– Не спеши, – проскрипел орк и закашлял. – Помни, что я тебе говорил про Серый храм.
Бунча незаметно выдохнул и расслабился: злым духом оказался Шоцу, дед вождя, хранитель обычаев клана.
– Отстань, – отмахнулся от предупреждения глава клана. – Иди и рассказывай страшные сказки детям. Когда я протяну руку с мечом Могултая над Пустошью – все кланы, кроме Проклятых, признают меня верховным вождем. А храм не посмеет пойти против обладателя священной реликвии.
Цагаан снял с пояса нож и кинул его Бунче.
– Держи. Добрая весть заслуживает этого.
Бунчу поймал на лету кинжал и поклонился. Тут бы орку и уйти, но он не мог удержаться, чтобы не осмотреть награду. На рукояти ножа, сделанной из рога северного быка, были вырезаны особые знаки. Они приносили владельцу удачу и усиливали мужскую силу. Бунча обрадовался – такой подарок стоит очень дорого.
– Если только храм согласится признать в нашем мече легендарную реликвию, – Шоцу после долгой паузы решил не согласиться с главой клана.
Цагаан скривился, но промолчал. По старой традиции хранитель обычаев был единственным орком, которому позволялось безнаказанно противоречить вождю.
– Старик, не порть настроение, сегодня великий день для клана Орчибат! Скоро я поведу орду. С мечом Могултая мне не нужна будет поддержка южан. За мной пойдут все малые кланы севера и запада. Храм просто не успеет ничего нам сделать! Эй, а ты что еще здесь делаешь?!
От гневного возгласа Цагаана Бунча испуганно вздрогнул и бросился бежать.
– Стой! – Шоцу его остановил и задал один вопрос. – Мальчик, скажи, а где Нияз нашел реликвию?
Бунча молчал. Он пожалел, что сразу не ушел из шатра. Теперь его слова могут принизить славу Нияза.
– Да, отвечай! Мне самому интересно. Наверное, мой сын нашел меч в логове чудовища.
– Нет, – Бунча не посмел врать вождю. – Его принес Шурга.
– Что? – взревел от ярости Цагаан. – Этот червяк посмел явиться обратно? Долго же заморыш прятался, но видимо все-таки сдался. Не по плечу он выбрал задачу. Не будь он моим сыном – лично придушил бы паршивца.
– Он завершил Поиск или вернулся с пустыми руками? – спросил орка старый Шоцу.
– Да, Мудрый, – склонил голову Бунча.
– Что да? – нетерпеливо воскликнул Цагаан. – Он принес какую-нибудь побрякушку?
– Он принес коготь Огадура, – прошептал Бунча, инстинктивно чувствуя, что эту новость хорошей не назовешь.
В наступившей тишине раздался хриплый смех старого орка.
– Говоришь, у храма нет реликвии священней меча Могултая? А мальчик-то молодец. Я сразу увидел в нем родовое упорство. Говорил же тебе, что не стоит отдавать парнишку к шаманам, да и потом зря к пастухам направил. Сейчас, наверное, Кархай на полпути к храму. Как ты думаешь, что священнее – оружие бога или последнего хана огадуров?
Тут Цагаан не выдержал и громко рявкнул, приказывая Шоцу заткнуться.
Рыча от злости, вождь гаркнул и на Бунчу:
– Если нет больше вестей, то пошел вон отсюда!
– Слух прошел, что Шурга привез с собой Вестника, – пролепетал орк и исчез из шатра.
Первым наступившую тишину нарушил Цагаан:
– Старик, иногда мне кажется, что твоими устами говорят духи. Как ты сказал? Храм перестанет вмешиваться в дела кланов, когда придут боги? Ха-ха! Если младший умудрился отыскать настоящего Вестника, то скоро у огадуров вновь появится хан! Собирайся, мы едем в северное стойбище.
И впервые за долгие годы Шоцу не нашел что ответить своему потомку.
В самый разгар празднества в клан Ашрах пришли два незнакомых шамана. Их волосы были перетянуты широкой лентой, а не были заплетены как обычно в косы. По этой примете орки сразу догадались, что к ним явились не простые говорящие с духами, а посланники Серого храма. Чужаки отказались принимать участие во всеобщем веселье и целый день не выходили из шатра Кучума. Видя такое странное поведение шаманов, простые орки насторожились. По стойбищу поползли зловещие слухи о том, что клан Ашрах чем-то прогневил Серый храм и теперь вождь пытается всячески задобрить представителей главного святилища огадуров. Но народная молва, как это часто бывает, была далека от истины: шаманы приехали в клан по приглашению самого Кучума.
На следующее утро посланники Серого храма покинули стойбище Ашрах и направились в сторону земель клана Орчибат. Дорогих гостей сопровождали три десятка воинов Кучума. С ними дорога обещала быть простой и спокойной.
– Наставник, зачем ты согласился выполнить его просьбу? – спросил статного седого орка низкорослый шаман. – Неужели тебя прельстили его подарки?
– Подарки лишними не будут, Бахчум. Они пригодятся нам на новом месте.
– На новом?
– Да, мы займем место Кархая. Он стар и теряет власть. Еще и упустил меч Могултая. Хорошо, что сообразил поддержать требования младшего сына вождя, решившего стать Искателем. Будет лучше, если меч Могултая совсем исчезнет, чем окажется в руках Цагаана. Подумать только, скрывать такую реликвию несколько поколений! – седой орк покачал головой и задумчиво провел пальцами по большому костяному кулону с изображением волка.
– Наставник Фырх, но десятки шаманов тоже не замечали в родовом мече Орчибат священную реликвию, – усомнился Бахчум.
– Не веришь? – ухмыльнулся Фырх. – И правильно делаешь. Орчибат рано или поздно заявят о себе как о потомках Могултая. Они и так каждый сезон становятся чуть сильнее. Вот покусились на земли Ашрах. Пастбища – только предлог, а подарок Цагаана – прекрасный повод, чтобы начать войну. Хитер, Цагаан, ой как хитер. Это надо же придумать – отправить в подарок стадо дряхлых кобылиц! Некоторые из них, не выдержав долгого перехода, стали падать замертво прямо у шатра Кучума. Прими тот такое – стал бы посмешищем для всех.
– Но Кучум их не принял.
– Да, не принял, – согласился Фырх с учеником. – И дал прекрасный повод для войны. Причем такой, что нам и придраться не к чему. Цагаан в своем праве решать, как ему разобраться с обидчиком.
– Значит война?
– Да, но Орчибат должен выйти из нее ослабленным.
Бахчум долго обдумывал слова наставника. Наконец он не выдержал и спросил:
– Я не пойму, зачем нам вмешиваться? Пусть воины сами решают свои проблемы. Не ты ли сам говорил, что нужно направлять их ярость на чужаков, чтобы вожди жили только войной и не лезли в наши дела?
– Да, я так говорил, – кивнул Фырх. – Но ты не видишь дальше гривы своего коня. Сначала Цагаан захватит земли Ашрах, потом пастбища другого клана, потом другого… А там, глядишь, и все Пустоши подчинятся его воле.
