Я ухмыльнулся. Фрогская родовая аристократия — притча во языцех: спесь, вероломство и эгоцентризм этой публики не знают границ.
— Они как-то договорились меж собой и образовали Конфедерацию северных провинций — то ли пять, то ли шесть крохотных областей, точно не помню… Тогда это воспринималось неким курьёзом. Наверное, именно поэтому Его Величество не сразу послал войска на усмирение: у державы хватало других проблем… Но как только стало известно о золоте, ситуация кардинально изменилась.
— На что они рассчитывали?
— На помощь сопредельных стран — как водится, небескорыстную, на сепаратизм местного населения… Кто их знает? Честно говоря, тамошние заправилы не были такими уж великими мыслителями! — фыркнул учитель. — Они посчитали, что распоряжаться золотом единолично будет куда выгоднее, чем добывать его для королевской казны; прочие соображения их не слишком волновали. Ну, а для черни была придумана сказочка о свободе и независимости — короче, всё как обычно… Собственно, я не слишком вникал в политику. Меня, как ты знаешь, всегда интересовало другое — тактика боевых действий.
— Мятежники хорошо дрались?
— О да, весьма! Сперва регулярные части хорошенько надрали им задницу, но вскоре повстанцам удалось взять реванш. Многие из тамошних парней прошли Войну Пяти Княжеств, к тому же отменно знали родные леса. Горцы вообще крепкий народ. Но их усилия всё равно были обречены на неудачу. Собственно, если бы дело происходило где-нибудь на равнине, с мятежниками покончили бы очень быстро. Горы позволили им продержаться почти полтора года.
— Ого!
— Да. Получив пару раз хорошую взбучку, они перешли к партизанской тактике: засады, внезапные ночные нападения, смертельные ловушки и так далее… Девизом этих парней было — быстрота и наглость. Весьма действенное сочетание…
— Ваша тема, понимаю…
— Ага. Представь: у них быстро подошел к концу порох. Тогда целые отряды стали вооружаться длинными, в рост взрослого фрога, охотничьими луками. Эта архаика оказалась весьма эффективным оружием в тамошних условиях. Помимо прочего, выстрел из лука практически бесшумен — и они умело этим пользовались. Но в конце концов, сопротивление было сломлено, причем не столько военным, сколько дипломатическим способом. По тогдашним законам, мятежников ожидала позорная смерть. Выбор был невелик: умереть, сражаясь, или сдаться в плен и быть казненными. Монарх поступил мудро: обещал амнистию тем, кто добровольно сложит оружие. Большинство предпочло воспользоваться ею. К тому времени всем, кроме горстки самых упертых, стало ясно, что восстание обречено.
— А эта горстка?
— Так называемые «непримиримые». Их просто загнали высоко в горы и блокировали перевалы. С тех пор о них никто больше не слышал.
Я подлил себе ещё чаю.
— Интересно, каким боком посох-бур имеет отношение к мятежникам?
— Без понятия. Наверное, стоит расспросить того, кто назвал его так?
Я криво ухмыльнулся.
— Он не слишком-то расположен к переговорам.
* * *
На обратном пути меня поджидал сюрприз. Я шел, погруженный в свои мысли — и как-то вдруг оказалось, что рядом со мной уже некоторое время вышагивает неприметной наружности фрог в светло-сером пальто и шляпе. Осознав присутствие чужака, я вздрогнул.
— Господин Монтескрипт? — вежливо осведомился незнакомец.
— С кем имею честь? — я весь напрягся, хотя и понимал, что немного опоздал с этим: желай он причинить мне вред — сделал бы это немного раньше.
— Зовите меня Слэп. — Ого, ну и улыбочка! Быстрая и узкая, как бритвой полоснули. Всю неприметность словно ветром сдуло: от этого фрога хотелось оказаться как можно дальше. Опасный тип.
— Слэп? Больше похоже на прозвище, чем на имя… На гангстерскую кличку из старого фильма, — уточнил я. Он рассмеялся.
— Почти угадали, приятель. Но работа у меня прямо противоположная — защищать. Меня послал Ло Эддоро.
— А, так вы и есть мой телохранитель…
— Ваша тень, — уточнил он. — С этой минуты.
Я искоса глянул на него. Парень не слишком вписывался в образ. Скорее уж он походил на наемного убийцу — причем высокого класса. А может, и в самом деле являлся таковым. Говорят же, что самые лучшие жулики получаются из бывших стражей порядка; почему бы этому правилу не действовать и в обратную сторону?
— Не судите по внешности, Эдуар. Я хорошо знаю своё дело, и путаться у вас под ногами не буду.
— Что ж, прекрасно, — пожалуй, он и впрямь то, что надо. Раз уж я настолько погружен в свои мысли, что ничего не вижу вокруг…
Остаток дня я собирался провести в кафе Лакси: всякий знает, что найти меня можно именно там. Едва я переступил порог, сделалось ясно, что судьба преподнесла очередной сюрприз. Меня ждали. В углу, усевшись так, чтобы видеть всё заведение, расположилась троица плечистых фрогов. Род их занятий без труда можно было определить по физиономиям. Таких ребят дон Маскарпоне со свойственным ему юмором называл «наши менеджеры по работе с клиентами». Возле стойки мрачно нянчил полупустую кружку Элисенварги. Инспектор был в штатском, тем не менее полицейского в нем можно было учуять за километр. Обе стороны — законная и теневая, старательно игнорировали присутствие друг друга. Лакси заметно нервничал: он понимал — что-то назревает, но не знал, что именно.
Заметив меня, гангстеры оживились, но с мест никто не встал — очевидно, решив предоставить первый ход представителю закона.
— Холодновато для пива, — заметил я, устраиваясь напротив Элисенварги. — В такую погоду хорошо идет что-нибудь горячительное. Вы любите глинтвейн? Лакси отлично его готовит. Семейный рецепт…
— Не пудрите мне мозги, Монтескрипт, — мрачно заявил инспектор. — Во что вы опять вляпались?
— Вляпался? Я?
— Да, вы. И не надо делать изумленных глаз, со мной этот фокус не пройдет. Каким образом вас угораздило перебежать дорожку Даго Хеллисентису?
А, вот оно что, сообразил я. Старина Даго решил-таки предпринять ответные шаги.
— А в чем дело? Он что, подал на меня жалобу?
— Нет, — саркастически отозвался Элисенварги. — Он не подавал на вас жалобы, Монтескрипт. Это не его методы. Он всего-навсего объявил награду за вашу голову.
— Ого! И сколько?
— Тысячу трито.
— Черт! Да он дешево меня ценит! — возмутился я. — Жалкую тысячу, подумать только! Ну и жмот!
— Не обольщайтесь, — фыркнул инспектор. — В Амфитрите полно ублюдков, готовых родную мать зарезать ради пары медяков.
— Ну, у подобной публики низкий класс.
