Но теперь она была уверена – по крайней мере, в том, что касалось Имоджен, – и все вдруг стало на свои места. Остальные парни и девушки словно расплылись в тумане. Наверное, на нее снизошло откровение. Она чувствовала себя так, будто перепрыгнула через тысячу бесполезных романов и, приземлившись, нашла что-то настоящее.
А теперь, после признания Имоджен, она наконец-то почувствовала прилив вдохновения. Дарси просто переполняли эмоции: она была буквально наполнена до краев. Хотелось смахнуть со стола миски с чипсами и гуакамоле и сразу же, разумеется, с Имоджен под боком, приступить к «Безымянному Пателю».
Но не успели они сделать по комнате и двух шагов, налетела Кирали и умыкнула Имоджен. Выпустив ладонь Имоджен, Дарси почувствовала, что ее сердце слегка екнуло, но не пошла за ними в угол, где собрал кружок Оскар. Надо было найти друзей.
Обшаривая глазами гостей, Дарси узнала еще несколько новоприбывших, что были на «Пьянке подростковых авторов», а также пару специалистов по печатной рекламе, которых запомнила по встрече в «Парадоксе», и вдруг…
– Сестренка-дебютантка! – окликнула ее Энни Барби с еще тремя сестренками-дебютантками на хвосте.
– О! Привет, девчонки!
– Две тысячи четырнадцать! – сказала Энни, и они все вскинули руки.
– Верно! – в знак приветствия шлепнула по их ладоням Дарси. – Слушайте, я ищу…
– Тут прямо как в квартире у рок-звезды! – воскликнула Энни. – Да еще на Манхэттене!
– Ты теперь, можно сказать, наш официальный кумир, – добавила Эшли, которая, насколько помнила Дарси, написала марсианскую антиутопию.
Она обнаружила, что отвечать трудно: губы зудели, тело все еще пело от поцелуя с Имоджен. Отчасти она чувствовала себя рок-звездой, но по большому счету, еще не пришла в себя.
– Итак, пора признаваться, – заявила Энни, – все мы сделали ставки на то, сколько тебе лет.
– На самом деле это не…
– Молчи, не порти удовольствие! – прервала Энни. – Мы хотим дождаться, как и все остальные, пока ты сама не расскажешь. Я поставила на семнадцать.
– Я поставила на девятнадцать, – предположила Эшли. – Видимо, это слишком много.
– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, – сказала Дарси, наконец-то она заметила Карлу и Сагана; те стояли одни возле гуакамоле и с ошарашенным видом смотрели на все большими глазами. – И меня зовут дела. К тому же одно-единственное слово может открыть слишком многое.
– Конечно, – согласилась Энни, и сестренки-дебютантки расступились, пропуская ее.
– Ребята! – окликнула Дарси Сагана и Карлу, пробиравшихся по комнате.
– Вот ты где! – обняла ее Карла, и они, кружась, сделали один оборот.
– Прости, я сидела на крыше. Так… вышло. – Дарси прикоснулась к губам и на секунду усомнилась в реальности своего первого настоящего поцелуя.
– Я так рада, что мы сюда приехали. – Карла окинула взглядом комнату и воодушевленно воскликнула: – Посмотри-ка на свою гламурную квартиру, городская девчонка!
Саган с кукурузным чипсом в руке, соглашаясь, кивнул.
– Знатная вечеринка, знатная.
– И правда знатная, – Карла понизила голос до шепота. – Послушай, это не Кирали Тейлор вон там?
– Ага.
– Она даже не взглянула, – сказал Карле Саган. – Ты думала, кто-то бросится проверять утверждение, что сейчас у нее в гостиной находится сама Кирали Тейлор, а наша подруга просто признала, что это правда.
– Это потому, что Дарси теперь знаменита, – пояснила Карла, – и в ее гостиную часто наведываются известные люди.
Дарси закатила глаза.
– Идем, ребята. Я вас познакомлю.
– Познакомишь нас? – спросил Саган, поперхнувшись кукурузным чипсом. – Но я не принес свою копию «Буньипа».
– Саган, ты не на подписании автографов, – сказала Карла. – Это гостиная Дарси, где почему-то полно знаменитых писателей!
– Просто сегодня мое новоселье, – объявила Дарси, хотя внезапно ей самой все это стало казаться невероятным. Она повернулась, чтобы проверить в зеркальной стене собственное существование.
– Но что, если я покажусь ей чокнутым фанатом? – сказал Саган. – Из-за «Буньипа».
Дарси улыбнулась.
– Лучше вместо этого восхищайся «Дайревонгом». Кирали по горло сыта «Буньипом», потому что его все так любят и…
Она не договорила до конца, но напомнила себе не забыть расспросить позднее Сагана, как он относится к использованию индуистских богов для того, чтобы от них млели юные девицы.
– Верно, – сказала Карла, – например: Джон Кристофер совершенно устал от «Триподов».[50]
Саган кивнул.
– Равель под конец возненавидел Болеро.[51]
– Джими Хендрикс и «Пурпурный туман»,[52] – сказала Дарси и вдруг взмахнула рукой. – Эта игра с самого начала глупа. Идем, ребята. Она потрясающая.
Дарси шагнула в сторону Кирали, но ее друзья не сдвинулись с места.
– Ну, что?
– Дай нам секунду времени, – попросила Карла, скользя взглядом по комнате. – Мы еще даже не распаковали вещи.
Дарси увидела, что под стол засунуты скрученные спальные мешки, а также два чемоданчика.
– Ясно. Извините. Вы только что пришли, а я таскаю вас по своей вечеринке. Никудышная из меня хозяйка.
– Нам следовало приехать заранее, – заметил Саган. – Видимо, я допустил оплошность с расписанием поездов.
– Наконец-то ты это признал! – сказала Карла.
Дарси нагнулась, чтобы подобрать спальные мешки.
– Я оттащу их в вашу комнату.
– А мы останемся здесь, – сказал Саган. – Я сам не свой на твоей вечеринке, но не хочу что-нибудь пропустить.
– Не вопрос, – Дарси удлинила ручки обоих чемоданов и засунула под каждую руку по спальному мешку. Она сумела прокатить их через толпу, никого не задев, и вскоре оказалась одна в гостевой спальне.
– Однако ни одной подушки, – пробормотала она, выпуская попадавшие на пол спальные мешки. Закатила чемоданы в угол и задумалась, насколько знаменитой будут считать ее Карла и Саган, когда увидят свою комнату.
Этим вечером самодельные полки выглядят особенно кривобоко. Дарси встала на колени, чтобы поправить бетонные блоки, но обнаружила, что вместо этого тянется к знакомому зеленому с золотом корешку «Буньипа». Там на обложке была фотография Кирали, выглядевшей более молодой после фотошопа, но далеко не такой утонченной, как сейчас. Хуже всего было то, что она задумчиво прижимала два пальца ко лбу, словно на плакате к представлению по чтению мыслей.
За спиной закрылась дверь, и Дарси обернулась.
