— Что, что такое? Да не кричи же ты так! — главнокомандующий, которого дикие вопли, полные боли и слез, отвлекали вообще ото всего, без излишних церемоний зажал парню ладонью рот. Сразу стало тише. Мартын дрожал и всхлипывал, а поспешно приблизившийся чернокнижник, присев на корточки, осматривал его, пытаясь распознать причину боли.
Дело отягощалось еще и тем, что кругом было по-прежнему темно, а деревья еще и бросали дополнительную тень, поэтому сразу понять, что случилось, не удалось.
Только по прошествии нескольких долгих минут, наполненных болезненными приглушенными стонами и всхлипами, главнокомандующий, заметив, как неловко пират тянет левую ногу, вдруг нахмурился.
— Не может этого… неужели капкан?
Фредо, вмиг переведя взгляд с плеча пострадавшего (он подозревал, что причиной его страданий могут быть раны от клыков ноофета, рассекающие метку), сам нахмурился, осторожно придвигаясь ближе. В темноте он видел не намного лучше молочного брата, но все-таки, напрягшись, был способен кое-что различить.
— Похоже на то… Мартын, не дергайся! Я попытаюсь его разжать.
Пират всхлипнул и, согласно дернув головой, замер, предоставляя возможность помощнику добраться до его раненной конечности. Фредо, осторожно обхватив с двух сторон металлическую ловушку, попытался разжать железные клыки, растянуть их в стороны, освободить… Но капкан был крепким, а князь физической силой никогда особенно похвастаться не мог.
Он немного раздвинул железные челюсти капкана, попытался раскрыть их шире, но, увы… Мокрое и скользкое от крови железо выскользнуло у него из пальцев, вновь впиваясь в ногу Мартына, и последний опять взвыл.
Аркано тихо чертыхнулся и, сплюнув на землю, осторожно убрал руку ото рта пострадавшего, сам решительно направляясь к его конечности. Он, в отличие от чернокнижника, был силен, а с капканами некогда имел дело, и как разжимать их, знал. Фредо, никогда в жизни не принимавший участия в охоте, даже когда находился на воспитании у короля Тревора, в этой ситуации был совершенно бесполезен.
Главнокомандующий опустился на одно колено рядом с капканом, наклонился… И в следующий миг Мартын, взвизгнув не то от боли, не то от восторга, поспешно подтянул к себе раненную конечность, нежно обнимая ее и прижимая к себе.
Капкан Медведь уверенно забросил подальше в кусты, убирая с дороги, бросил вниз челюстями, и спустя несколько секунд с удовлетворением услышал треск ветки и щелчок вцепившегося в нее капкана. Эта ловушка была обезврежена, осталось разобраться с последствиями.
Этим вопросом, впрочем, уже вовсю занимался Фредо.
Склонившись над пострадавшей лодыжкой пирата, чернокнижник с привычной аккуратностью коснулся ее пальцами.
— Вылечить не смогу, — напомнил он, — Но болеть не будет… — лицо его внезапно помрачнело. Князь опустил взгляд и, хмурясь, обхватил лодыжку руками, с силой прижимая ладони к ране, словно вжимая что-то в нее.
Мартын застонал. Фредо, не обращая на него внимания, продолжал вжимать руки в колотые раны на его ноге, вдавливая силу в тело пострадавшего друга, изо всех сил пытаясь унять боль, и не понимая, не в силах понять, почему ничего не выходит. Ему что-то мешало, что-то сопротивлялось изо всех сил, что-то отталкивало его магию, и чем больше сил прикладывал чернокнижник, тем, казалось, сильнее становилось сопротивление.
Мартын тихо плакал от боли, размазывая слезы грязными руками по лицу, и едва слышно поскуливая. Он ждал, ждал с минуты на минуту, что боль уйдет, что помощь друга, наконец, даст свои плоды… но ничего не происходило, и боль застилала его сознание красным заревом.
Наконец, Фредо виновато вздохнул и, убрав руки, сокрушенно покачал головой.
— Я не понимаю, что происходит, — хрипловатым полушепотом признался он, — Что-то мешает, что-то не дает мне унять твою боль, как будто какая-то чуждая сила мешает моей силе… Я первый раз сталкиваюсь с таким. Прости, Мартын. Мы постараемся перевязать твою ногу, но тебе придется терпеть.
Пират сдавленно всхлипнул, силясь унять слезы, приказывая себе успокоиться. Он был мужчиной, сильным, смелым и отчаянным, но перед такой пыткой даже он не мог выстоять. Такой боли он не испытывал никогда в жизни, не подозревал, что она бывает, и тело его не могло удержать закономерную реакцию.
Мартын плакал, как ребенок, прекрасно понимал, что не должен, не имеет права плакать, и все равно не мог унять слезы.
— К… как же я… п-пойду?.. — с трудом выдавил он из себя, глядя, как Медведь уверенно отрывает полосу ткани от подола своей длинной темно-синей туники.
— Мы поможем тебе, — Фредо, придвинувшись чуть ближе, мягко улыбнулся и, протянув руку, потрепал парня по растрепавшимся темным волосам, — Не плачь, Мартын. Боль уйдет, скоро, нам нужно лишь добраться до шаманки…
— Шаманки, которая и подложила мне этот проклятый капкан! — выкрикнул бедный пират и, дернув себя за торчащее ухо, медленно потянул носом воздух, заставляя себя успокоиться. Аркано, не произнося ни слова, присел рядом с ним на корточки и принялся аккуратно, очень осторожно бинтовать его ногу поверх порванной штанины.
— На коне тебе ехать нельзя, — продолжил, не слушая друга, князь, — Если твой Гонор угодит в капкан — беда будет пострашнее твоей раны. Антон!
— Я здесь, господин! — перепуганный слуга, пронырнув под животом у откровенно растерявшегося от такой наглости мерина, вытянулся рядом с хозяином по струнке, сочувственно кривя губы, — Лучше бы я в тот капкан… честное слово, хозяин, если бы я только!..
— Замолчи, — прервал его закончивший работу Медведь, оглядываясь через плечо. Он мысль молочного брата понял, привычно уловил ее на подлете, и сейчас не преминул высказать.
— Найди палку, да покрепче, чтобы твой господин на нее опираться мог. Да поаккуратнее там! Еще не хватает, чтобы и ты в капкан угодил…
Антон нервно кивнул и, опять поднырнув под животом у заржавшего от негодования коня, метнулся к деревьям, искать более или менее подходящую палку.
Фредо, замерший в ожидании рядом с раненным парнем, задумчиво сверлил взглядом его ногу.
— Если бы у меня был посох… — сорвался с его губ полный сожаления вздох, — Глядишь, и справился бы с этой странной силой. Но что, что это за сила?.. — заметив, что друг и брат вопросительно смотрят на него, чернокнижник умолк и мотнул головой, давая понять, что придавать значение его словам не следует.
Спустя несколько минут подошел Антон с толстой, крепкой дубинкой в руке, идеально подходящей для того, чтобы служить раненному тростью.
Мартын с ее помощью поднялся на ноги, и путь, наконец, возобновился.
Глава 8
Следующей жертвой ловушек коварной, неприветливой шаманки стал Аркано.
Произошло это уже ближе к утру, когда роща вокруг наполнилась дрожащим предутренним туманом, похожим на жидкий студень; когда неверный свет зарождающегося утра уже проложил первые полосы на черных тенях ночи, и даже какие-то робкие пташки уже начали подавать голоса. Последний факт показался князю Финоры особенно хорошим знаком — при приближении к роще птичьих голосов они не слышали, и их звучание сейчас несомненно радовало. Можно было надеяться, что в ближайшее время никаких опасностей их не поджидает, можно было верить, что хромающий и изредка постанывающий Мартын уверенно добредет до обиталища Карины и даже надеяться на то, что последняя окажет пострадавшему надлежащую помощь.
Близящееся утро наполняло душу предчувствием приятного чуда, заставляло верить в лучшее, дарило надежду… и тут это произошло.
Внимательно следящий за дорогой Медведь, шагающий с предельной аккуратностью, переступающий бесшумно, как кот, внезапно захрипел и, выпуская из рук поводья, схватился за горло. Фредо, не сразу понявший, что случилось, сдвинул брови, делая шаг к молочному брату, и тут увидел… Увидел узкую, гибкую ветку, протянувшуюся от ближайшего дерева, мимо которого они уже почти прошли, ветку, обвившую шею главнокомандующего и сильно сдавившую ее.
