Девушка стояла спиной к киммерийцу и смотрела на мертвого короля.
- Следи за дверью, - сказала она повелительным тоном, - и ради своей жизни, не оборачивайся. Только избранные могут быть посвящены в тайны Джеббал Саг. Для остальных они представляют смертельную опасность!
Конан отвернулся. При этом он краем глаза успел заметить, как Дестандази стала чертить в воздухе какие-то знаки. Голубое пламя горело на кончиках ее пальцев. Конан поспешно отвел глаза, и жрица забытого бога затянула песню на неизвестном языке, пробуждавшем какие-то смутные воспоминания.
Сильный удар потряс дверь. Конан стиснул в руке бесполезную шпагу. От второго удара вылетели толстые железные скобы, затрещали доски.
- Так... много... сил... - выдавила из себя Дестандази. - Надо... еще... попытаться...
От града ударов нечеловеческой силы со стен осыпались камни. Доски начали ломаться. Треск дерева, скрежет железных болтов, и вот уже одна черная рука появилась в проломанном отверстии. Пальцы начали расширять его, отламывая и кроша куски дерева.
Появилась вторая рука. Дверь рушилась на глазах. Конан осмотрелся в поисках какого-либо тяжелого предмета, которым можно было бы забаррикадировать дверь, понимая, что и это не остановит каменных дьяволов.
Внезапно за его спиной раздался хриплый вздох и звук падающего тела. Дестандази застонала.
Конан не успел осознать, откуда эти звуки, как разрушение двери прекратилось.
Рука из черного камня безжизненно повисла в отверстии. Киммериец ждал продолжения атаки, но рука не шевелилась. В каменной плоти начали появляться трещины, и она стала осыпаться, обнажая искрошенные кости. Куски обсидиановой плоти падали на пол и рассыпались в пыль.
Конан почувствовал дурноту от запаха разлагающихся останков. Отвернувшись от мерзкого зрелища, он постарался справиться с подступившей к горлу тошнотой. Подхватив на руки потерявшую сознание Дестандази, он поспешил на крышу башни, на свежий воздух.
Перед ним раскинулась панорама крепости. Всюду, где недавно несли службу Последние Гвардейцы, виднелись зловонные лужи разложившейся плоти, тысячелетия находившейся в оболочке из камня. Королевские солдаты в панике разбегались, напуганные непонятным зрелищем.
То же самое творилось и у главных ворот, где была сосредоточена основная масса Гвардейцев для отражения атаки повстанческой армии. Ужасное и непонятное исчезновение непобедимых союзников деморализовало защитников Кордавы, многие из которых рассчитывали не принимать участия в битве, а наблюдать ее с безопасного расстояния.
С башни Конан наблюдал, как армия повстанцев разворачивается и выходит на исходный рубеж для начала атаки, которая еще несколько минут назад казалась безнадежной. Отряды разведчиков уже спешили назад, неся радостную весть о том, что колдовская армия Мордерми уничтожена другим, более сильным волшебством. Сантиддио теперь мог, не теряя времени, начинать атаку, тем более, что сопротивляться было почти что некому. Слух о том, что каменная армия рассыпалась в прах при одном приближении повстанческой армии, быстро разнесся по Кордаве, жители которой были склонны видеть в этом знак богов, возвещавший о конце правления ненавистного тирана.
Шаркающие шаги за спиной заставили Конана обернуться. Дверь была почти сломана каменными воинами, и любой мог беспрепятственно проникнуть в комнату.
Перед киммерийцем стоял Каллидиос, в глазах которого светился безумный огонек, сменившийся потоком ненависти при виде Конана. Губы стигийца извивались, как змеи.
- Так это ты, киммериец, - произнес он, четко выговаривая слова. Пешка побила короля. Но это не по правилам. Теперь ты погубил и меня. Я был нужен Мордерми только для управления Последней Гвардией. Теперь ее нет, и Мордерми убьет меня.
- Я избавлю Мордерми от хлопот, - заверил стигийца Конан, доставая свой меч.
Глаза Каллидиоса сверкнули, когда он взялся за рукоять своей шпаги. Конан дал ему время обнажить оружие. Он бы мог убить стигийца, как бешеную собаку, но решил дать тому возможность умереть, как мужчине. Правда Конан сомневался, умеет ли Каллидиос обращаться со шпагой - ему ни разу не доводилось видеть, чтобы стигиец обнажал оружие.
Шпага Каллидиоса показалась из ножен. Ее лезвие казалось чересчур длинным. Стигиец сделал выпад. Острие клинка было направлено на горло киммерийца. Но это было не стальное лезвие, а живая змея! Из ее разинутой пасти торчали смертельно ядовитые клыки.
Конан отскочил в сторону и сильным ударом отрубил змее голову. Она покатилась по полу. Каллидиос дико захохотал, взмахнул шпагой и снова сделал выпад. Другая змеиная голова устремилась к лицу Конана.
Конан опять рубанул страшное оружие, и еще одна змеиная голова упала на землю. Каллидиос двигался со змеиной быстротой, и никакой фехтовальщик не смог бы долго выдержать такой темп.
- Защищайся, варвар! - ехидно усмехнулся Каллидиос. - Посмотрим, насколько тебя хватит. Голова появляется после каждого удара, и клыки все так же смертоносны. Потанцуй для меня!
Конан знал, что долго ему не продержаться. Опять змеиная голова покатилась по каменным плитам, а колдун, издеваясь, держался вне досягаемости от его меча. Следующую змеиную голову Конан отрубил возле самой груди.
Быстро взглянув вниз, чтобы убедиться, что он не задет, Конан заметил заткнутые за пояс плащи. Свободной рукой он достал их и в момент очередной атаки Каллидиоса бросил вперед.
От резкого движения плащи развернулись, и живое лезвие оказалось в ловушке из черного шелка. Каллидиос выругался, пытаясь освободить свое оружие, но меч Конана ударил мгновенно, и некромант отправился туда, откуда вызвал души своих умерших.
Змея бешено вертелась в складках плаща. Конан наступил на нее ногой и с остервенением давил до тех пор, пока всякое движение не прекратилось.
Дестандази потихоньку приходила в себя. С усилием она поднялась на ноги и посмотрела на труп Каллидиоса.
- Итак, все кончено. - В глазах ее читалась смертельная усталость, слишком много сил было отдано в борьбе с темными силами Зла.
- Остался еще Мордерми, - напомнил Конан.
Он знал, что это только вопрос времени. Захват Кордавы войсками мятежников больше напоминал триумфальное шествие, чем вооруженную борьбу. Защищать город было некому: часть солдат короля бежала, часть добровольно сдалась в плен, и лишь немногие пытались продолжать сопротивление. Остальных уничтожила толпа.
Конан с отвращением отвернулся от этого зрелища. Ему уже доводилось видеть нечто подобное.
- Остался еще Мордерми, - повторил он.
