Все родственники Кристы удивились, что она перестала использовать свои способности. Выйдя замуж за Абеля, она решила жить его жизнью. Он был глубоко верующим человеком и не хотел, чтобы его жена летала на метле или встречалась с давно умершими людьми. И она понимала, что библейская вера несовместима с представлениями о черных ангелах.
По той же самой причине она держала в узде своего сына Натаниеля, не позволяя ему без необходимости использовать свои способности. Ведь было совершенно очевидно, что он был намного одареннее ее. К тому же он многое умел скрывать.
– Пойду позвоню Ветле и Ханне, – сказала Криста. – Они должны знать, что ты вернулся домой. Ионатан остановил ее.
– Может быть, подождем немного? Я имею в виду Карине…
– Да, конечно. Но ведь им тоже захотелось бы ухаживать за своей больной дочерью.
– Ты права. Но все-таки давай подождем, что скажут врач и Ганд.
Они увидели в окно, как Эфраим уезжает куда-то на велосипеде. Наверняка он надеялся, что за время его отсутствия страсти улягутся.
Наконец, их позвали в комнату к больной.
– Она выживет, – коротко сказал врач. – Каким-то странным образом. Могу поклясться, что на нее подействовали какие-то силы извне! Тем не менее, нам придется отправить ее в больницу, там она придет в себя и будет находиться под контролем врачей.
– Да, конечно, – сказала Криста. – Спасибо вам всем!
– Она очень хочет поговорить со своим братом Ионатаном.
Он тут же вошел в комнату, а Криста пошла звонить родителям Карине. Врач сказал также, что, по мнению Ганда, Ионатан заразился в концлагере туберкулезом.
Вид у Карине был несколько лучше, когда Ионатан вошел в ее комнату. Подойдя к ней, он сел на край постели, обнял ее и долго сидел так, не говоря ни слова.
Когда он, наконец, отпустил ее, она слабо улыбнулась.
– Смотри, не сделай такую глупость, Ионатан, не пей столько снотворных таблеток! Промывать желудок – штука малоприятная.
– Понимаю. В мои планы это не входит. Она испуганно посмотрела на него.
– Недавно я узнала, что Руне схватили. Ты слышал об этом?
Он кивнул, глаза его стали печальными.
– Я встретился с ним в Германии. Он и там помогал мне, но…
– Нет… – еле слышно произнесла она.
– Да. Они расстреляли его. После этого я стал холодным и жестоким, Карине, ничто больше не трогает меня. Единственное, чего я хочу, так это отомстить за него. Но когда я вернулся сюда и увидел, что ты при смерти… я понял, что еще не окончательно потерял чувствительность. Снова я обычный, мягкий и ранимый человек.
– Это хорошо. Человек должен быть ранимым, Ионатан, иначе он потеряет свою человеческую ценность.
– Да, я понял это. Хотя это и далось мне нелегко.
– Еще бы! Я это сразу заметила.
– А у тебя чудесная собачка, – сказал он.
– Правда?
Они продолжали болтать. Ионатан не знал, что Ганд уже покинул дом, сказав Кристе, что задача его выполнена. Он исчез так же загадочно, как и появился.
Абель выпорол своего младшего сына Эфраима, но не ремнем, как он это обычно делал, поскольку в глазах Абеля проступок сына был из ряда вон выходящим. Седьмой сын седьмого сына… Таких не следовало пороть. Но Абель был ужасно огорчен, упрекая своего сына за ложь, которая чуть не стоила жизни Карине.
С упреком глядя на своего сына, Абель даже не подозревал о том, что печаль в его глазах нисколько не действует на самодовольного, лишенного всякого чувства юмора Эфраима.
Ионатан вернулся домой в дом Вольденов и в Липовую аллею.
Всем казалось, что они никогда не переживали такой радости, – Ханне, Ветле и Мари, которая с гордостью показала ему свою дочь Кристель и представила своего мужа Уле Йоргена. Ионатан был в восхищении от всего этого, был счастлив снова оказаться дома, в безопасности, так что целую неделю ничего не делал, ходил по дому и по двору и наслаждался жизнью. Врачи исследовали его. Оказалось, что он в слабой форме болен туберкулезом. К счастью, против этой болезни уже было лекарство.
Он часто наведывался в Липовую аллею и беседовал со старым Хеннингом о Германии, Чехословакии.
Он чувствовал себя в надежном укрытии от немцев и нацистов.
И самое главное: он мог сообщить всему семейству, что Тенгель Злой схвачен и обезврежен – до тех самых пор, пока какой-нибудь идиот не сыграет на флейте его «побудку». Все надеялись, что этого никогда не произойдет. Во всяком случае, пока не повзрослеет Натаниель.
Однажды вечером все собрались в Липовой аллее, чтобы обсудить именно это. Карине к тому времени уже вернулась домой, поскольку не было больше никакой угрозы со стороны Тенгеля Злого, а Рикард и Винни стали приводить туда Туву. Шейн тоже был там, и хотя у Ханне был непрерывный насморк, она не жаловалась. Все были в сборе, кроме Ганда, который, как обычно, находился в своем потайном месте.
Обняв за плечи Натаниеля, Криста сказала:
– Я никогда толком не понимала, что должно произойти, когда Натаниель станет взрослым. Что ему предстоит совершить? Ведь не может же он убить бессмертного?
– Разве вы ничего не поняли? – сказал Хеннинг. – Мне давным-давно говорил об этом Марко. Натаниель единственный, кто обладает достаточной силой, чтобы противостоять духу Тенгеля Злого в долине Людей Льда и найти котел с водой Зла. Если ему это удастся, мы нейтрализуем воду Тенгеля ясной водой Ширы. И тогда с его властью будет покончено. А лишившись власти над человечеством, он не сможет сохранить и свою собственную власть.
– Значит, добро все же сильнее зла? – спросил Ионатан.
Повернув к нему свое сморщенное лицо, Хеннинг сказал:
– Глядя на сегодняшний день и на прошлые времена, трудно поверить в это. Часто, слишком часто зло выходило победителем. Но мы должны верить в победу добра, иначе просто не стоит жить.
– Я не хочу отпускать моего сына в долину Людей Льда, – сказала Криста, покрепче обняв Натаниеля. Абель не присутствовал при этом разговоре, поскольку Криста считала, что ему лучше не знать о таких вещах. Напротив, Йоаким и Давид были здесь. Давид – потому, что сидел за рулем автомобиля, а Йоаким – потому что хотел увидеть Карине. Он соскучился по ней.
– Но ведь Натаниелю предстоит отправиться туда не сейчас, – сказала Бенедикта. – Сейчас это было бы безумием. Ему нужно сначала возмужать.
– Да и потом ему тоже не следует ходить туда… – тихо сказала Криста.
– Знаете, мне не раз приходила в голову одна мысль, – сказал Кристофер Вольден, которому было уже шестьдесят восемь лет. – Хорошо ли мы храним чистую воду Ширы? Не добрался ли до нее Тенгель Злой?
– Он не может даже близко подойти к ней, – объяснил Хеннинг. – Так сказал мне Марко. Мы с Марко примерно одного возраста, поэтому он доверяет мне многие свои тайны. Нет, Тенгель Злой никогда не посмеет прикоснуться к ясной воде. Это для него чистый яд!
