На какой-то миг она снова почувствовала тоску по тому мужчине, которого видела в трактире, о котором мечтала как о любовнике. И Суль была твердо уверена в том, что когда-нибудь снова увидит его.
Дома в Линде-аллее ничего не знали о том, что случилось с Суль. Просто она внезапно исчезла из нового дома в Осло. Служанка сказала, что она пошла за покупками, а потом не вернулась домой.
— Суль есть Суль, — сказал Тенгель с притворной веселостью, видя, что все вокруг не на шутку обеспокоены. — Просто ей вдруг захотелось поехать куда-нибудь…
— Не исключено, — сказал Даг, пришедший вместе с матерью и Якобом Скилле. — Это на нее похоже.
Лив тайком посматривала на Дага: она явно оправилась от пережитого. Но еще не до конца — в глубине души она все еще чувствовала вину, мысль о который вдолбили в нее Лаурентс и его мать. Неудачный брак всегда воспринимается как крушение — даже невиновной стороной. Будучи самой религиозной в семье, Лив тяжело переносила происшедшее, хотя теперь уже могла смеяться.
— Мне так не хватает Суль, — вдруг сказала она. — Было так чудесно жить с ней в одной комнате. Она так помогала мне, когда мне снились дурные сны. Однажды она всю ночь утешала меня, как мать утешает ребенка, а в другой раз отругала за то, что я была такой глупой и верила их злым словам. Теперь некому утешить меня, жизнь временами кажется мне постылой…
Все уставились на Лив.
— Тебе снятся плохие сны, Лив? — испуганно произнесла Силье.
Лив очнулась: до этого она говорила как бы сама с собой.
— Что? Ах! Да, снятся. Я теперь вообще не могу уснуть, потому что рядом нет Суль.
— Нет, тебе нельзя больше быть одной! — в сердцах сказала Шарлотта. — Дорогая Лив, прости мне мою фамильярность, но иногда мне кажется, что Даг ничего так не желает, как жениться на тебе. Почему бы нам сейчас не поговорить об этом?
— Сейчас? — широко раскрыв глаза, произнесла Лив. — Но это слишком рано!
— Но ты так нуждаешься в ком-то, кто был бы рядом!
Лив опустила глаза.
— Или о ком можно было бы заботиться, — смущенно произнесла она, — чтобы забыть о самой себе…
— Ты вполне могла бы позаботиться обо мне! — улыбнулся Даг.
— Вы, что, в самом деле так думаете? — вмешалась Силье, которая вопреки всему, была самой несговорчивой. — Что скажут об этом люди? Ведь после смерти Лаурентса прошло всего несколько месяцев!
— Сплетни и слухи никогда не занимали меня, — сказала Шарлотта. — Но на этот раз я сама распущу слухи. Я расскажу всем соседям и знакомым об ужасных сторонах характера Лаурентса и его матери. Все будут шокированы, озабочены судьбой Лив. Всем будет ее жалко! А еще я расскажу о жутких кошмарах и о том, как ее любит Даг. Силье кивнула.
— Кое-кто будет злословить, но большинство, я думаю, отнесутся к происходящему с пониманием. Что же касается священника…
— У меня прекрасные отношения со священником, — сказала Шарлотта. — Ведь это я подарила церкви такие красивые подсвечники! Вряд ли он будет противиться, иначе я заберу их назад!
Даг улыбнулся.
— Мама, вы такая практичная!
— Но пышную свадьбу мы устраивать не будем, — сказала Силье.
— Вы договариваетесь обо всем за моей спиной! — смущенно произнесла Лив. — Но я не смогу опять выйти замуж — никогда! Я ни на что не гожусь, меня не за что любить. У меня не может быть детей.
— Ну, ну, — попытался успокоить ее Тенгель. — В последнем ты не можешь быть уверена. Это наверняка вина Лаурентса.
— И никто из нас не считает тебя ни на что не годной, — сказал Даг. — Ты же знаешь!
— Нет человека, более разностороннего, чем ты, Лив, — добавила Шарлотта. — Ты интеллигентная, художественно одаренная натура, ты великолепно украшаешь и обустраиваешь дом, знаешь толк в счете…
— И ты полна любви ко всему живому, — подхватил Тенгель. — От тебя всегда исходит солнечный свет! Это мы, Лив, подтолкнули тебя на этот ужасный брак. Ты можешь нас простить?
Лив смотрела на всех печальным, растерянным взглядом.
— Никакие хорошие слова не помогут, — с упорством произнесла она. — Я не могу снова выйти замуж!
У Дага был совершенно несчастный вид.
— Ты не пойдешь за меня, Лив? Это ты хочешь сказать?
Она заплакала.
— Я больше… ничего… не желаю. Он убил меня. Он все убил во мне!..
Даг обнял ее.
— Пойдем, Лив, — мягко произнес он и добавил, повернувшись к остальным: — Мы поговорим с Лив наедине.
Они вышли в соседнюю комнату.
— Суль рассказала мне, как поступал с тобой Лаурентс. Он убил в тебе способность к чувственной любви. Я все понимаю, Лив. Понимаю, что ты либо начнешь бунтовать, либо окончательно смиришься с этим.
— Но ведь мой протест направлен не против тебя, Даг.
Он просиял.
— Считай, что я принимаю сказанное как вызов, потому что знаю, сколько страсти и тепла таится в тебе. Дай же мне шанс, Лив, разбудить в тебе все это. Даже если на это уйдет много лет.
Она судорожно рассмеялась и уткнулась лбом в его щеку.
— Я не осмеливаюсь больше оставаться наедине со своими мыслями, Даг. Я так нуждаюсь в твоей близости!
— Именно об этом мы все давно уже говорим тебе!
— Но я не могу быть такой эгоистичной, ведь я никогда уже не стану прежней…
— Послушай, Лив…
А в гостиной в это время вздыхала Силье:
— Я беспокоюсь о двух наших девочках, это так скверно, когда ничем не можешь помочь…
Аре встал и, набрав во всю грудь воздух, сказал:
— Завтра же утром я поскачу в Осло и попытаюсь найти Суль!
— Нет, не ты, — сказал Тенгель. — Ты нужен здесь. Я как раз подумал, что сделаю это сам.
В этот момент появились Лив и Даг — рука об руку.
— Мы попробуем! — сказал Даг.
Лив молчала. Но в ее глазах был слабый, затаенный свет, и это безгранично обрадовало всех.
Но Тенгель не нашел следов Суль.
Пока случайно не услышал о ведьме с кошачьими глазами, избежавшей последнего путешествия в своей жизни — на костер.
Это потрясло Тенгеля, но он побоялся слишком много расспрашивать. Ясно было только одно: ведьме удалось сбежать. И теперь она как сквозь землю провалилась. Этого было для него достаточно. Таких ведьм было немного. И это могла быть только Суль. Тенгель от всего сердца желал ей удачи. Ему ничего не оставалось делать, как вернуться домой, где было столько проблем.
Проблемы были прежде всего у Дага с лесоторговлей. Теперь он был разочарован во всех и во всем. Он так хорошо все продумал, создал условия для рабочих и тех, кто привозил лес. Но к чему все это привело? Другие крестьяне прослышали о его предложениях и теперь соглашались продавать свой лес только за хорошую цену. А тут еще лесовладельцы ополчились на него, он впал у них в немилость, ведь люди стояли в очереди на рабочие места на его заводе, а власти не хотели вмешиваться, получая высокие налоги. Даг быстро пришел к печальному выводу, что проще всего не обременять себя заботами о бедняках.
