женским.
Овраг закончился внезапно. Только что они шли, прижимаясь к холодным скользким стенам, и вдруг оказались на каменистой площадке, на дне глубокой ямы с идеально гладкими стенами. Впереди, точно распахнутая пасть, темнел полукруглый вход в пещеру. Вытекающий из нее ручей походил на длинный извивающийся язык.
– Паки и Туа, – выдохнул Кирк, – мы нашли их!
Над входом в пещеру возвышались две щербатые каменные плиты, заросшие клочьями склизкого мха. Третья плита, сломанная пополам, валялась поперек ручья. На ней и лежали головы охотников, смотря на гостей пустыми глазами. Длинные волосы слиплись от спекшейся крови.
Белка огляделась в поисках Чудовища. Голос доносился из пещеры. Значит, Чудовище там?
– Свет, – шепнул охотник.
Мог бы и не говорить. Белка и сама разглядела внутри пещеры слабое свечение. Голубоватые отблески отражались в темной воде. На костер не похоже…
– Может, забрать головы и бежать? – предложила Белка. – Наверху ждет Вурл, а ему под силу справиться с любым Чудовищем.
Белка надеялась, что именно так и будет.
– Не выйдет, – сказал Кирк. – Оно догонит нас раньше, чем мы успеем вскарабкаться наверх.
Он задумался.
– Я выманю его на себя. Дождись, пока оно нападет… Бей по ногам, чтобы перерезать сухожилия.
– Лучше в горло.
Кирк смерил ее взглядом.
– Не достанешь. А если перережешь сухожилия – сможешь убежать.
Белка оскалилась.
– Кайя не бегут от врагов!
Но Кирк уже шагал к пещере.
– Эй! – крикнул он. – Я Кирк, сын Кеттила, из племени навси! Ты убил моих сородичей, я пришел убить тебя!
Белка вжалась в стену. Сейчас… Мгновение, и Чудовище выскочит из пещеры, набросится на охотника. И тогда придет ее черед…
– Выходи! – Кирк запрыгнул на сломанную плиту.
Он взмахнул ножом. Однако Чудовище не появилось.
– Эй! – крик охотника заметался эхом. – Если ты не трус, выходи и сразись со мной!
И опять без ответа. Белка перебежала к каменной плите.
– Я Белка, – крикнула она. – Из племени кайя и рода Медведя. Сразись лучше со мной…
Она замолчала, всматриваясь в темноту пещеры.
Не было никакого Чудовища – великана с огромными руками. В паре шагов от входа стояла светловолосая женщина. Стройная, высокая… Но не выше, чем обычный человек. Она не могла оставить те следы, которые они видели.
Женщина поднимала и опускала руку. Ритмично, без остановки… Тело ее светилось и было совсем прозрачным. И оно оказалось плоским, не толще листа дерева.
Белку прошиб холодный пот. Призрак… Самый настоящий, а не отражение. Здесь нет никакой ложки. Белка посмотрела на ее лицо…
Как бы то ни было, Белке удалось сдержаться и не закричать. Ей доводилось видеть вещи и пострашнее. Но сердце все равно затрепыхалось раненой птицей.
Лицо женщины было четко разделено напополам. Но если левая половина принадлежала обычному человеку, то правая представляла собой скалящийся череп. Женщина говорила – Белка видела, как шевелятся ее губы. Однако звук доносился со стороны, словно голос решил, что ему не место в этом плоском и светящемся теле.
Первым пришел в себя Кирк. Громко вскрикнув, он прыгнул, занося для удара нож. Женщина продолжала монотонно бубнить и размахивать рукой. Кирк налетел на нее… и пропал. Прошел сквозь плоское тело, как сквозь дым. Призрачная женщина уставилась прямо на Белку, но не видела ее. Взгляд – пустой и отстраненный.
Белка сжалась. Она кайя, она не побежит от какого-то призрака… Белка ударила женщину в грудь. Рука прошла сквозь светящуюся фигуру, но Белка ничего не почувствовала.
Она отскочила назад. И вовремя – из-за призрака вылетел Кирк, растрепанный и с перекошенным лицом. Он снова ударил женщину. Потом еще и еще… Каждый раз нож проходил сквозь светящееся тело.
Кирк попятился. По щекам охотника катились слезы. Белка опустила нож.
– Мы ничего не можем ей сделать, – проговорила она. Кирк продолжал наносить бесполезные удары. – Пойдем.
Она обернулась… И крик застрял в горле. Нож выпал из ослабевших пальцев.
У входа на площадку молча стояло Чудовище. Настоящее… Невероятно высокое, с огромными руками и вытянутой мордой. Под шкурой бугрились мышцы, точно тяжелые круглые камни. Даже медведю было бы сложно с ним справиться, а Белке с Кирком и подавно.
На плече у великана лежало человеческое тело, гигант лишь слегка придерживал его. Белка разглядела безвольно болтающуюся руку и длинные и спутанные светлые волосы…
Чудовище повернуло голову. Медленно, очень медленно… Блеснули маленькие глазки.
– Р-руу-уффа…
Голос, похожий на рокот камнепада, эхом заметался по оврагу.
Рууфа? Зайчиха? Белка уставилась на Чудовище, не веря глазам. Спутанные космы закрывали его лицо, он не походил на человека. И в то же время Белка узнала его.
– ТОЙК?!
Великан оскалил желтые клыки. А затем отшвырнул свою ношу и с ревом бросился на Белку.
– А про что эта песня?
Подперев подбородок кулаком, Аска смотрела на Вима.
Вим повертел в пальцах губную гармонику. Под внимательным взглядом девушки он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Вим вообще не любил, когда к его персоне проявляли интерес. Будучи Странником, он старался держаться в тени. Специфика профессии: его задачей было наблюдать и изучать, и Вим терялся, когда начинали изучать его самого.
– Ну, – протянул он. – Просто песня. Про людей, которые… м… плывут на каноэ.
– Как навси?
– Вроде того, – усмехнулся Вим. – Только каноэ у них особенное.
– Правда?
– Ага. Оно желтое. А еще оно плавает под водой… Ну, как рыба.
Аска захлопала ресницами.
– Желтое каноэ, которое плавает под водой?
– Точно.
– И эти люди, они в нем плывут?
– Хуже, – сказал Вим. – Они в нем живут.
Аска обдумала эту мысль.
– Как же… – она запнулась. – Наверное, это очень мокрые люди!
Вим хмыкнул. Молодец девчонка, зрит в корень. Он поднял гармонику и еще раз сыграл припев «Yellow Submarine» – песни про очень мокрых людей.
Они сидели на помосте перед Длинным Домом и смотрели на закат. Солнце скрылось за краем озера, и горизонт пылал оттенками багряно-рыжего и темно-лилового. Словно где-то далеко разгорался немыслимых размеров пожар. Вода сверкала расплавленным золотом и медью. Красиво… Дикий первозданный мир и краски здесь были яростными и чистыми.
За спиной пробежал охотник-навси – крепкий мужчина, с растрепанной бородой. Он грозно помахивал узловатой палицей, но выражение лица было испуганным. Длинный Дом кипел как муравейник, тревожное ожидание звенело в воздухе. Все бегали, суетились, о чем-то перешептывались… Но никто толком не понимал, что, собственно, происходит.
