколько вопросов теперь нуждалось в ответах!..
Король уже приставил к принцессе особую наставницу, которая должна была помочь Люции управляться с элементалями, буде они опять в ней проснутся. Это оказалась сморщенная старуха, знавшая уйму легенд и, конечно, пророчество. Прямой приказ короля обязывал сестру проводить с ней почти все часы бодрствования…
Сестру!..
Самым жгучим вопросом, не дававшим Магнусу спокойно спать, был — правду ли говорила Сабина. О том, что Люция родилась в совершенно посторонней семье и была новорожденной принесена в замок, где и росла как чистокровная принцесса Дамора. Сам Магнус тех событий не помнил. В зиму, когда королева якобы родила Люцию, ему едва сравнялось два годика.
На другой же день после смерти Сабины Магнус понял, что не может дольше оставаться в неведении. Ему нужны ответы. Прошлым вечером за ужином он смотрел на Люцию через стол, не имея возможности поговорить с ней об услышанном, и кусок не лез ему в горло.
А поскольку отца в замке не оказалось, сказать правду мог лишь один человек.
Магнус еле дождался, покуда кончится занятие по стрельбе из лука. Поскольку приближалась война, король потребовал, чтобы воинские уроки принца стали еще разнообразней и напряженней, чем прежде. Однако Магнус справлялся. Он готов к любой битве. И то, что это будет настоящая война, в которой прольется настоящая кровь, его не очень смущало.
