— Да, я выпил, — с вызовом крикнул Халцедон. — Но повод… Такое происходит!
— Что происходит?
Но наставник только тяжело икнул, обдав ученика запахом спиртного, и исчез в темноте конюшни.
Посомневавшись, Паша направился к северной стене. Как он и ожидал, вся розовая гостиная оказалась там. Он робко, ожидая окрика, поднялся на стену и осторожно выглянул из-за зубца. На поле в отдалении зеленел вражеский палаточный лагерь. В остальном все было мирно и тихо. Расстояние было таким, что ни та, ни другая сторона не имела возможности стрелять.
— Осада? — сам себя спросил Паша и неожиданно получил ответ:
— Разве это похоже на осаду? — Вадим стоял рядом, небрежно опираясь на парапет. — Они же только с одной стороны города встали. Южные ворота свободны. С той стороны большое село, так там на базаре даже торговля не прекращалась. Разве может осада быть такой?
— Так что же это тогда?
— А хрен его знает. Так, постоять вышли.
— Зачем?
— На нервы действуют. Может, еще что-то. Я не знаю.
— А мы что?
— Мы? Мы выжидаем.
— А кто командует? Кто принимает решения? Ломня?
— Нет. Есть штаб, есть военный совет: принцы, Обсидиан, Авантюрин, Бирюза и Рубин.
— Но Ломня же законный регент.
— Он так и не принял командование армией, хотя ему и предлагали. Он не хочет воевать против Алмазника и сдал бы ему город, если бы не дрожал так за свою шкуру. Так что под арестом ему даже спокойнее — не надо принимать решений.
— Откуда ты так много знаешь?
— Я личный адъютант Аквамарина. Кстати, видел сегодня, как ты катаешься на лошадке.
— Жалкое зрелище, — Паша улыбнулся. Ему вдруг стало весело.
— Ничего, это просто. Хочешь, я тебя потренирую?
— Ага.
— Только не на этой кляче. Возьмем моего Рыжика. А как у тебя с боевым оружием?
— Вообще никак.
— Тут есть тренировочная площадка. Покажу несколько приемов с боевым топором. Потом, когда зачислят в армию, выдадут собственный. Сейчас все оружие на счету.
Никто не знал, почему лагерь развернут под стенами Камнелота.
Берковский понимал, что все идет не по плану. Сначала он не слишком расстраивался: не у него первого провалился блицкриг. Но вид огромной, величавой стены поразил его воображение. Он не сомневался, что рано или поздно войдет в город, но знал, что солдат ему придется положить очень и очень много. Он не хотел остаться без людей в чужой стране. Без армии ему не удалось бы вывезти отсюда все, что он хотел вывезти. Алмазник уверял, что у его человека в розовой гостиной есть план, и достаточно только быть готовым к действиям в нужный момент, но Берковский слабо в это верил.
И все же он выжидал.
Паша каждый вечер ходил в розовую гостиную. Он шел сюда узнавать новости, но стоило появиться Агат, тут же начинал пропускать все мимо ушей, а потом мучил расспросами Вадима и Лазурит.
Агат нравилась ему, но он переживал молча, потому что думал, что некрасив, неуклюж и вообще никто в этой чужой стране. Особенно страдало его самолюбие, когда Паша сравнивал себя с Вадимом. Тот как-то удивительно легко приспособился к новой жизни, приносил пользу, получал за свою работу деньги. А он? Он был приживалой у Лазурит и Бирюзы.
Даже и думать об Агат было нечего. Она ведь и не посмотрела на него ни разу. Вот и сейчас — стояла в нескольких шагах от него, и ничем не показала, что видит, замечает… Только поздоровалась, когда он вошел — вежливым кивком головы.
Паша как обычно сидел в темной нише возле двери. Эта ниша всегда пустовала, и свет свечей едва-едва проникал сюда.
Агат только что встала из-за рабочего столика. Ее позвал зачем-то Александрит. И вот теперь девушка стояла рядом с высоким принцем и, глядя на него снизу вверх, тихонько отвечала на его вопросы. Говорили, видимо, о чем-то серьезном — ни один ни разу не улыбнулся, Агат даже сердито сдвинула брови.
Время от времени принц наклонялся, и Паша видел, как его тонкие губы шевелятся совсем близко от уха Агат.
Александрит был ему неприятен. В нем все было слишком: и черты лица слишком правильные, и манеры — безупречные, и фигура, как с картинки. И ярким был контраст между темными, почти черными волосами и бледной кожей. Паша считал, что и другим принц должен казаться неприятным. Он поделился этим наблюдением с Лазурит, и очень удивился, когда она посмотрела на него, наморщив лоб в шутливом негодовании, и сказала, что Александрит безусловно красив, и что даже не будь он принцем, отбою от невест у него бы не было. Паша решил, что никогда не сможет понять женщин. Про себя он называл Алекасндрита хлыщом и бледной поганкой.
Принц разговаривал с Агат уже минут десять, когда его бледная кисть с тонкими и длинными аристократическими пальцами легла на ее плечо, прикрытое тонкой темно-коричневой тканью платья. Пашу это задело, да так сильно, что он не смог удержаться: встал со своей скамьи и пошел прямо к ним.
— Принц! — сказал он с вызовом, и, обратив к нему взор, Его Высочество был вынужден убрать свою руку с плеча Агат.
— Что Вам угодно?
— Ваше Высочество, мне хотелось бы узнать, как дела в деревнях на том берегу реки. Кто-нибудь послал туда отряды для защиты людей? Может быть, я могу быть полезен там?
Агат и принц смотрели на него с изумлением, но Александрит все же ответил:
— Там были пожары. Там грабили и убивали людей, но мы ничего не могли с этим поделать. Мы не могли рисковать целой армией, а маленькие отряды им все равно не помогли бы. Те, кто смог сбежать, сейчас уже в городе. Их переправили через реку и бесплатно обеспечили всем необходимым…
— И все же надо было что-то делать! — Паша уже не мог остановиться. Он чувствовал, что, возможно, не прав. А может быть, и он, и принц были по-своему правы. Но так, или иначе, он продолжал: — Вы — солдаты, и вы сидите здесь, прикрываясь крепостными стенами! А они там, в деревнях, были безоружны! И они приняли на себя первый удар!
Паша говорил и понимал, что обвинения эти чудовищны. Он видел, как белые щеки Александрита вспыхивают алыми пятнами. Мало того, он осознал вдруг, что Агат не может быть с ним согласна. Вот сейчас она скажет ему что-нибудь резкое!..
Но Агат молчала. Она стояла между двумя мужчинами и молча переводила взгляд с лица на лицо.
— Мне, — тихо и четко произнес Александрит, — было тяжело принимать это решение. И все же я и другие члены военного совета — мы его приняли. Здесь, в городе, тоже живут люди. И если вражеские солдаты возьмут город, вся страна достанется им.
Паша был готов провалиться сквозь землю от стыда. Больше всего ему хотелось сейчас извиниться перед принцем, но это означало выставить себя дураком и слабаком перед Агат. Александрит спас его.
